"Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Буторин Андрей Русланович

Светлана слушала напряженно, и в серых ее глазах появился стальной блеск. За спиной Глеба, между тем, ватаги учеников топали к раздевалке.

– Хрень какая-то, – пожала плечами Светлана. – С таким мыльным пузырем – и наружка. Причем укомплектованная из одного… судя по всему, салаги.

– Луганский сварганил, – отмахнулся Глеб. – Черт с ним. Главное, как все сошлось…

Светлана кивнула ему за спину.

– По-моему, это к тебе.

Глеб обернулся. Леня Рюмин и Гуля Шарипова деликатно переминались с ноги на ногу. Глеб улыбнулся им:

– Какие-то вопросы, предложения?

Леня был серьезен, и чубчик его словно увял.

– Если вы заняты, Глеб Михайлович, мы подождем.

– Уроков мало, торопиться некуда, – заверила Гуля.

Улыбка сползла с лица Глеба.

– Что у вас? Выкладывайте.

Ребята покосились на Светлану.

– Может, отойдем в сторонку? – предложила Гуля.

А Леня уточнил:

– У нас приватный разговор.

У Глеба возникло нехорошее предчувствие.

Светлана хмыкнула.

– Иди. Я посижу тут.

Глеб отошел с ребятами на несколько шагов.

Леня прокашлялся.

– Виктория Александровна поручила мне написать в стенгазету стихи.

– Об осени, – дополнила Гуля.

– Я обратился к Саше, вашему подопечному, – продолжил Леня. – Чтобы он взял меня на буксир.

Глеб перевел дух.

– Ты будешь удивлен, но я в курсе. Надеюсь, Виктория Александровна оценила твое творчество?

Гуля фыркнула.

– Виктория Александровна сказала: «Неплохо. Чувствуется культура стиха».

Леня посмотрел Глебу в глаза.

– Дело не в этом. Когда мы были у Саши, мы заметили кое-что странное… Саша тоже видел. Даже не верится…

– Не тяни резину, – потребовала Гуля.

Леня извлек из портфеля тетрадный лист и протянул Глебу.

– Вот прочтите. На этой стороне. Тут с помарками, но разборчиво.

Глеб взял листок, исписанный круглым Сашиным почерком, и пробежал глазами правленый текст:

При солнечном ярком свете, скрывая характер вздорный, по улицам бродят дети, одетые в сумрак черный. Коль встретишься с ними взглядом, мурашки бегут по коже, и взрослые сплошь да рядом укутаны в сумрак тоже. Как будто с небесной кручи, с природой шут» нелепо, на город спустились тучи, и люди в них тонут слепо.

У Глеба екнуло сердце. Похоже, по лицу его это было заметно. Гуля, побледнев, пролепетала:

– Глеб Михайлович, вам плохо?

– Мне хорошо. Просто замечательно. – Глеб опустил руки ребятам на плечи. – Сейчас же домой. Никаких прогулок по улицам. Пока я с этим не разберусь, только в школу и обратно! Ясно вам?

– Мы не идиоты, – вздохнула Гуля.

Леня криво усмехнулся.

– У матросов нет вопросов.

И ребята пошли по коридору в раздевалку.

Светлана, сидя на подоконнике, покачивала ногой.

– Что там за дела?

Глеб протянул ей тетрадный листок.

– Читай.

Прочтя, Светлана подняла глаза на Глеба.

– Мать твою… Что он тут изобразил?

– По-моему, Сычова, это картина преисподней. А по-твоему?

– Господи, сколько лет этой малявке?

Глеб слегка сдавил плечи Светланы.

– Сычиха, слушай сюда. Я сию минуту лечу к Сашке не дай бог, с ним что-то случится… Попроси Стаса связаться с Такэру. Пусть они оба отконвоируют Дашку домой. Чтоб она без них из школы ни шагу. Ладно?

Светлана спрятала стихи в карман куртки.

– Я на машине. Могу сама ее отвезти.

Глеб, шагающий уже по коридору, обернулся.

– Стас и Такэру! Поняла?!

Светлана слезла с подоконника.

– Ладно, ладно.

Сбежав по лестнице, Глеб надел в раздевалке куртку и столкнулся в дверях с директрисой.

– О, Глеб Михайлович! – обрадовалась та. – На ловца и зверь бежит! Спешу уведомить, что в четверг у нас педсовет. В четыре часа. Надеюсь, вы…

– Не надейтесь, – отрезал Глеб. – В четверг у меня выходной.

Директриса, с бледными щеками и чахлой косой вкруг затылка, одетая, как обычно, в бесформенный малахай, сурово нахмурила брови.

– Глеб Михайлович, то, что посреди недели у вас выходной, – просто гримаса нашего расписания.

Топчась в дверях, Глеб развел руками.

– Не я его составлял. Нечего было гримасничать.

– Вы придете на педсовет! – начальственно произнесла директриса. – Трудно вам, что ли, на часик?

– Трудно, – заявил Глеб. – В прошлый четверг я примчался. А вы, Зинаида Павловна, все отменили и отправились в министерство. Помните? С меня достаточно.

В раздевалку вошла Виктория Александровна, учительница математики. В строгом сером костюме, сухонькая и седая, она порой напоминала английскую королеву на почтовых марках.

– Здравствуйте, кого не видела. – Она величественно протиснулась меж спорящих.

– День добрый, – выдавил из себя Глеб.

Директриса сверкнула на него глазами.

– В министерство, Глеб Михайлович, я ездила не на пикник! Поверите или нет, мне там намылили холку!

– Так объявите в четверг банный день! – брякнул Глеб и покраснел. – Извините.

Директриса открыла и закрыла рот.

Старенькая математичка вновь протиснулась между ними.

– Глеб Михайлович, – сказала она, – какой-то вы сегодня всклокоченный. Что-то случилось?

Глеб соорудил на лице улыбку.

– Все замечательно, Виктория Александровна. Разве что начальство угнетает.

– Поугнетаешь вас, как же! – бросила директриса.

Глеб взглянул на часы.

– В таком случае, милые дамы… – Он поклонился и вышел из раздевалки.

Стоило шагам его стихнуть, директриса воскликнула:

– Это ни в какие ворота!

Математичка сняла пальто с вешалки.

– Зинаида Павловна, расслабьтесь.

Директриса металась по тесной комнатке.

– Легко вам говорить, Виктория Александровна! Я отговорила вас уходить на пенсию, но в такой обстановке… сама бы с удовольствием, только мне до пенсии – как до Шанхая пешком! А этот Глеб Михайлович… Он у меня дождется! Я покажу ему, где раки зимуют!

Математичка улыбнулась.

– Зин, кому ты вкручиваешь? Ведь сколько лет тебя знаю. Еще когда ты соплячкой из института пришла и перед тем, как войти в класс, чуть не описалась.

Прекратив метаться, директриса вздернула подбородок.

– Виктория Александровна, в каком это смысле я «вкручиваю»?

– В том смысле, Зин, что ты его обожаешь. Разве нет?

– Ну знаете! У меня просто нет слов… я…

– Зин, последние полгода в этой школе творятся занятные вещи. Все на ушах стоят и все друг друга обожают. Не замечала?

Помолчав, директриса пробормотала:

– Я не говорю, что наша школа плохая. Наша школа замечательная: у нас сильный педагогический состав… Но, ей-богу, должны же соблюдаться какие-то рамки.

Математичка со вздохом кивнула.

– Насчет рамок согласна. Вчера, после уроков, Зинаида Павловна, заглянула я к вам в кабинет, но беспокоить не стала. Вы были очень заняты: учились свистеть в два пальца.

Лицо директрисы из бледного сделалось пунцовым.

– Виктория Александровна, вы не так поняли…

– И еще, мадам директор. В этом учебном году вы ходите вприпрыжку. Прекратите, вам это не пристало.

Директриса хихикнула.

– Виктория Александровна, вы язвочка.

Математичка протянула ей свое пальтишко.

– Не поухаживаете за мной?

– С превеликой охотой. – Директриса помогла ей одеться.

Математичка улыбнулась.

– Благодарю, Зинаида Павловна. Пожалуй, повременю с уходом на пенсию. Если вы и впредь соизволите подавать мне пальто.

6

Прежде всего Светлана заглянула в кабинет английского. Картина, представшая ее взору, выглядела идиллически. Учеников осталось двое, девочка и мальчик, и оба ерзали на коленях у молодых своих мамаш. Даша, в коротком платье, с пепельной гривой до плеч, блестя изумрудными глазами, восседала на учительском столе и покачивала умопомрачительной ногой.