Анатомия Меланхолии - Роберт Бёртон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Nil spissius illa
Dum bibitur, nil clarius est dum mingitur, unde
Constat, quod multas faeces in corpore linquat{1212}.
Густое оно, когда в глотку вливаешь,
Но жидкой мочою выходит оно;
Им брюхо свое лишь зря наполняешь,
Отстой остается внутри, как дерьмо.
Вот так глумился в старину над пивом поэт[1379], называвший его Stigiae monstrum conforme paludi, гнусным пойлом, подобным водам Стикса. Впрочем, пусть себе говорят все, что угодно, однако для тех, кто привык к нему, «это самый полезный (как отзывается о нем Полидор Вергилий[1380]) и самый приятный напиток», он становится нежнее и лучше благодаря хмелю, который делает его более тонким на вкус и еще придает ему особые свойства для преодоления меланхолии, как признают наши гербалисты, а Фонсека (lib. 2, sec. 3, Instit. cap. 11 [кн. II, раздел 3, Наставления, гл. 11]) и многие другие одобряют.
Стоячие воды, непроницаемые и мутные, какие бывают обычно в прудах и рвах, в которых вымачивали коноплю и где обитает покрытая слизью рыба, вреднее всего, она заражена гнилью, и в ней полно клещей, пресмыкающихся, слизистых, илистых, грязных и заразных, поскольку эти водоемы греет солнце и они непроточные; такая вода вызывает тяжкие телесные и умственные расстройства, она не годится ни для питья, ни для приготовления пищи, ни для какого иного внутреннего или наружного использования человеком[1381]. Она хороша лишь для вского рода домашних нужд — для мытья лошадей или для водопоя скота и пр., да и то разве что в случае крайней нужды, но никак не иначе. Некоторые считают, что такие маслянистые стоячие воды лучше всего годятся для пива и что кипячение очищает их, как считает Кардано (lib. 13 Subtil. [кн. XIII, об остроумии]): «Оно улучшает ее субстанцию и запах»[1382], — но это не более чем парадокс. Такое пиво может и крепче, но никак не полезнее другого, как справедливо, основываясь на Галене, считает Юбер{1213} (Paradox. dec. I, paradox 5 [Парадоксы, декада I, парадокс 5]), ибо кипячением такую грязную воду не очистишь и не улучшишь[1383]; и такого же убеждения придерживаются Плиний{1214} (lib. 31, cap. 3 [кн. XXXI, гл. 3]), П. Крескенций{1215} (Agricult. Lib. I et lib. 4, cap. 11 et cap. 45 [земледелие, кн. 1 и кн. 4, гл. 11 и гл. 45]), Пампилий Гериляк{1216} (lib. 4 de nat. aquarum [кн. IV о природе вод]), считающие, что такие воды вредны и употреблять их не следует, а согласно свидетельству Галена, «они порождают болотную лихорадку, водянку, плеврит, ипохондрические и меланхолические настроения, повреждают глаза, приводят к нарушениям температуры и вызывают болезненное состояние всего тела, а также скверный цвет кожи»[1384]. Юбер (Paradox. lib. I, part. 5 [Парадоксы, кн. I, часть 5]) решительно поддерживает такое мнение и пишет, что у тех, кто ее употребляет, гноятся глаза, скверный цвет лица и множество вызывающих отвращение болезней; все эти утверждения имеют под собой достаточно оснований: ведь, как рассказывают географы, в Астрахани, например, у тех, кто пьет тамошнюю воду, заводятся черви; река Аксиус, которая называется теперь Вардар{1217}, живописнейшая река в Македонии, а между тем весь скот, пьющий из нее воду, приобретает черный цвет[1385], тогда как у того скота, который si potui ducas [если его ведут на водопой] к другому речному потоку Алиакмону (теперь это Пелек), в Фессалии, окраска по большей части становится белой. И. Обан Богем относит появление struma, или опухоли, у жителей Баварии и Штирии на счет особенностей их воды[1386], и точно такого же мнения придерживается Мюнстер в отношении валезианцев в Альпах[1387], а Боден предполагает, что заикание, наблюдающееся в некоторых семьях, живущих близ Лабдена в Аквитании, обусловлено той же причиной, а именно «тем, что вся мерзость попадает в их тела из воды»[1388]. Таким образом, у тех, кто пользуется скверной, стоячей, непрозрачной, мутной, грязной водой, и тела неизбежно становятся отталкивающими, гнусными, нечистыми и болезненными. А поскольку тело воздействует на разум, то они становятся непонятливыми, бестолковыми, тупыми, подавленными меланхолией и значительно более подвержены при этом всякого рода недугам.
Ко всем этим вредным простым вещам мы можем присовокупить и бесконечное число сложных, искусно приготовленных блюд, огромное разнообразие которых предлагают нам наши повара, подобно портным, придумывающим для нас модную одежду. Таковы и пудинги, начиненные кровью или приготовленные по какому-либо иному рецепту[1389], мясо, запеченное или же поданное под соусом и зачерствевшее, жареное обычным способом или на рашпере, блюда жирные или маринованные, соленые и пересушенные, затем всевозможного рода кексы, пироги из крупчатки, сдобные булочки, сухое печенье, приготовленное на масле, пряности и пр., а еще блины, оладьи, всякого рода пироги с начинкой, колбасы, разного рода чрезмерно острые или сладкие соусы[1390], и с помощью этих scientia popinae [ученых рецептов], как выразился Сенека, приготовляли те Апициевы кулинарные ухищрения{1218} и источающие ароматы блюда, которыми папа Адриан Шестой столь восхищался, читая отчеты своего предшественника Льва Десятого[1391], и которые изобрела в том веке чудовищная необузданность и расточительность[1392]. Они и в самом деле порождают обычно густые жидкости, приводят к несварению желудка, а все другие внутренние органы к закупорке. Монтан (consil. 22 [совет 22]) приводит в качестве примера еврея-меланхолика, который, питаясь подобными кислыми соусами, приготовляя такого рода блюда и соленую пищу, доставлявшую ему чрезмерное удовольствие, стал меланхоликом и подорвал свое здоровье. Впрочем, такие примеры известны и обычны.
ПОДРАЗДЕЛ II
Количество съедаемой пищи как причина Меланхолии
Однако характер съедаемой нами пищи и ее качество или скверное приготовление не причиняют столько вреда, как ее количество, отсутствие определенного распорядка в отношении времени и места, питание не по сезону, неумеренность в еде, постоянное переедание или недоедание[1393]. Как справедливо подмечает поговорка, Plures crapula quam gladius,
