Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Раздался мягкий звук, и он открыл глаза, когда меч Архаона дотронулся до его плеча.

— Встань и будь бесстрашным. Встань и найди убежище в моей тени, Непоклявшийся. Мы идём разрушать, и наша победа гарантирована, — затем меч поднялся, и конь Архаона встал на дыбы, сотрясая воздух своим рёвом.

Время снова вернулось в свой нормальный ритм. Шум захлестнул Канто, оглушая его. Завывающий, облачённый в волчьи шкуры воин побежал к нему, размахивая молотом, и он плавно поднялся на ноги. Он вытащил меч и выпотрошил нападающего. Конь без седока, чья плоть была изуродована шипами, а глаза были похожи на дымящиеся драгоценные камни, проскакал мимо, фыркая и брыкаясь. «Словно подарок богов»-подумал Канто, хватая рукой чёртову уздечку.

Глава четвёртая

Грегор Мартак взбирался по широким ступеням Храма Ульрика, смотря на него с чувством удовлетворения. Было это удовлетворение исключительно его собственным, или же он разделял его с силой, которая теперь поселилась в нём, он не мог сказать, но он думал, что Ульрик бы одобрил подготовку Вальтена. Вестник Зигмара не был дураком, независимо от своего происхождения.

Он разместил солдат в крытых галереях и молитвенниках восточного и западного крыла храма, удостоверившись, что фланги и тыл позиций хорошо защищены. Большая часть выживших под его командованием теперь занимала северную часть огромной мощёной площади, располагавшейся перед главным входом в храм. Широкие ряды солдат стояли перед ступенями, окружённые крыльями храма. Люди из Аверланда, Остмарка и Рейкланда расположились на востоке, их подпаленный штандарт развевался на неестественном ветру, который дул с улиц Мидденхейма. К западу Талабхеймцы стояли смирно бок о бок со сборнымисилами Альтдорфа и Стирланда. Честь занять центральную позицию была отдана мидденхеймцам, стоящим в тени своего бога, приготовив алебарды и арбалеты к грядущему шторму.

Выжившие из разных рыцарских орденов, которые выбрали Мидденхейм своей могилой, стояли за центральной позицией. Рыцари Белого волка, Легион Грифона, Рыцари Чёрного медведя и Рыцари Сломанного меча присутствовали здесь. Были и другие, раскиданные по всему городу, ведущие отчаянную борьбу или проводящие самоубийственные контратаки. Рыцарские ордена были латной рукавицей Империи, и в эти последние часы было важно нанести ей как можно больше ударов, даже если это означало их полное уничтожение.

Размещённые на вершине ступеней перед дверями храма, стояли остатки Мидденхеймской некогда гордой Гранд батареи. Каждая пушка, которая могла быть снята со стен и крепостей, города была снята, и теперь их выстроили здесь, чтобы они смогли изрыгать огонь и разрушение во врага, чьё наступление сотрясало улицы.

Мартак присоединился к группе людей на вершине ступеней перед батареей. Сборная солянка капитанов, сержантов и командиров наёмников вели напряжённое обсуждение. Мартак узнал некоторых из них, включая черноволосого Торбена Баденова, одноногого с деревянным протезом марьенбуржца Эдварда ван дер Краала и грубого Воланда рыцаря-защитника из Тилии. Неподалёку Аксель Грейсс спорил с двумя товарищами Верховными магистрами Николаем Достовым из Легиона Грифона и Волгом Штаалем Наставником ордена Чёрного медведя. Последний кивнул Мартаку и произнёс.

— Посмотрите, Мартак здесь. Мы спасены.

Грейсс развернулся. Он на мгновение бросил взгляд на Мартака.

— Рад, что ты смог к нам присоединиться, маг, — пробормотал он, поворачиваясь к остальным. — Скажи ему то же, что сказал мне, Штааль.

Достов и Штааль переглянулись. Неприязнь магистра к Мартаку была широко известна, и маг подумал, что неожиданное решение Грейсса включить его в их спешно созванный военных совет удивило их. Как и Грейсс они были пожилыми людьми. Достов, Кислевит с белыми усами, облачённый в ленточную кольчугу с парой крыльев за спиной, которые отличали воина из Легиона Грифона, был худым и суровым. Штааль с другой стороны был бочкой на ножках. С его измазанной пеплом бронёй и изорванной шкурой медведя он напоминал жирного истрёпанного медведя.

— Акендорф мёртв. Взял своих рыцарей и попытался заполучить голову зверя, бедный глупец, — прогремел Штааль. Достов нахмурился, но ничего не сказал. Грейсс фыркнул.

— Не жалей его. Он рискнул и проиграл. Хоть в этом он преуспел, — сказал он.

— Не о нём я жалею, — выпалил Штааль. — А о нас. Мы могли использовать его и его людей, Аксель. Вместо этого он пожертвовал ими в безрассудной попытке покрыть себя славой. Каждый меч на счету, а он угробил хороших людей вместе с собой.

— Разве имеет значение то, где они умерли? — прорычал Грейсс, ощетинившись. Он указал на людей внизу своим молотом. — Вот почему они-почему мы-здесь, старый жирный дурак. Чтобы сражаться и умирать, чтобы Император смог прожить ещё один день. Мы изматываем их. Не более.

— Нет.

Они все повернулись, когда в разговор включился Мартак. Частица Ульрика в нём дёрнулась, когда он увидел поднимающегося по ступеням Вальтена. Внизу собиралось всё больше людей.

— Нет, мы не просто жертва, Магистр Гейсс. В конце, может быть. Когда война закончится, и летописцы запишут события этого дня, они, может, назовут нас так. Но здесь и сейчас мы гораздо больше, — трио Магистров расступилось перед подошедшим Вальтеном. Он взглянул на храм на мгновение, а затем снова на них. — Здесь и сейчас мы Империя Зигмара. Здесь и сейчас мы город Белого волка. Мидденхейм держится. И пока он это делает, мир тоже будет держаться, — он повысил голос, чтобы его слышали все. Внизу шум готовящихся людей стих. Мартак понял, что почти каждая пара глаз на площади была прикована к ним.

Волна одобрения прокатилась снизу вверх, Вальтен повернулся к Мартаку и остальным. Грейсс и его товарищи рыцари уставились на него так, словно впервые они внезапно поняли, что Вальтен не просто нахальных кузнец в чужой броне, но что-то совсем иное. Вальтен встретил взгляд Мартака. Часть мага, принадлежащая Ульрику, узнала искру…отличительной особенности в человеке перед ним. Это была всего лишь искра, но она могла превратиться в ревущее пламя. Пламя, которое бы очистило Фаушлаг от скверны, которая пристала к ней. Если бы у него только было время.

Но как только мысль пронеслась в его голове, улыбка Вальтена померкла, став печальной. Он слегка покачал головой, жест настолько незначительный, что Мартак был уверен в том, что это видел только он. И в его душе Ульрик скорбно завыл.