Цена его ревности. Книга 3 - Лана Мур

— Значит я слишком сильно ее обидел, слишком сильно оскорбил, слишком глубоко ранил и не заслуживаю прощения, — сжав зубы, отрезал Ракеш, но вскоре им овладели сомнения. — Вика может решить, что я оплачиваю ее невинность. Оскорбить ее еще раз я не могу. В любом случае, нам надо поговорить, вдвоем, спокойно. Вика должна понять, — с этими мыслями он вернулся к себе, оставив неприкасаемой запертую дверь в комнату жены.

Только вернувшись в спальню и оставшись с собой наедине, Ракеш стал переосмысливать полученную информацию и сопоставлять ее с вызывавшими некогда недоумение поступками жены.

«Может быть, Вика и права. Нам надо сейчас побыть порознь, чтобы немного успокоиться и подумать, а когда она рядом, я могу думать только о ней», — мелькнула мысль, а потом Ракеш снова вернулся к пазлу личности жены. Наконец-то он начал складываться. Появившиеся новые подробности так просто и легко соединили разрозненные фрагменты, что Ракеш недоумевал, почему не увидел раньше, ведь все было на поверхности, а он в своей упертости старался видеть только то, что хотел увидеть, отбрасывая не вписывающиеся в нарисованную им картинку элементы, из-за чего последняя постоянно рассыпалась.

Сейчас же Ракеш со всей ясностью, со всей четкостью увидел Вику настоящей, такой, какая она и была: предельно искренней перед собой и другими, лишенной алчности и своекорыстия, никого не обременяющей своими проблемами и трудностями, беззаветно преданной близким людям и готовой сделать что угодно, даже если это идет вразрез со здравым смыслом и инстинктом самосохранения, не покоряющейся ни людям, ни обстоятельствам и всегда поступающей только так, как подсказывали ее сердце и разум. А самое главное — не таящей обиды и умеющей прощать.

Чем больше Ракеш думал, чем ярче и полнее вырисовывалась перед ним картина образа Вики, тем хуже он себя чувствовал, осознавая, как больно ей сделал, как дурно и незаслуженно думал, а она, не жалуясь, но с гордо поднятой головой, приняла беспочвенные оскорбления. И все больше убеждался, что заслужить прощение такой девушки будет непросто, но оно того стоит, так же, как того стоило терпение, вознаградившееся восхитительнейшей в его жизни ночью.

Глава 91. Предсказание и воспоминание

Айрин тоже плохо спала. Сквозь беспокойную дрему она слышала проникающую в сад музыку. Айрин догадывалась, что это сестра виновница устроенного шума. Вика танцевала всегда, когда для этого был повод и даже когда его не было. Танцы были ее страстью, ее увлечением, ее любимым занятием. Танцуя, сестра забывала обо всем и плыла по волнам мелодии. А сегодня у Вики день рождения, и она не получила не то, что подарка, но даже и поздравления. Айрин встала и принялась ходить по комнате.

«Я не должна была. Не имела права так с ней поступать. Неважно, что моя жизнь летит ко всем чертям, неважно даже то, что в этом есть вина Вики, но она моя сестра, и я не имела никакого права портить ее праздник» — думала она, а затем повернулась к окну, за которым стелились нежные, зачаровывающие звуки. — «Спуститься и составить Вике компанию? А потом извиниться и наутро приготовить этот несчастный торт?» — размышляла Айрин. Когда-то они очень веселились, вдвоем устраивая дома танцы по случаю дня рождения. — «Нет, не стоит сейчас к ней лезть. Пусть растворит в танце обиды и печали, отдохнет, а утром, когда проснется, получит любимый торт», — остановила она себя и, вернувшись обратно в кровать, постаралась уснуть, но перед глазами стоял Санджей в свадебном шервани.

***

Ракеш ничего не понимал. Он очень хорошо запомнил дату рождения Вики, которую невольно отметил, когда дади триумфально показывала ему несовпадающие гороскопы и убеждала в том, что девушка не годится в невестки семейства Рой. И этот день должен был наступить через полтора месяца. Так что же тогда говорит Айрин? Почему казнит себя за то, что не поздравила сестру?

— Айрин, разве день рождения Вики не через полтора месяца? — озвучил он свои мысли, оторвав девушку от взбивания яиц в тугую пену.

— Вчера, — грустно сказала Айрин и отложила венчик. — А я ее не поздравила! Первый раз со дня ее рождения, я не поздравила сестру! Она так ждала, что на ее праздник будет любимый шоколадный торт, а что сделала я? Сказала, что не хочу ее видеть! — она смахнула с лица выбившуюся прядь волос и испачкала щеку яичной пеной.

— У тебя… — начал было Ракеш и поднял руку, чтобы стереть с лица родственницы белую массу, но та отшатнулась.

— Не смей ко мне походить! Это все из-за тебя! Зачем ты тогда устроил эту нелепую свадьбу? Ведь из-за нее все разладилось! Моя сестра лишилась праздника из-за последствий неосмотрительного поступка! Зачем мы тебя встретили?

Опешивший от неожиданности Ракеш в полном молчании покинул кухню и заперся в кабинете.

«Вчера у Вики был день рождения, и вместо праздника и поздравлений она получила от сестры лишь пренебрежение, а от меня…» — Ракеша замутило, когда снова вспомнил прошедшую ночь, как набросился на Вику, не принимая во внимание очевидные свидетельства, которые непременно бы понял, если бы не был таким узколобым остолопом. — «И в этом тоже моя вина. Я обязан сделать ее праздник запоминающимся», — подытожил он.

Ракеш задумался, как исправить оплошность и порадовать любимую. Некоторое время он расхаживал по кабинету, засунув руки в карманы брюк, потом глаза прояснились, и он, достав телефон и выходя в сад, набрал знакомый номер, а, закончив разговор, сделал еще один звонок и удовлетворенный тем, что хоть немного реабилитировался перед женой, опустился в кресло.

Попытался думать о делах, но перед глазами упорно вставал гороскоп, по настоянию дади составленный пандитом после их свадьбы и согласно которому молодые люди совершенно не подходили друг другу. Несмотря на множество нерешенных вопросов, главным из которых оставался Кокради, любопытство разгоралось все сильнее. Если тот гороскоп был неверным, то что скажет новый?

Вопреки убеждениям, что в гороскопы верят только такие закостенелые в древних убеждениях люди, как его дади, Ракеш вызвал пандита и поручил ему составить новый.

Пока священнослужитель, сидя в увитой плющом беседке, колдовал над расчетами, таблицами и прочими премудростями, Ракеш постарался сосредоточиться на разработке плана поимки предателя и того, кто им руководит, но постоянно отвлекало бормотание астролога.

— Готово, — наконец известил пандит, и Ракеш тот час же оказался рядом. Он посмотрел на расчерченные таблицами листы пергамента в руках священника и, ничего не понимая, поднял на старца глаза в ожидании пояснений.

— Смотрите, — начал тот, указывая