Том 16. Статьи. Рецензии. Заметки 1881-1902 - Антон Чехов

Статью «От какой болезни умер Ирод?» следует рассматривать в широком контексте обострившегося во 2-й половине XIX в. интереса к библейско-исторической тематике. В своей статье Чехов указывает в качестве источников на сочинения византийского писателя XI–XII вв. Феофилакта и английского историка христианства XIX в. Ф.-В. Фаррара. Книга последнего «Жизнь Иисуса Христа», пользовавшаяся широкой известностью во всем мире и в России, явилась одним из откликов ученой христианско-богословской литературы на труды Д. Ф. Штрауса и Ж. Э. Ренана. Статья Чехова, хотя и касается лишь одного евангельского эпизода и не претендует на решение вопросов, связанных с христианской религией в целом, по своей тематике примыкает к этой полемике. Сама постановка вопроса, вынесенного в заглавие, и ход рассуждений писателя делают его статью близкой по духу трудам тех авторов, которые выступали против традиционного церковно-догматического отношения к священному писанию и стремились дать научный анализ известных библейских преданий. Вместе с тем, эта статья, как и законченная в том же году повесть «Дуэль», показывает, что Чехову были чужды крайности позитивизма. Принимая в христианской мифологии ее поэтическую сторону, Чехов допускал возможность соединения этой «поэтической правды» с естественнонаучной точкой зрения (ср. цитированное выше письмо к Суворину).

В материалах, относящихся к незаконченному научному труду Чехова «Врачебное дело в России» (1884–1885), содержится выписка из Ренана, которой Чехов — историк медицины — придавал, очевидно, методологическое значение: «Предания, отчасти и ошибочные, могут заключать в себе известную долю правды, которою пренебрегать не должна история. <…> Из того, что мы имеем несколько различных изображений одного и того же факта и что легковерие примешало ко всем им обстоятельства баснословные, еще не следует заключать, что самый факт ложен». Сформулированный здесь принцип Чехов положил в основу работы с фольклорными, литературными, мемуарными, летописными и другими источниками (см. об этом: Н. Ф. Бельчиков. Неизвестный опыт научной работы Чехова. — Чехов и его среда, стр. 105–133, и наст. том, стр. 354). Та же методологическая точка зрения проведена и в статье «От какой болезни умер Ирод?», принимающей в качестве источника библейское предание.

Наконец, ближайшим реальным источником для статьи о болезни Ирода послужили личные наблюдения Чехова, полученные им во время поездки на пароходе с Дальнего Востока через Индийский океан мимо упоминаемых в статье Кохинхина, Адена, островов и берегов Красного моря. Именно там он мог наблюдать ту форму язвенной болезни, о которой говорится в настоящей статье.

Стр. 259. …приказавший избить четырнадцать тысяч младенцев…— Ирод Великий (ок. 73-4 гг. до н. э.), царь Иудеи с 40 г. до н. э., по христианской мифологии, после известия о рождении Иисуса Христа повелел умертвить всех мальчиков моложе двух лет в Вифлееме (Евангелие от Матфея, 2. 16). Число 14 тысяч Чехов заимствует у Фаррара. Об этой и других легендах, связанных с личностью Ирода Великого, см. A. H. M. Jones. The Herods of Judaea. Oxford, 1967, рр. 35-155.

По словам Фаррара…— Далее Чехов кратко излагает следующее место из книги Ф.-В. Фаррара: «Скоро после избиения младенцев последовала и смерть самого Ирода. Только за пять дней до смерти он сделал бешеное покушение на самоубийство и приказал казнить своего старшего сына Антипатра. Его смертный одр, опять напоминающий о Генрихе VIII и Иване Грозном, был окружен необычайными ужасами; он помер от омерзительной болезни, которая редко встречается в истории и то только с людьми, опозорившими себя кровожадностью и жестокостями. На одре своего нестерпимого недуга, в том великолепном и роскошном дворце, который он построил для себя в тени иерихонских пальм, распухнув от болезней и сжигаемый жаждой, покрытый язвами на теле и внутренно палимый медленным огнем, окруженный крамольными сыновьями и хищными рабами, ненавидя всех и ненавидимый всеми, жаждая смерти как избавления от своих мук и в то же время не утоленный кровопийством, страшный всем окружающим и еще страшнее для себя в своей преступной совести, пожираемый заживо могильным тленом, точимый червями и как бы видимо пораженный перстом божественного гнева, после семидесятилетней жизни злодейств и распутства, жалкий старик, которого люди назвали великим, лежал в диком неистовстве, ожидая своего последнего часа. Зная, что никто не прольет ни слезы по нем, он задумал заставить многих проливать слезы о себе самих и под страхом смертной казни повелел, чтобы знатнейшие семейства в государстве и начальники колен прибыли в Иерихон. Когда они прибыли, то он, собрав их в ипподроме, тайно велел сестре своей Саломии запереть их и избить всех в самый момент своей смерти. И таким образом, захлебываясь кровью, замышляя убийства даже в предсмертном бреду, душа Иродова отошла во тьму кромешную» (Ф.-В. Фаррар. Жизнь Иисуса Христа. Пер. с англ. А. П. Лопухина. 2-е изд. СПб., изд. И. Л. Тузова, 1887, стр. 28).

По свидетельству св. Феофилакта, приводимому в наших Четьи-Минеях…— Феофилакт, архиепископ Охриды, — византийский писатель 2-й половины XI — нач. XII в. Чехов допускает неточность: в христианской иерархии Феофилакт носит имя не святого, а блаженного. Среди его трудов наибольшей известностью пользовался комментарий к четырем Евангелиям. Излагаемое далее Чеховым свидетельство Феофилакта взято из толкования на упоминание о смерти Ирода в Евангелии от Матфея (см. «Благовестник, или Толкование блаженного Феофилакта, архиепископа Болгарского, на святое Евангелие. Часть первая. Евангелие от Матфея». Изд. 2-е, Казань, в университетской типографии, 1875, стр. 75). Комментарий Феофилакта к Евангелию от Матфея приводится в некоторых изданиях Четьих Миней под 16-м днем ноября (см. «Великие Минеи Четии, собранные всероссийским митрополитом Макарием. Ноябрь. Тетрадь I. День 16-й». Изд. Археографической комиссии. М., Синодальная типография, 1910). Каким изданием Четьих Миней пользовался Чехов, не установлено.

Стр. 260. В краткой клинической картине, какую оставил нам св. Феофилакт…— Чехов имеет в виду слова из «Благовестника» Феофилакта: «Горько скончание прият Ирод: огницею и чревницею съдержим, и отоком ножным, и съгнитием уда семенного, чрьви раждающа, и заграждением ноздрей — неудобь дух поемати, и трепетанием, и разседанием всех удов, — лукавую душу свою изверже» (Цит. по: «Великие Минеи Четии…» М., 1910, стлб. 2159; приводится по упрощенной орфографии).

Впервые — «Новое время», 1893, № 6063, 14 января, стр. 3, отдел «Хроника». Без подписи.

Печатается по тексту газеты.

Принадлежность Чехову этой заметки, а также шести последующих установлена С. Д. Балухатым по записной книжке Чехова, где сделан подсчет строк в номерах «Нового времени»:

«6072: Кружок — 77

Мельников — 53.

6063: Потоцкая — 31. Обед — 29.

6073: Хор<ошая> новость — 111.

6074: Фигнер — 16.

6075: Речь министра — 51» (Зап. кн. II, стр. 14 — Из архива Чехова, стр. 92; «Чеховский сборник». М., 1929, стр. 15–25).

Обеды беллетристов проводились в Петербурге с 12 января 1893 г. по 27 января 1901 г. (всего 53); сначала в ресторане «Малый Ярославец», а затем — «Донон». Инициатором их был Чехов. Он приехал в Петербург 20 декабря 1892 г. и несколько раз встречался с петербургскими литераторами (см. записи в дневнике Н. А. Лейкина — ЛН, т. 68, стр. 501).

О любви Чехова к «литературным» обедам и ужинам есть свидетельства в мемуарах И. Л. Щеглова (Леонтьева): «Все же Петербургу первое время принадлежали его <Чехова> лучшие симпатии и держались крепко добрый десяток лет, вплоть до злополучного первого представления на Александринской сцене его „Чайки“ <…>. О тогдашних „петербургских свиданиях“ нечего и говорить: теперь, издали, они мне представляются какой-то непрерывной вереницей радостных тостов во славу русской литературы в лице Антона Павловича, бывшего повсюду почетнейшим застольным гостем <…> То встречаешь с Антоном Чеховым Новый год у Суворина, то справляешь вместе „капустник“ у артиста Свободина, то присутствуешь на импровизированной в честь Чехова литературно-музыкальной вечеринке у старика Плещеева… Сегодня устраивается в „Малом Ярославце“ торжественная „кулебяка“ в день ангела Чехова…» («Из воспоминаний об Антоне Чехове». — «Чехов в воспоминаниях современников». М., 1954, стр. 148, 149).

13 января 1893 г. Чехов писал брату Михаилу Павловичу: «Здесь весело. Вчера в Татьянин день был обед „беллетристов“; обед вышел блестящий, с Горбуновым и с выпивкой. Кроме молодых, были Григорович, Максимов, Суворин… Обед выдумал я, и теперь беллетристы будут собираться обедать ежемесячно».