Охота. Я и военные преступники - Карла дель Понте

Я упомянула о том, что трибунал по-прежнему разыскивает семерых сербов, оставшихся на свободе. Двое из них, предположительно, скрывались в России. Мы потребовали от сербского правительства, чтобы все они были арестованы в течение двух месяцев. Кроме того, я настаивала, чтобы Младич был арестован до десятой годовщины резни в Сребренице (то есть до 11 июля). Коштуница, несмотря на свои громогласные заявления о том, какую пользу арест Младича принесет сербской политике, не стал давать никаких обещаний, но все же согласился, что его нужно арестовать до поставленного Евросоюзом срока, то есть до 5 октября.

На следующий день я была в Сараево, где встречалась со вдовами и матерями убитых в Сребренице. Я сказала этим женщинам, что прокурорская служба сделает все для того, чтобы арестовать Караджича и Младича до 11 июля. Я сообщила, что Младич находится в Сербии, и что у нас есть веские основания полагать, что Караджич скрывается в православных монастырях. Сообщила я и о том, что Коштуница наконец-то согласился сотрудничать с трибуналом. Я сказала, что буду бойкотировать церемонии по поводу десятой годовщины резни в Сребренице, если Младич к тому времени не будет арестован. Я уже насмотрелась на публичные проявления скорби правительственных лидеров и чиновников. Но церемония этого года должна быть особенной — на ней будут присутствовать президент Сербии Борис Тадич и глава Всемирного банка Пол Вулфовиц. Собирался приехать и Хавьер Солана, который назвал Сребреницу «колоссальным, коллективным и позорным провалом». Представлять Международный трибунал будет президент Теодор Мерон. Делегацию Саудовской Аравии собирался возглавлять шейх Салех аль-Шейх. На церемонии должны были присутствовать посол Ричард Холбрук, автор Дейтонского мирного соглашения, и посол Пьер Проспер. Отказавшись занять место среди этих людей, я могла выразить протест против неэффективных действий сербских властей и международного сообщества. Мое отсутствие напомнило бы миру о том, что Младич и Караджич до сих пор не оказались там, где должны быть.

13 июня я выступала перед Советом безопасности. Я сообщила членам совета о том, что отношение белградских властей к трибуналу заметно изменилось. С конца декабря 2004 года было арестовано 14 обвиняемых, причем шесть — в связи с причастностью к событиям в Сребренице. Семь разыскиваемых сдались добровольно. Улучшилась ситуация с доступом к свидетелям. Легче стало получить доступ к документам, в том числе и к военным. Все это свидетельствует о позитивных сдвигах. Однако я не могла быть удовлетворена неспособностью властей Белграда и Загреба арестовать других разыскиваемых, в том числе Радована Караджича и Ратко Младича. Семь обвиняемых находились в прямой досягаемости сербских властей.

8 августа 2005 года мы радовались новому аресту. Трибуналу передали Милана Лукича, одного из самых зловещих палачей боснийской войны. Его досье в нашей службе носило красноречивое название «Люцифер». Власти Аргентины отследили его мобильный телефон и выследили жену Лукича, которая вместе с дочерью прибыла из Боснии. Родственник генерала Лукича, Милан Лукич, командовал армией, которая терроризировала мусульман, проживавших в боснийском городе Вышеград и его окрестностях. Свидетели, которые знали Лукича с детства, утверждали, что он принимал участие и в резне в Сребренице. Я встречалась с некоторыми жертвами Лукича. Одна женщина заявила, что никогда не простит меня, если трибунал не воздаст Милану Лукичу по заслугам. Она рассказала, как Лукич ворвался в ее дом и изнасиловал ее на глазах двоих детей, которым было всего девять и двенадцать лет. Потом Лукич привел ее в кухню и велел выбрать острый нож, а потом этим ножом перерезал детям горло. У меня прошел мороз по коже. Я вспомнила, как после доставки Лукича в Гаагу он пришел в мой кабинет, одетый, как бизнесмен, и уверял меня, что все это — ошибка и он, конечно, сможет это доказать. Я поднялась, чтобы показать, что наш разговор закончен. И вздрогнула, когда он наклонился и поцеловал мне руку.

Двоюродный брат Милана Лукича, Средое Лукич, был арестован 16 сентября в белградском аэропорту. Он прибыл из России. Через две недели арестовали Драгана Зеленовича, которого ошибочно, по нашему мнению, арестовала русская милиция в Ханты-Мансийске, городе нефтяников, расположенном за Уралом. Зеленович признал себя виновным в пытках и изнасилованиях мусульманских женщин, в том числе и 15-летней девочки, которая летом 1992 года находилась в тюрьме в Фоче. Его приговорили к 15 годам заключения.

Я вернулась в Белград 29 сентября 2005 года. На этот раз мне предстояло решить вопрос о том, как добиться более эффективного сотрудничества в деле ареста Младича. Надежным аргументом был срок, установленный Евросоюзом. Коштуница упоминал об этом во время нашей встречи в июне. Я снова подтвердила достигнутый в этом году Сербией и Черногорией прогресс. Список лиц, разыскиваемых трибуналом, сократился до шести: Младич, Караджич, Хаджич, генерал Властимир Джорджевич, генерал Здравко Толимир (заместитель Ратко Младича, которого разыскивали по обвинению в причастности к этническим чисткам в Сребренице и Жепе и к убийствам пленных после падения этих анклавов) и Стоян Жуплянин (командир службы безопасности в Западной Боснии, которого обвиняли в геноциде и казнях, этнических чистках, а также в жестоком обращении с мусульманами, удерживаемыми в лагерях). Не было никакого смысла настаивать на соблюдении срока, установленного Евросоюзом, и я предложила, чтобы сербы арестовали Младича к концу года. Я упомянула тревожную информацию об отсутствии координации действий между гражданской и военной разведками Сербии. Коштуница ответил, что во всем мире гражданская и военная разведки соперничают друг с другом. Он сказал, что о добровольной сдаче говорить больше не приходится, и что следует производить аресты. Однако местонахождение Младича по-прежнему оставалось неизвестным. Коштуница сказал, что для Сербии очень важно пройти эту дорогу до конца, и что Белград вскоре столкнется с установленными Евросоюзом конкретными сроками.

Через три недели Раде Булатович и Небойша Вуйович подробно доложили мне о своих действиях по аресту шестерых разыскиваемых. В начале разговора Вуйович объяснил мне позицию Сербии по вопросу Косово: Сербия согласится с любым решением, не связанным с независимостью края и нарушением суверенитета Сербии и Черногории. «Как только будет объявлено о независимости Косово, — сказал он, — сто тысяч косовских сербов на тракторах войдут в Белград, и любое правительство падет». Я сразу же уточнила, видит ли Белград какую-то связь между переговорами по статусу Косово и решением дела Младича. Вуйович заверил меня, что никакой связи нет, и что правительство твердо намерено арестовать генерала. «Выдача Гааге Караджича и Младича только укрепит позицию Белграда в переговорах по Косово», — заметил он, а затем еще раз повторил, что для сербского правительства очень важно, чтобы Косово «оставалось автономным краем в составе Сербии».