Поверить в чудо (трилогия) - Елена Сарафанова

Девушка хмыкнула, но промолчала.

— Понимаешь, — задумчиво сказал Георг, — я всегда знал, что война — это зло, а в Афганистане убедился — война зло для обеих сторон. И хотя никто не выбирает, кто воюет за правду, а кто — за другую сторону, неправы все. Выживая в боях, я не сразу почувствовал, как изменился, и лишь спустя какое-то время понял — убивая врага, просто кайфую от наслаждения. Так я стал убийцей. Убивал без сомнения, потому что знал — враг не имеет ни пола, ни возраста…После ранения меня комиссовали, я вернулся домой и узнал, что за это время моя жена погибла при странных обстоятельствах. Не буду вдаваться в подробности, но, расследуя причины смерти Илзе, я окончательно превратился в "черного", а уже просветить меня нашлось кому.

— Беда, — тихо вздохнула Ольга.

— Да, беда, — согласился мужчина, — но она уже миновала. И я получил надежду закончить жизнь со спокойной совестью, хоть мне и понадобится для этого отвага, даже много отваги, потому что знаешь, Оля, начинать в моем возрасте все сначала очень тяжело.

— А я верю, что у тебя хватит мужества и силы преодолеть все препятствия, — уверенно сказала девушка и, чтобы сменить болезненную тему, обратила внимание спутника на надпись латынью, вьющийся по фризу астрономического корпуса. — Интересно, что там написано?

— "Addidit antiquo virtus nova lumina coelo", — прочитал Георг, — здесь и перевод есть — "Отвага дает небу новый свет", Вергилий. — Браунис удивленно хмыкнул, — и тут призывы к отваге… Это что, заговор?

— Видишь, даже Вергилий меня поддерживает, — засмеялась Ольга. — Но нам пора возвращаться, отец, наверное, уже волнуется.

Остаток вечера Георг провел рядом с Ольгой, чем обрадовал Витольда и Беруте.

— По крайней мере дочь не будут постоянно дергать, раз у неё уже есть кавалер, — сказал Варгас.

— Кстати, — захихикала Беруте, — пока вас не было, подходила бывшая жена Витольда. Она же дочь проректора и очень гордится своим положением. Дама привыкла быть звездой каждого бала, а мы, оказывается, испортили ей весь праздник. И дело даже не в новой невесте профессора Варгаса, а в тебе, Оля, потому что ревнивица выпытывала, откуда у бывшего мужа взялась взрослая дочь и почему она никогда о тебе не слышала, представляешь?

— Жаль, что меня не было, — улыбнулась Ольга, — хотела бы я увидеть эту сцену.

— И хорошо, что не было, — вздохнул сбоку отец, — мне и так перед Беруте неудобно.

Поздним вечером барон Браунис вызвался отвезти Ольгу домой, за что Витольд ему был очень благодарен.

— Раз все так хорошо устроилось, мы с Беруте едем прямо к ней. Хорошо выспись, доченька, я позвоню в двенадцать, когда у меня будет перерыв между парами, тогда и согласуем наши планы на вечер, — сказал он. — Еще раз благодарю, Георг, и доброй вам ночи.

Ольга тепло попрощалась с Беруте:

— Вот что значит хорошая компания, — сказала она. — Без тебя мне было бы сложно, а так все получилось весело и легко.

— Согласна, было весело, — согласилась женщина. — Давно я не пользовалась такой популярностью.

— Неправда, а в прошлом году?.. — укоризненно заметил Витольд и, в ответ на вопросительный взгляд дочери, объяснил. — Мы с Беруте там как раз и познакомились, и мне довелось приложить немало усилий, чтобы обратить на себя внимание этой прекрасной дамы.

— Да я тебя сразу заметила, — махнула рукой Беруте, — просто не могла поверить, что такой красавец кружит рядом неспроста.

В машине Георг поинтересовался, когда Ольга сможет вновь посетить Адама, на что девушка ответила:

— Скорее всего после обеда, я позвоню вам, когда освобожусь. И не забудьте предупредить Юсуфа, чтобы дал Адаму снотворное. Не хочу, чтобы парень…э-э…напридумывал себе невесть что.

— Понял.

Уже на крыльце Браунис тепло поблагодарил девушку за приятный вечер, чмокнул куда-то в макушку и подтолкнул к двери. "Отдыхай!"

"Вот и хорошо, — засыпая, решила Ольга. — Адам идёт на поправку. Барон в меня не влюблён… Почему же в груди так пусто? Это от собственной неустроенности? Или знак, что я готова к новым отношениям?…Нет, не хочу, не сейчас, мне и так хватает сложностей в жизни".

25

Утро оказалось сумрачным и тихим. Низкие тучи, закрывая небо, нависали над Вильнюсом темной рыхлой громадой. Ольга, выйдя на балкон, с сожалением вздохнула — ожидаемый дождь мог зарядить надолго, а ей так хотелось еще солнца и тепла. "Ничего не поделаешь, пришло время осени, — покорно признала девушка, — значит, снова здравствуй, зонтик, мокрые джинсы, сапоги и насморк".

Во время завтрака, выслушав отчет внучки о вчерашнем бале, Тильда не высказала никаких комментариев, чем очень удивила Ольгу.

— Я волнуюсь за Анну, — объяснила она, поняв вопросительный взгляд девушки, — и ни о чем другом думать не могу.

— Тогда собирайся и поехали, — приказала внучка. — Мы все равно хотели посетить тетю, а мне же еще нужно получить разрешение от больничного начальства…

— Да, чтобы ухаживать за Анной, — кивнула бабушка. — Это важно. Ты беги за сумочкой и оденься потеплее, потому что на улице прохладно, а я, тем временем, вызову такси.

Больница, к удивлению Ольги, оказалась небольшой. Двухэтажный современный дом был почти незаметен от дороги, его закрывали ветви высоких раскидистых кленов.

— Несмотря на непогоду, я все же люблю осень, — задумчиво сказала девушка, остановившись на дорожке перед центральным входом. — Ее щедрость и разнообразие красок всегда вызывают у меня восторг, а еще грусть.

— Потому что природа словно умирает? — Тильда и себе запрокинула голову, любуясь листьями клёнов, замершими в ожидании дождя.

— Нет, просто, в отличие от деревьев, кустов и цветов, человек, порой, кажется мне примитивным и жестоким…

— Странно слышать такие слова от молодой и красивой девушки, — раздался за спиной Ольги низкий мужской голос.

Обернувшись к двери, красавица, наконец, заметила у высоких перил крыльца человека в голубом больничном костюме, который с любопытством рассматривал посетительниц.

— Почему странно? — поинтересовалась Ольга.

— Потому что для этого, девушка, вам нужно быть лет на пятьдесят старше, когда жизненный опыт и знание людей приводят к таким печальным выводам. Или нужно быть медиком, которого уже ничто в этой жизни не удивит, даже жестокость и примитивность некоторых индивидуумов, которые гордо именуют себя гомо сапиенс.