Кровавый романтик нацизма. Доктор Геббельс. 1939–1945 - Курт Рисс

Словно по иронии судьбы, именно тогда, когда в людях появился здоровый скептицизм, по Германии поползли самые фантастические слухи, распространявшиеся фанатичными приверженцами гитлеровского режима, которых Геббельс и на пушечный выстрел не подпускал к своей пропаганде. Люди шепотом передавали друг другу нелепые истории о новых бомбах, от взрыва которых повышалось давление воздуха и у человека лопались легкие, о веществах, которые замораживали все вокруг в радиусе нескольких километров и убивали все живое.

Немецкий народ ничему не верил и в то же время верил чему угодно. В таких условиях пропаганда стала рискованным делом.

6

Фронт стремительно приближался к границам фатерланда. Погода стояла на редкость холодная. Реки и озера замерзли, проселки обледенели и превратились в твердые дороги, благодаря чему танки могли продвигаться безостановочно. Из сводок германской армии исчезли названия населенных пунктов на чужих языках, их заменили хорошо знакомые немецкие города и деревни. Впервые за сто с лишним лет война пришла на землю Германии. Большинство гауляйтеров, обязанных защищать вверенные им округа, позорно бежали при первых отдаленных звуках русской канонады, передоверив героическую защиту городов гражданскому населению.

30 января, ровно через двенадцать лет с того дня, как нацисты пришли к власти, Гитлер назначил министра пропаганды Геббельса «защитником Берлина». Это было первым признаком того, что Берлину, колоссальному городу с тысячами зданий и миллионами жителей, с территорией около тысячи квадратных километров, грозила опасность осады. Его не защищали ни горы, ни широкие реки, и его оборона была в руках штатского.

Жители Берлина и даже узкий круг посвященных недоуменно спрашивали, почему на роль «защитника» был выбран Геббельс. Официальная версия гласила, что он является гауляйтером Берлина, что он в свое время «покорил» город, а потому ему и было доверено защищать столицу. Однако в действительности Гитлеру был необходим человек, на которого он мог полностью положиться. После 20 июля 1944 года генералам уже нельзя было довериться, но фюрер твердо знал, что Геббельс никогда его не предаст.

Со всей энергией Геббельс взялся за порученное ему задание. Он окружил себя группой военных советников, среди которых был и генерал Рейман, ежедневно посещавший его по утрам перед совещанием. С самого начала Геббельс понимал, что ему преимущественно придется полагаться на собственный здравый смысл. Прежде чем вникать в военные аспекты обороны, он позаботился о том, чтобы население города не стало, как это обычно бывает при осаде, голодать. «Приняты меры к тому, чтобы весь скот, находящийся в окрестностях Берлина, был доставлен в город, – сообщал он. – Таким образом, мы сможем продержаться на имеющихся запасах около одиннадцати недель».

Он все больше входил в роль солдата. Он не стал облачаться в военный мундир – пусть этой «привилегией» тешит себя Геринг. Но он носил кожаный плащ военного покроя и офицерскую фуражку без кокарды. Он часто бывал на восточном фронте, который уже находился в двух-трех часах езды от столицы, несмотря на опасность, он отказывался остановить машину, даже если вражеские самолеты переходили на бреющий полет, чтобы расстрелять мчавшийся по шоссе автомобиль. Он подъезжал едва ли не к передовой и излишне рисковал жизнью, чтобы произвести впечатление на военных, – он хотел показать им, что прихрамывающий штатский человек невысокого роста превосходит их в храбрости.

Он не упускал возможность сделать в дневнике унизительные замечания в адрес генералов. «Все они находятся на грани душевного истощения и внутренне уже отказались от сопротивления. Фюрер остался практически один. Снова и снова он вынужден тратить свое драгоценное время и силы, чтобы привести в чувство выдохшихся генералов». Тем более сильное впечатление произвели на него русские офицеры. Однажды он изучил досье некоторых генералов Красной Армии и воскликнул: «Как их офицеры отличаются от наших! Почти все русские генералы – выходцы из крестьян, это здоровые, честные и неиспорченные люди, поэтому я не удивляюсь их успехам». Геббельс по-прежнему считал себя потомком крестьян.

«Если мы проиграем войну, то главным виновником этого будет Геринг», – не раз говорил он с растущей горечью. Его крайне задевало, что Гитлер упорно не соглашался удалить от себя Геринга. Но он не оставлял попыток переубедить фюрера. Он объяснял ему, что из-за Геринга офицеры люфтваффе совершенно разложились, что Геринга необходимо не просто удалить, его следует арестовать и казнить. Измученный фюрер только отвечал, что у него нет замены министру авиации, и начинал говорить о неких принципах германской верности, поскольку иных аргументов в пользу Геринга у него не было.

Другим объектом острой неприязни Геббельса был рейхсминистр вооружений Альберт Шпеер. Он уже давно подозревал, что Шпеер подтасовывает данные о производстве военной техники и тем самым выставляет его, Геббельса, на посмешище в глазах немецкого народа. Однако при каждой личной встрече Шпееру удавалось убедить Геббельса в том, что делается все возможное и невозможное, чтобы увеличить производство вооружения. Когда, наконец, Шпеер признал, что положение в военной промышленности безнадежно, Геббельс впал в крайнее раздражение и обозвал его пораженцем. «Шпеер никак не может понять, что у нас нет иного выбора, что мы не можем уйти со сцены и должны сражаться, чего бы это ни стоило».

Всех тревожил один вопрос: как организовать оборону Берлина? Будет ли лучше стянуть все наличные войска и боевую технику к Одеру, чтобы удерживать фронт как можно дальше от столицы, или же использовать часть сил для создания оборонительного кольца в непосредственной близости от города? Сам Геббельс склонялся ко второму варианту, но согласился с Гитлером, когда тот счел его план слишком рискованным.

Германская армия, то есть генералы, предлагали сдать Берлин и отступить в южном направлении, например в район Берхтесгадена. Гиммлер также считал такое решение единственно разумным. По словам Фрицше, схватка между ними велась по телефону в течение многих дней. Наконец, возобладала точка зрения Геббельса.

Когда генералы узнали, что Геббельс намерен защищать столицу без помощи армии, они буквально разинули рты от изумления. «Защитник Берлина» собирался положиться исключительно на силы фольксштурма. В течение нескольких дней военнопленные и жители Берлина, в том числе и женщины, рыли траншеи вокруг города, а окрестные поля и дороги, ведущие к столице, были заминированы. В срочном порядке строились новые аэродромы, в местах пересечения наиболее важных магистралей и перед мостами появились противотанковые рвы и заграждения.