Записки охотника Восточной Сибири - Александр Черкасов

2. ИЗЮБР

Не должно смешивать, как многие делают, слова изюбр и зубр, как сходные между собою по созвучию, но обозначающие животных, которые резко отличаются одно от другого. Зубр и изюбр — животные совершенно разные, не имеющие никакого соотношения между собою не только по образу жизни, но и по наружному виду. Зубр похож на обыкновенного быка, а изюбр — на северного оленя, следовательно, разница очевидна.

Смотря с охотничьей точки зрения, изюбр в здешнем крае должен занять бесспорно первое место в разряде копытчатых диких животных по весьма уважительным причинам, которые увидит сам читатель. В моих же заметках сохатый занял первенство, собственно, по своей величине, массивности, силе и смелости: этими свойствами он превосходит изюбра. Но сибиряк-промышленник никогда со мной не согласится и всегда поставит изюбра выше сохатого уже потому только, что первый хитрее, пугливее, быстрее и осторожнее последнего, так что добыть его несравненно труднее, чем сохатого, там, где они водятся в одинаковом количестве. Но вот главная причина, дающая первенство изюбру, — это панты, весенние рога изюбра, стоящие иногда довольно дорого, тогда как рога сохатого нередко бросаются на месте убоя зверя без всякой выгоды.

Откуда произошло слово изюбр и все ли его знают? Это вопрос, который я берусь решить только в последней его половине, именно: я уверен, что слово изюбр знакомо не всем. Я первый несколько лет назад принадлежал к числу этих незнающих. Спасибо сибирским промышленникам, что они меня познакомили с этим словом и самим зверем уже после слышанных мною лекций нескольких профессоров, читавших зоологию… Действительно, я решительно ничего не слыхал об изюбре от преподавателей зоологии, а потому, выйдя уже в офицеры, не знал того, что в удаленном уголке нашего обширного отечества есть зверь, называющийся изюбром. Да, я не знал этого, и вот почему. Приехав в Сибирь, с жадностию слушал рассказы здешних охотников про изюбра, краснел, а слушал, и слушал так внимательно, что не пропускал мимо ушей ни одного слова, и лишь только повествователи останавливались, как я снова закидывал их вопросами, радовался и утешал себя надеждою, что, быть может, увижу этого зверя сам и познакомлюсь с ним покороче. Помню, с какою тайною улыбкою, хотя и очень охотно, рассказывали мне тогда звероловщики об этом звере. Да, они улыбались, и улыбались ядовито, и эта улыбка тяжело проникла насквозь мою душу, но жадность к познанию подавляла искру гордого самолюбия, и я продолжал их слушать, хотя и очень четко читал на их физиономиях: «Вот неуч-то! Он не знает изюбра, а еще офицер, да и промышленник». И совестно было, да нечего делать: мало ли чего мы не знаем про свое отечество!

В Забайкалье некоторые зовут изюбра просто зверем, как медведя. Здешние тунгусы его называют так: изюбра-быка — бого или бугуй, а матку — торок. В Западной Сибири изюбра, кажется, называют марал.

В настоящее время в Забайкалье изюбров гораздо больше, нежели сохатых, а было время, как говорят старожилы-промышленники, что в старые годы преобладали сохатые. В текущее время год от году сохатых и изюбров становится менее и менее, и это уменьшение так заметно, что оно идет почти в одной пропорции с уменьшением пушного зверя. Причин тому много очевидных, а еще, может быть, больше неизвестных. Я не стану разбирать их, потому что я говорил уже об этом предмете выше, теперь упомяну только о том, что здесь замечено следующее обстоятельство: чем длиннее ряд бесснежных зим, тем наименьше заметна убыль зверей, а иногда даже становится видимой и прибыль, но одна слишком снежная зима, а беда, если две рядом, — и повсеместное уменьшение зверей в одном крае вдруг делается очевидным. Почему это так, решить нетрудно, стоит только познакомиться с сибирской охотой на зверей — как лапчатых, так и копытчатых — и сообразить, что она производится преимущественно зимою и тесно связана с количеством выпавшего снега. Кроме того, уменьшению кличества изюбров в Забайкалье, к сожалению, способствует общая слабая струнка всего человечества — жадность к деньгам. В этом случае жадность имеет тесную связь с уменьшением зверей этого рода именно потому, что изюбр-бык одарен природою огромными ветвистыми рогами, которые в известное время года ценятся весьма дорого китайцами. Об этом обстоятельстве я скажу подробнее в своем месте, а теперь займусь описанием этого красавца необъятных лесов Сибири. И в самом деле, надо видеть изюбра на свободе весною, когда уже он вылиняет и получит настоящий рост рогов, чтобы достойно назвать его красавцем.

Изюбр строен, статен, высок ростом, имеет пропорционально величине своей шею и маленькую красивую головку, напоминающую голову кровной арабской лошади. Ноги его тонки, длинны, красивы и крепки. Бока изюбра как-то вздуты, или, как говорят, у него ребра бочковаты, а по выражению сибиряков — зверь вздушистый. Уши изюбра довольно большие, острые, похожие на конские. Морда его продолговатая, узкая, с быстрыми, проницательными, блестящими черными глазами. Хвоста у него нет{36}, а сзади, как у дикой козы, свешивается только кисть волос со спины и прикрывает задний проход. Точно такая же кисть закрывает у самки детородный ее член (петлю). Изюбр-самец гривы и серьги, как сохатый, не имеет, но, несмотря на это, он все-таки красивее сохатого, хотя и меньше его ростом; так что самый большой изюбр-бык весит много 15 и редко 17 пуд, а ростом бывает с обыкновенную здешнюю лошадь. Матка же, изюбрица, никогда не вытягивает 17 пуд и редко достигает 12-пудового веса.

Зимою изюбр имеет довольно длинную жесткую шерсть серовато-бурого цвета, как у косули, а зад (зеркало) совершенно белый, как снег. Летом же изюбр носит менее длинную, лоснящуюся шерсть серовато-красноватого цвета, а зеркало красноватое; по выражению здешних промышленников, он бывает калюной масти, как калюный конь. Вот почему и были примеры, что некоторые промышленники, сидя на солонцах и солянках неподалеку от селений и дожидая зверей, убивали вместо них калюных лошадей, которые охотно ходят на солончаки полизать их гуджиристой земли. Между изюбрами весьма редко случаются так называемые здесь князьки и царьки — совершенно белого цвета, еще реже пегие, но чаще серебристого цвета. На выродков этого рода сибиряки смотрят суеверными глазами, как вообще на всех князьков. Конец морды у изюбра бывает всегда черный, с длинными черными же усами. При первом же взгляде на изюбра является чрезвычайно приятное впечатление, которое, конечно, глубоко врезывается в памяти страстного охотника до конца жизни. Его величавый, стройный, тонкий стан, гибкие мускулистые члены, красивая головка с живыми черными глазами, опущенными длинными, такого же цвета ресницами, и увенчанная ветвистыми рогами, быстрый, проницательный гордый взгляд, наконец, свободные, легкие движения поневоле заставят обратить на него внимание самого холодного человека и увлечься красотой этого зверя. Изюбрица далеко не так эффектна, как самец; у нее недостает к чудной картине красивых ветвистых рогов и как-то нет той бодрости и энергии, которые так резко бросаются в глаза при взгляде на самца.