13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь - Вальтер Моэрс

Шум. Оглушительный шум.

Зрители буквально сошли с ума, даже самые скромные среди них. Зал неистовствовал, вниз летели разломанные стулья. Такого буйства публики Мегатеатр не видел за всю историю своего существования.

В общем-то рассказ и правда получился на славу, но такой реакции не ожидал даже я. Откуда мне было знать, что я изобрел тогда «happyend» — счастливое завершение романтической истории, получившее со временем всемирную популярность.

Все предыдущие замонианские сочинения, особенно у гладиаторов-лжецов, либо вообще не имели конца — в лучшем случае содержали какое-нибудь вытекающее из сюжета нравоучение, — либо же заканчивались крайне трагически — с огромным количеством жертв, морем слез и бездной страданий. Умирали главный герой и героиня, умирали все злодеи, а также король с королевой и, само собой, все их подданные. Одним словом, все замонианские истории прежнего образца заканчивались естественным образом со смертью последнего персонажа.

Так, например, драматическое сочинение Саттама Треб-Айза «Заливные луга» заканчивалось тем, что все персонажи тонули в результате страшного наводнения. В самом известном романе Хильдегунста Сказителя «Жареный гость» всего насчитывалось двенадцать тысяч трупов, а в полном собрании его сочинений — свыше миллиона, причем большинство героев погибли именно на последних страницах. В Замонии существовала даже специальная школа литераторов, в которой учили, что любое мало-мальски приличное литературное произведение должно обязательно заканчиваться смертью основных действующих лиц, и на протяжении всего обучения учащиеся разбирали различные способы наиболее элегантного отправления своих героев на тот свет: от использования мечей, шпаг и всевозможных ядов до тщательно спланированных несчастных случаев, нападений, болезней и всемирных катастроф. Сочинители соревновались друг с другом, стараясь угробить в конце как можно большее количество персонажей и создать самый жуткий, кровавый и душераздирающий финал. Только так можно было увековечить свое имя и попасть в список подлинных гениев.

Одним из главнейших критериев присуждения многих литературных премий была степень трагизма развязки книги. В театрах зрители в первых рядах надевали одежду поплоше, так как во время постановки их легко могли забрызгать искусственной кровью, которая лилась на сцене рекой. Писателей, которые отваживались закончить книгу не слишком печально, все издательства гнали в три шеи.

Счастливой развязкой я утолил жажду зрителей, о которой они раньше даже не подозревали. Повсюду мелькали носовые платки, на лицах блестели слезы радости, кто-то тихонько мечтательно улыбался, кто-то неистово обнимал своих соседей. Гемлут исполнил зажигательный танец своей родины.

Только два субъекта не выказывали никаких эмоций. Один из них был Вольцотан Смейк. Он смотрел на меня холодными акульими глазами. Вокруг него нервно суетились его приближенные. Другой был Нусрам Факир. Если мне и удалось произвести впечатление на Оригинального, то он ни в коем случае не хотел этого показать. Он спокойно наблюдал за толпой, ожидая, когда улягутся страсти. Я выиграл пока еще всего один раунд, а на его счету было целых десять.

Дуэли гладиаторов длились до тех пор, пока один не признает свое поражение. Правила не ограничивали количество раундов, а также их продолжительность. Иногда раунд длился не дольше пяти минут, иногда затягивался на целый час. Некоторые дуэли насчитывали до сорока раундов.

Нашей суждено было продлиться почти до ста.

Следующие одиннадцать раундов выиграл я. Мне удалось переломить ситуацию, репутация Факира как непревзойденного лжеца пошатнулась, симпатии публики перешли на мою сторону. Однако он не хотел отступать, истории его, как всегда, были великолепны, только я постоянно набирал на один-два балла больше.

Сказать по правде, я продолжал делать ставку на присутствующих в зале дам. Все мои последующие истории имели романтическую окраску, речь шла о глубоких чувствах, любви и преданности, взаимных клятвах, трогательных расставаниях и разбитых сердцах, но развязка была обязательно счастливой, с непременным вручением обручального колечка. Если женщины аплодировали, мужчины тоже отчаянно хлопали, чтобы доставить своим возлюбленным удовольствие. Вот только на одиннадцатой истории весь романтический материал, так или иначе связанный с обручальным колечком, иссяк. Да и интерес публики к печальным красавицам заметно притупился.

Нусрам Факир воспользовался моментом и обратился к новой теме — замонианской демонологии. То был его конек, во всяком случае так следовало из его биографии. Ни в одном уголке мира не водилось столько демонов, как в Замонии, и ни в одном другом городе они не наблюдались в такой концентрации, как в Атлантисе.

Лекция по замонианской демонологии. Здесь водились демоны гор, земли, ветра и воды, демоны животного мира, болотные демоны, демоны морского прибоя и демоны камыша, демоны-карлики, демоны-великаны и известные всем демоны-рикши. Любой житель Атлантиса лично был знаком с одним или несколькими демонами, состоял с ними в родственных, дружеских, романтических отношениях или же сам был одним из них.

И вот со временем повадки местных демонов претерпели серьезные изменения. Раньше основным их занятием было внушение страха и ужаса всем остальным жизненным формам Атлантиса, они предпочитали вести ночной образ жизни, подкарауливали в лесах запоздалых путников или же очень страшно завывали в печных трубах во время грозы и пугали детей. Но когда численность демонического населения значительно возросла, ко всем их штучкам постепенно привыкли, они перестали внушать прежний трепет и рассматривались уже как нечто само собой разумеющееся. Никого больше не удивляло появление среди ночи у кровати трехъязыкого болотного демона с окровавленным топором в голове, завывающего, словно ночной кошмар.

Никто теперь не пугался, столкнувшись с лесными гномами, которые, корча рожи, неожиданно выскакивали из-за деревьев. Даже дети перестали бояться демонов угля, вылезающих из темных подвалов. В общем, демонов больше никто не боялся, к ним просто привыкли.

Демоны тоже изменили свое поведение, приспособились к жизни в городе, освоили обычные городские профессии и постепенно превратились в полноправных граждан. Вскоре стало вполне естественным покупать булку у пекаря-демона или же ехать домой на демоне-рикше. Демоны теперь посещали спортивные клубы, участвовали в самодеятельных театрах, подметали улицы и выступали в парламенте, многие из самых популярных гладиаторов и игроков в геббу были демонами.