Не по сценарию - Ольга Журавлёва

Впрочем, я спокойно относился к ее рвению, но только лишь потому, что точно знал: будет так, как я скажу, и воздействовать на меня не получится теперь никому, даже матери.

— А что в этом плохого? — тут же возмутилась Марьяна.

— Ну, во-первых, мы очень небольшой театр, с очень скромным бюджетом, — принялся я пояснять ей, как ребенку. — Мы только что вложились в усиление охраны, и я выложил целое состояние на установку камер наблюдения и договор с охранным агентством. Все оставшиеся средства, в том числе спонсорские, сейчас вложены в новую постановку, и позволить себе лишних трат мы не можем. Во-вторых, у нас свежий ремонт, а роскошь, которую ты так хочешь, сюда просто не впишется. Так что пока все останется как есть.

— Делай, как знаешь.

Марьяна обиженно надула губки и отвернулась, но я уже понял, как нужно обращаться с собственной матерью, чтобы не вызвать скандал и обиду. Небольшая уступка сделает ее покладистей сытой кошки.

— Впрочем, я согласен с тем, что меню буфета надо расширить. А персональную горничную я найму только для тебя.

Марьяна тут же оттаяла и повернулась ко мне с благодарностью и такой счастливой улыбкой, что мне самому захотелось улыбаться. Все-таки исполнять желания дорогого тебе человека — это очень приятно. Но как же хорошо, что теперь ее капризы воплощаю не только я! Надеюсь, Марат не устанет от своенравного характера Марьяны и не захочет ее бросить. Если это произойдет, даже не представляю, какая драма тогда ждет меня. Собственные беды покажутся раем.

Впрочем, несмотря на взбалмошный характер матери, с ее возвращением моя жизнь стала чуточку светлее, я ощущал себя не таким одиноким, и дышать стало немного легче.

Да, она попала в тот период моей жизни, когда я особо остро нуждаюсь в близких людях. Мои жизненные взгляды снова претерпели изменения, я вновь скорректировал принципы и теперь пытался совместить разумные доводы с душевным состоянием. Прежняя философия больше не казалась мне безупречной, потому что я познал новые грани жизни, о которые тут же и поранился.

Чертова любовь существует, но это вовсе не радостное и светлое чувство. Она разъедает, как кислота, и избавиться от нее невозможно. Разве что, поставить барьер и никогда больше никого не подпускать с своей обожженной душе.

Хорошо, что хоть сегодня Марьяна не пыталась поднимать тему моего разбитого сердца. Марат разболтал ей о нашей с Элли истории, и когда маман узнала о произошедшем, пришла ко мне с откровенным разговором. Говорила, что я должен разобраться, что нельзя терять прекрасную актрису, а еще что должен найти ее и обязательно поговорить.

Я тогда заявил Марьяне, что если она ценит мое к ней доброе отношение, то никогда больше не будет поднимать эту тему. Она не была бы собой, если бы не пыталась снова завести разговор о моих неудавшихся отношениях, но я обрубал ее с первых слов, и Марьяна наконец оставила меня в покое.

Я был рад, что Марьяна вернулась в Москву не только из-за своих растрепанных чувств, но и потому, что она согласилась на роль в спектакле «Малыш». Маман так прониклась этой постановкой, что на репетициях выдавала эмоции, от которых разрывалось даже мое сердце. Марьяну не нужно было корректировать, она была безупречна, и я понимал, что эта роль была написана именно для нее, никто не смог бы справиться лучше.

Марьяна, осчастливленная моим решением дать ей горничную, теперь своем успокоилась и вместе со мной стала разглядывать эскизы декораций. Мы переместились в кресла, и на столике между ними уже громоздилась целая кипа просмотренных эскизов. Надо отдать Марьяне должное, в декорациях она разбиралась очень даже неплохо, и здесь я прислушивался к советам от нее.

Тут в дверь раздался робкий стук.

— Войдите, — крикнул я, и дверь тут же приоткрылась, зашел охранник.

— Артур Богданович, к вам посетительница. — сказал он. — Очень настойчивая, я решил сам проводить к вам. А то мало ли что…

Вообще в обязанности сотрудника охранного агентства не входило провожать ко мне посетителей. Для этого у меня была Зоя. Но театр был уже закрыт, а эта самая гостья, которую мне пока не было видно за широкой спиной охранника, видимо решила почему-то пробиться ко мне напрямую. Интересно кто это может быть?

— Я никого не ждал, — задумчиво проговорил я, — но пусть заходит, если уж пришла.

Охранник отодвинулся, пуская в кабинет хрупкую блондинку, а я чуть не рассмеялся в голос. Похоже, в мою жизнь решили вернуться все, кто когда-то меня оставил. Жаль, что не та, которую я бы действительно хотел видеть.

— Привет, Жанна. Какими судьбами?

Я поднялся из кресла, подошел ближе к блондинке. Она выглядела, как провинившаяся школьница. Переминалась с ноги на ногу, нерешительно теребила ремешок сумочки, скромно и покаянно улыбалась. А взгляд какой! Любовался бы вечно. Голубые глаза смотрели так смущенно, так просительно! Ну прям кот из Шрека. Все-таки она была хорошей актрисой, не зря я выбрал тогда ее на роль Катерины.

Только вот теперь, когда я знал Элли, Жанна казалась мне слишком потасканной для роли чистой девушки. Да, фигура у нее хороша. Джинсы скинни демонстрировали стройные длинные ноги и крутые бедра, ботильоны на шпильке усиливали эффект, а под кожаной курточкой виднелся черный топ, который интригующе открывал полоска живота снизу и полушария груди сверху. Жанна знала, как выглядит, и пользовалась этим на полную катушку. Пристыженный взгляд нисколько меня не обманул, ей нисколько не было стыдно.

Охранник понял, что гостья мне не угрожает и вышел из кабинета, прикрыв дверь. Я проводил его взглядом, а потом посмотрел на Марьяну. Она продолжала сидеть в кресле, с интересом разглядывая посетительницу. Я не стал просить маман уйти. Жанна не стоит этого, как и беседы наедине.

— Так что привело тебя в наши края из сказочной Италии? — спросил я.

— Я вернулась. Насовсем. Ты возьмешь меня обратно? — покаянно спросила она. — Я, конечно, понимаю, что поступила некрасиво, но я так влюбилась, что совсем не соображала, что делаю. Я очень хочу вернуться обратно.

Она покаянно сложила ладошки и уставилась на меня с мольбой.

— А обратно — это куда? — решил я немного продлить этот фарс, чтобы понять, как далеко Жанна готова зайти. — В мой театр? На роль Катерины? Или в мою постель?

Жанна с возмущением посмотрела на меня, а потом обернулась на маман, которая продолжала сидеть в кресле