Остановка на Медленном Году (сборник) - Фредерик Пол

— И вот, — сказал самому себе Деккер, — для чего все труды.

Он едва ли был против долгой дороги вверх к общежитию.

Впрочем, к тому времени, когда он достиг скопления спальных зданий базы, его марсианские кости и мускулы начали отчаянно возмущаться.

Однако это того стоило. Оттягиваемое удовольствие — удовольствие вдвойне. Соитие только подтвердило то растущее в сознании Деккера впечатление, что секс с Вен Купферфельд может оказаться тем, что стоит повторять вновь и вновь.

Быть может, до конца его жизни.

А потом Деккер стал задаваться вопросом, не мог ли он, что называется, «влюбиться». Это был интересный вопрос. Долгая дорога до дома превратилась в слишком короткую.

Деккер не был до конца уверен, каковы должны быть диагностические признаки данного состояния. Во всяком случае, он был вполне уверен, что у него присутствуют не все из них. Например, он не считал, что Вен Купферфельд единственная возможная для него женщина на какой бы то ни было планете. Он даже не считал ее совершенством. О, на самом деле, она очень была близка к нему, поскольку у этой женщины действительно эксцентричные представления о жизни — генералы! поля сражений! — и у Деккера не было сомнений, что значительная часть той личности, что звалась Вен Купферфельд, так ему и не открылась, как бы полно она ни предлагала ему свое физическое тело.

И все же, хромая через вестибюль своего общежития, он был исполнен радости. Нет, не переполнен ею. И головы он не потерял; он отнюдь не был готов зарубить для этой женщины дракона или покончить с собой, если потеряет ее, но все же счастлив.

Деккер был удивлен обнаружить, что в вестибюле отнюдь не столь тихо, как он привык по субботам ночью. Вселялся новый курс. Несколько новичков с Первой фазы несли на плечах сумки, направляясь к спальным комнатам, и, широко раскрыв глаза, с любопытством оглядывали все вокруг. Деккер, ветеран Третьей фазы, терпимо им улыбнулся и открыл дверь в свою комнату.

Внутри было темно. Торо Танабе отправился на уик-энд в Болотный Город, и не успел Деккер дойти до того места, где находился выключатель, как споткнулся о посылку на полу.

Посылка предназначалась ему.

Отправителем на штампе значилось Реабилитационное Заведение Колорадо. Приклеенная к внешней обертке записка, с его именем и адресом, гласила, что Реабилитационное Заведение Колорадо имеет удовольствие переслать ему, ближайшему родственнику Болдона Де Во, личные вещи его скончавшегося отца. В свертке оказалось немного одежды, предметы туалета и письмо.

Деккеру до сих пор не приходило на ум ничего, что могло бы прогнать из его головы мысли о Вен Купферфельд, и вот эта посылка…

Он присел на краешек дивана в общей комнате и дол го сидел там, держа в руках письмо. Об этом письме он как-то не думал, поскольку мысли его в основном были заняты отцом. Он думал о печальном конченом человеке, который решил доживать остаток своих дней там, где не было никого, кого ему б хотелось видеть, и о том, каким бы мог быть мир, если бы там в Оорте с Болдоном Де Во не случилось несчастного случая.

Деккер не плакал. Хотя мог бы. И не стыдился бы этого. Он просто испытывал нечто более глубокое, чем то, что случалось ему испытывать раньше, и наряду с печалью в его душе был также и мир.

Он еще раз перечел письмо отца. Оно гласило:

«Мой любимый сын!

Поскольку все идет к тому, что я вскоре умру, они позволили написать мне это письмо. Я пишу его затем, чтобы сказать тебе, что я сожалею, что не вернулся. Я хотел. Мне хотелось смотреть, как ты растешь и взрослеешь, и мне хотелось быть рядом с твоей матерью. Я просто не нашел в себе мужества лицом к лицу встретиться с жалостью.

У меня нет никаких прав давать тебе отеческие советы, но тем не менее дам их. Сделай все, что в твоих силах, чтобы позаботиться о матери. Держись подальше от Маркуса и подобных ему людей, потому что они больны. Или, быть может, просто злы — я не мог бы сказать, в чем различие. И самое важное: пожалуйста, не завидуй землянам, и превыше всего, не пытайся быть таким, как они.

Мне бы хотелось быть тебе лучшим отцом, Дек. Ты этого заслуживаешь.

Твой отец».

К письму прилагался постскриптум:

«Позаботься о Храбром Мишке. Я рад, что ты сохранил его. Будь это в моих силах, я дал бы тебе больше».

28

Это взрыватели в Оорте — разведчики, те, кто управляет змеей, канониры и корректировщики — считают себя самой важной частью проекта, потому что они были теми, кто запускал кометы в долгий путь от облака до падения на Марс. Однако дальше этого они не шли. Изначально их программы только направляли объекты в сторону Солнца.

В первые три-четыре года это всех устраивало. Затем возникла ситуация, когда требовалось поймать и откорректировать курс каждой поступающей кометы, и это было гораздо сложнее… или, по меньшей мере, сложно в совсем ином отношении.

Кометы поступали из Оортова облака под самыми различными углами и из самых разных направлений, и все они были неверны. Правильная траектория провела бы комету близко к Солнцу по перигелию — достаточно близко, чтобы получить максимум делт солнечной гравитации, но не настолько близко, чтобы Солнце расплавило большую часть массы кометы. А также искривление этой траектории должно быть таково, чтобы она привело комету точно на Марс. Вот тут-то и начинались проблемы.

Эту часть задачи брали на себя спутниковые станции Co-Марс на орбите планеты. Они анализировали траектории каждой из поступающих комет, и руководители взрывали корректирующими эти траектории. А такого не сделаешь за одни раз. Весь путь долгого падения кометы за ней следовало присматривать и даже нянчиться с ней, когда она приходила по оптимальной кривой вокруг Солнца. Требовалось до пятисот исправлений корректировок курса, чтобы уловить тот момент, когда притяжение Солнца вырвет комету с ее изначального курса, и поместить в плоскость эклиптики, одновременно замедляя ее движение в требуемую долю секунды, чтобы она доползла именно в требуемую точку на орбите Марса.

Вот чему учились студенты на протяжении Четвертой фазы. Некоторые говорили, что это — самая важная часть всего курса подготовки. Другие — что примечательно, это были те, кто побывал на кружащих вокруг Марса станциях или в самом Оорте, — полагали иначе, но в действительности правы были и те, и другие. Не было этапов, которые не были бы важны в тяжелом и утомительном деле проведения кометы из Оорта до приземления на Марс.

29

То, что он был «влюблен» или, по меньшей мере «увлечен», — или, как поправил себя Деккер, наверное, просто «в пылу», — безусловно, давало немало пищи для размышлений, но не настолько много, чтобы заставить его забросить занятия. Не забывала о них и Вен. На самом деле, они много занимались вместе в те вечера, которые она была готова провести с ним, по крайней мере, часть этих вечеров.