Евреи, Христианство, Россия. От пророков до генсеков - Александр Кац

Коммунистические вожди со времен Ленина любили присваивать городам страны свои имена. Напомним читателю о городах Хрущев (Кремгэс), Брежнев (Набережные Челны), Андропов (Рыбинск). Город Шарыпово Красноярского края был переименован в г. Черненко.

16. М. С. Горбачев

В 1984 г. умер Устинов Д. Ф., член Политбюро и министр обороны СССР (с 1976 г.), нарком «сталинской» закалки, человек нахрапистый и жесткий. При нем армия была выведена из-под контроля КПСС. Покойный Брежнев ни в чем ему не отказывал, а все остальные члены Политбюро, в том числе, Громыко и Андропов, побаивались и не хотели портить отношения с «сильным» человеком. Устинов в феврале 1984 г. и предложил кандидатуру Черненко. Теперь, 12 марта 1985 г., когда обоих не стало, влиятельнейший мировой политик — министр иностранных дел СССР (с 1957 г.) Громыко А. А. выдвинул на пост Генсека кандидатуру самого молодого члена Политбюро 54-летнего Горбачева М. С.

В высшую обойму КПСС Горбачев попал по протекции Андропова, любившего отдыхать в Кисловодске. В сентябре 1978 г. проездом в Баку Брежнев в сопровождении Черненко остановился на станции Минеральные Воды, где его встретил Андропов, представивший Леониду Ильичу первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС Горбачева. Умный Андропов еще в 1975 г. оценил блистательные способности будущего Президента СССР и, видимо, решил использовать их в борьбе с брежневской мафией. Встреча «четырех Генсеков» в Минводах решила судьбу провинциального коммуниста. В ноябре 1978 г. Горбачев стал Секретарем ЦК по сельскому хозяйству взамен умершего странной смертью Кулакова Ф. Д.

Это было вторым пришествием в Москву Михаила Сергеевича. Первое пришествие случилось в 1950 г., когда уроженец села Привольное Ставропольского края, 19-летний серебряный медалист поступил на юридический факультет МГУ им. Ломоносова. Что подвигнуло юношу с неблагополучными анкетными данными — внука репрессированного сельского коммуниста, выходца из оккупированной в войну территории, вступить на юридическую стезю в неправовом государстве? Будем надеяться, что не «светлый» образ юриста Вышинского А. Я., автора «царицы доказательств» и сталинских судебных процессов, ректора МГУ (1925–1933 гг.), Прокурора СССР (1933–1939 гг.). Скорее, это была защитная реакция молодого организма, наделенного чутьем и стремлением выжить в те суровые послевоенные годы. Миша не был деревенским увальнем. Он быстро освоился в первопрестольной, вступил в КПСС на 2-м курсе, женился на красивой девушке с философского факультета Рае Титаренко и закончил МГУ в 1955 г. Дальнейшая жизнь семьи и карьера Горбачева протекали в Ставрополье в лоне комсомола и ленинской партии. В 1967 г. он закончил еще один вуз — Ставропольский сельскохозяйственный институт.

Въехав в Москву вторично, новоиспеченный босс успехов в сельском хозяйстве не достиг, но зато вскоре стал вторым Секретарем ЦК, вел заседания Секретариата, а в отсутствие больного Черненко также и заседания Политбюро. Он расположил к себе его членов благодаря такту, уму и лояльности. Горбачев активно включился в международные дела — успешно возглавил парламентские делегации в Канаду (1983 г.) и Англию (1984 г.), где «обаял» госпожу Тэтчер. Постепенно вокруг Горбачева сконцентрировались политики, жаждущие обновления страны и уставшие от «олигархии стариков».

Как ни странно, но предложение Громыко было принято единогласно. Даже Романов, Гришин и Тихонов, втайне примерявшие на себя мантию Генсека, проголосовали за Горбачева. Их согласие — одна из тайн русского коммунизма. Если бы они обладали человеческими чувствами, то все можно было бы объяснить чувством неловкости за маразм последних лет. Голосуя за своего могильщика, они считали, что их личное положение сохранится на неопределенный в будущем срок, а ленинская партия, вдохновляемая единственно верным учением марксизма-ленинизма, и впредь будет «пудрить мозги» народу и вести его к «сияющим вершинам». Вскоре их постигло разочарование. Горбачев отправил на пенсию всю брежневскую гвардию: Романова (июль 1985 г.), Тихонова (октябрь 1985 г.), Гришина (февраль 1986 г.), Кунаева (январь 1987 г.), Алиева (октябрь 1987 г.), Громыко, Соломенцева, Долгих, Чебрикова (сентябрь 1988 г.). Одновременно он пополнил Политбюро людьми своего поколения и близких ему взглядов: Шеварнадзе, Рыжковым, Зайковым, Слюньковым, Яковлевым, Никоновым, Медведевым. Новый Генсек хорошо знал лозунг «вождя и учителя»: «Кадры решают все!» За короткий срок обновление ЦК достигло 85 %, т. е. больше, чем в годы массовых чисток. Обновление кадров коснулось республиканского и областного уровней. Сопротивление Горбачеву со стороны брежневской мафии вскоре возглавил член Политбюро Лигачев Е. К.

Что задумал новый вождь Страны Советской? Встряску всей системы или косметический марафет? Об этом будут долго спорить граждане бывшего СССР, политики и ученые. Верный сын своей партии, Горбачев первоначально не замышлял никаких революций, как приписывают ему теперь западные аналитики и партийные недруги. Система, которую он получил в наследство, столь долго пребывала в изоляции и скопила такое число неразрешимых проблем, что простая откупорка сосуда могла привести к спонтанному выбросу в пространство ее внутренних частей. Горбачев верил, что пробка от шампанского не ударит в наш советский потолок, и ему удастся выпустить газ путем тонкой регулировки процесса, в коей он чувствовал себя непревзойденным умельцем.

Генсек предложил реформы под девизом: «Гласность, ускорение, перестройка». Сам Горбачев под гласностью понимал здоровую критику недостатков, но, боже упаси, не подрыв основ социализма. XIX партконференция иезуитски сформулировала это так: «Гласность не должна наносить ущерба интересам государства, общества и правам человека». Между тем, гласность очень скоро обратилась к кардинальному вопросу о законности партийной власти и ее преступному прошлому, к тому, что являлось тайной и позором советской истории. Журналы «Новый мир», «Знамя», «Огонек» печатают все более и более смелые произведения, пребывавшие ранее под запретом цензуры. Тема сталинизма, концлагерей, параллели между террористическими режимами Сталина и Гитлера, тема Ленина — становятся частыми и центральными. В 1986–1988 гг. были опубликованы: «Жизнь и судьба» В. Гроссмана, роман, который Суслов обещал не издавать ближайшие 300 лет, «Доктор Живаго» Б. Пастернака, «Дети Арбата» А. Рыбакова, «Белые одежды» В. Дудинцева, «Зубр» Д. Гранина, «Ночевала тучка золотая» А. Приставкина, «Реквием» А. Ахматовой, мемуары Н. Мандельштам, К. Симонова, Л. Разгона, И. Твардовского, Е. Драбкиной. В эти же годы были изданы и как бы посмертно реабилитированы поэты и писатели 20-х годов: Н. Гумилев, В. Ходасевич, В. Набоков, Г. Иванов; переизданы диссиденты 70-х годов: А. Галич, В. Некрасов, И. Бродский, А. Солженицын. В прокат пошли антисталинские фильмы: «Покаяние», «Завтра была война», «Холодное лето 53-го», «Власть соловецкая», «Запретная зона». Среди авторов антисталинских произведений было много евреев.

Свобода слова привела к острым дискуссиям об истоках сталинизма, о влиянии «международных сил», т. е. «всемирного еврейства» на русскую революцию и развитие тоталитаризма в России, о природе социализма в СССР, о моральном возрождении общества в двух возможных вариантах: в духе православной христианской традиции или в духе «общечеловеческих ценностей». Произошло размежевание прессы на либерально-демократическую («Известия», «Российская газета») и национально-патриотическую («Правда», «Советская Россия»). Последняя все несчастья страны приписывала Кагановичу, Ягоде, Яковлеву-Эпштейну, Берману, Раппопорту, Когану и т. д., скромно умалчивая о деяниях их русских коллег по ВКП(б) и НКВД.

Здесь наметилась четкая тенденция обелить прошлое ленинской партии и списать преступления на евреев. Многотысячная рать коммунистических идеологов-пропагандистов ринулась в атаку на сионизм, сея ненависть к евреям на страницах газет красно-коричневой прессы. Казалось, что кроме еврейского вопроса их больше ничто не интересует. Журналы «Наш современник», «Молодая гвардия», «Волхв» в каждом выпуске печатали статьи разоблачительного характера о древней и новейшей истории евреев и о всемирном еврейском заговоре. Антисемитизм в «культурной» упаковке (В. Кожинов, Т. Глушкова, И. Шафаревич) дополнялся прикладным фашизмом на страницах националистических газет, финансируемых КПСС и КГБ. Таких газет родилось к концу 80-х началу 90-х годов несколько десятков. Среди них: «Пульс Тушина», «Речь», «К топору!», «Русский порядок», «Народное дело», «Единство», «Русский собор», «Черная сотня», «Накануне», «Родные просторы», «Воля России», «Память», «Отечество», «Русская газета», «Русский вестник», «Русское воскресение», «Истоки», «Русское дело», «Русский Восток» и др. Помимо естественного осмысления путей развития русской нации, русской идеи, в каждой из них печатался материал, обвиняющий евреев в геноциде русского народа. Преступления ВКП(б) — НКВД, о которых подробно говорилось выше, приписывались теперь только евреям. К этим, так сказать, издержкам гласности добавилась волна эротической литературы и кино, положившая начало сексуальной революции, и волна вандалической музыки.