Люся, которая всех бесила (СИ) - Тата Алатова

— Твой муж едва не сдал собственную дочь видовикам.

— Бывший муж, пап. Бывший! Он обещал, что будет молчать.

— Настя, твоя доверчивость…

— Пап, ты возвращайся в город, — она тронула его за рукав, — пожалуйста. Будете приезжать с мамой по выходным.

— Но…

— Пожалуйста.

Он был невыносимо душным, властным, черствым.

Насте было тяжело рядом с отцом — он давил на нее, как пудовая плита.

Двоюродный брат, Ленька Самойлов, называл его Иродом.

Ленька раньше работал на интернет-портале, откуда уволился, потому что ему все завидовали и создавали токсичную обстановку.

По его словам выходило, что тупая и злобная начальница теперь локти кусает — такого ценного сотрудника потеряла. Сейчас Леня работал в пресс-службе районного суда, потому что из прокуратуры он тоже уволился.

По той же причине.

Папа, наверное, вечно будет вынужден пристраивать его то туда, то сюда.

— Ладно, — сказал отец, — давай я тебе хотя бы дом покажу.

— Я сама все посмотрю, спасибо.

Настя приехала сюда самой последней.

Нина Петровна жила в шале уже почти месяц — следила за отделочными работами, заказывала мебель, посуду, постельное белье. Отец объяснил, что ей нужно настроиться на дом, сродниться с ним.

У нее были какие-то проблемы с общением, и она пряталась от рабочих, но при этом все равно как-то умудрялась разруливать тут все.

Наверное, с помощью старика коркора, мастера по керамике, который прилагался к Нине Петровне.

Настя не возражала: он обещал научить Варю лепке и ухаживать за садом. Отец сказал, что старик обустроил себе мастерскую на заднем дворе и собирался продолжать творить.

Что же, немного искусства им всем не помешает.

К тому же коркоры ее теперь очень интересовали.

Насте было сложно представить, как они смогут встретиться с этой женщиной снова.

Пятнадцать лет назад Нина Петровна приезжала к ней, просила прощения за сына.

Все было как в дурном сне, и Настя плохо понимала, что надо ответить.

Простить? А за что? Не Нина Петровна вдруг полезла Насте под юбку, дыша перегаром в лицо.

Сказать «ничего страшного»? Но это было страшно. Очень.

И Настя просто отупело молчала, мечтая, чтобы ее побыстрее оставили в покое.

И вот теперь эта женщина ждала ее в новом доме, и им придется жить друг с другом и быть вежливыми.

Так странно.

— Ладно, пап, мы пошли, — Настя торопливо чмокнула отца в щеку, перехватила поудобнее Варьку и шагнула к дому.

Дверь приглашающе приоткрылась, предлагая быстрее войти внутрь.

Нина Петровна стояла посреди холла — нарядная старушка в цветастом платье, шерстяных носках и с котенком на руках.

— Привет, — сказала она деловито, — это Мурка. Мурка — это Настя и Варя.

Варька замахала ладошками, заерзала попой, норовя выскользнуть из материнских рук. Она уже неплохо ползала и умела вставать, если за что-то держалась.

Новых оборотов больше не было, и Насте порой казалось, что она все придумала.

Что это была галлюцинация.

Она жгуче, отчаянно надеялась, что такого больше не повторится.

— Николай Иванович собирает кроватку, — Нина Петровна закатила глаза, — вчера обещал, но увлекся новым сюжетом. Ты голодная? У нас есть вкуснейший деревенский творог, очень полезно для кормящих мам.

— Я не кормлю, — ответила Настя резче, чем хотелось бы. Ей было не по себе, и она отправилась к дивану, чтобы стянуть с дочери комбинезон. — Молоко пропало, когда Варя… ну, понимаете.

— Понимаю, — согласилась Нина Петровна невозмутимо. — Игорь устанавливает ограничители на кухонные шкафчики. Насколько я понимаю, эта юная проныра скоро научится ходить.

— Игорь? — переспросила Настя с недоумением. Она извлекла Варю из теплой одежды и спустила на идеально чистый деревянный пол. — Кто такой Игорь?

— Охранник.

— Не яг ли? — спросила Настя со смешком и замолчала, увидев, как Нина Петровна кивнула. — Вы с ума сошли? — сердце бухнулось в пятки. — Яги — генетические враги коркор!

— Они защитники.

— Они защищали человечество от коркор!

— Ну а теперь Игорь будет защищать маленькую коркору от человечества. Так распорядился твой отец, Насть, я тут ни при чем.

— Господи, — Настя опустилась на диван, убирая дрожащими руками волосы с глаз. — Уму непостижимо! Яг в этом доме! О чем отец только думал?

— О вашей безопасности, — прозвучал теплый бархатный голос, и она дернулась, повернулась на этот голос с ужасом.

Мужчина — это всегда к несчастью.

Он или нападет на тебя, или бросит в беде.

Еще и яг!

Он стоял на пороге гостиной и на Настю вовсе не смотрел.

Только на ребенка в ее руках.

Яг был не слишком молодым, около сорока, излучал спокойствие и собранность.

— Яги умеют раздраконить коркора, — сказал он просто, — но мы знаем, как его и успокоить. Видовые особенности.

— Все наладится, — твердо сказала Нина Петровна. — Мойте руки, обедать пора. Рассказать вам, что было в сериале, который я смотрю?..

Послесловие

Официально «Явь» была закрыта, а Евгений Крылов исчез сразу после суда, на котором выступал в качестве свидетеля. Злые языки утверждают, что впоследствии его видели в коридорах Минцифры.

Синичка была признана вменяемой и виновной, она получила пожизненное заключение, где написала несколько пособий по лингвистике и три романа-антиутопии. Ее сокамерникам эти романы понравились.

Дмитрий Юрьевич Лихов скончался в СИЗО от обширного инфаркта.

Алексей Баринов, фармацевт, избежал тюремного заключения и расстался с Ольгой, как только ему надоело злословить в адрес своей бывшей.

Из четырнадцати подростков трое закончили свои дни в психиатрическом интернате.

Марине Сергеевне Соловьевой удалось стать мэром только после пяти лет упорной борьбы за должность.

Федор Горелов провел с навью Сашей семь лет, пока она не рассыпалась пеплом. Он так никогда и не женился, но исправно платил алименты и даже поделился с сыном частью бизнеса.

Виктор Ветров больше никогда не возвращался в родной город.

Маша Ветрова получила награду «Меценат года».

Катя Осокина вышла замуж за автора эротических романов Антона Вешникова. С ней он был совершенно несчастен, однако в его произведениях появились глубина, трагизм и потрясающее понимание страстей человеческих.

Вероника Белова не смогла избавиться от атопического дерматита, зато на