Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт

   Дронов, сопровождавших обе яхты, Димитри не видел, ему было не до того, как и графу да Онгаю. Эта идея, принадлежавшая его пресс-службе, нервировала только Асану и немного Дейвина. Пока вся администрация наместника участвовала в ритуале прощания с погибшими, пресс-служба в кои веки работала без пинков и напоминаний. В пресс-центре шла прямая трансляция ритуала, и найденный пресс-секретарем комментатор из умных коллаборационистов перемежал трансляцию ретроспективой успехов команды наместника и причинами, по которым саалан так серьезно отнеслись к ночному шторму. Трансляция передавалась и на сайт администрации империи. Статистику уничтоженной фауны ветконтроль все еще считал и обещал представить в отдельной справке не позднее утра субботы. Этот репортаж смотрело, как оказалось, больше горожан, чем ждали в пиар-службе Димитри. В том числе неожиданно много обращений к сайту прошло через адреса "Линка-на-Неву". Ждать от Самого по этому поводу каких-то благодарностей никто не собирался, но при встрече с главой пресс-службы через несколько дней друзья графа да Айгита с Литейного высказали ему свои респекты за идею и исполнение.

   А пока горожане наблюдали через коммы, планшеты и ноутбуки, как два кораблика, безымянный корабль мертвых и молчаливый корабль живых, достигли намеченной точки и, отойдя с фарватера, остановились перед тем, как расстаться окончательно. В закатной тишине маги молча сворачивали нити заклятий, расцепляя корабли. Предстоял последний этап ритуала, самый простой формально и самый тяжелый для чувств живых.

   Димитри никогда не был склонен к нерешительности, поэтому, едва увидев, что корабль мертвых полностью свободен и все заклятия убраны, он подал сигнал призвать огонь на бывший "Пилигрим". Все пятнадцать магов, бывшие на борту, обратились к Потоку одновременно, и оба корабля слегка вздрогнули на воде, а затем безымянная яхта, по которой уже бежали языки пламени, развернулась носом на Зеленогорск и начала отходить от "Сирени", яхты князя. Димитри заметил, что рядом с ним охнул Дейвин, тихо вздохнула Хайшен и замер изумленный Скольян, но уже не мог обернуться к ним, завороженный видением. "Пилигрим", новый и сияющий, с именем на борту, как в первый день своей жизни, шел в открывающийся в море портал, обрамленный огнем, и внутри открывшегося окна в другой мир не было никакого привычного саалан тумана, а было зеленое море с веселыми волнами, увенчанными белой пеной, и яркий берег вдалеке, несший на себе упоенно цветущие и обильно плодоносящие сады, охраняемые утесом с сигнальным костром, а над утесом возвышалась гора, и на ее вершине в темнеющем вечернем небе высилась светлая башня с одиноким окном, льющим в сумерки золотой свет. И люди на "Пилигриме", живые и удивленные, смотрели вперед, на эту открывшуюся им землю, и совершенно не помнили ни про оставленных живых, ни про покинутый ими город, ни даже про далекую родину за звездами. А им вслед летели протяжные гудки всех кораблей, бывших в то время в заливе. Затем окно схлопнулось, огненный столб, поглотивший яхту, начал опадать и ушел в воду, и Димитри скомандовал возвращение.

   Он снова встал к штурвалу и не слышал, как Дейвин, подойдя к Скольяну, спросил: "А ты-то где успел себе это найти?" - и как Скольян недоуменно посмотрел на него и пожал плечами. Тем более он не видел внимательного взгляда Хайшен, направленного на графа да Онгая.

   Вечером на причале у Эрмитажа кто-то неведомый поставил зажженные свечи. Горожане тоже почтили погибших, по-своему. Сообщение получилось многослойным: пожар в Эрмитаже случился примерно в эти же даты, но и корабль с саалан, погибшими, защищая город от фауны, отправился в свой последний поход именно от этой пристани. Социальные сети, как в городе, так и за пределами края, загудели об этом с ночи, трактуя случившееся каждая в рамках политических пристрастий и картины мира своих пользователей. Разноголосица получилась что надо, и шум тоже вышел отменный. Наместник не стал вникать, доклад пресс-атташе выслушал вполуха и только повторил, что хочет видеть справку со статистикой по событиям вторника-среды как можно скорее, желательно не позже субботы.

   А Скольян да Онгай, не успев закончить рабочий день, угодил на разговор к дознавателю Святой стражи. И отвечал на очень непростые вопросы. То есть, на первый взгляд, они казались простыми, но граф понимал, что любой неверный ответ - и его жизнь кончена, а его две жены и трое детей оказываются в очень неудобном положении.

   - Граф Скольян, ты видел что-нибудь особенное сегодня во время церемонии прощания с убитыми в шторм? - спросила Хайшен.

   Да Онгай пожал плечами:

   - Ровно то же, что и ты, досточтимая, мы ведь стояли рядом.

   - Видел ли ты подобное раньше?

   - Подобное чему? - уточнил граф. - Кораблем мы отправляем мертвых первый раз за восемь лет, раньше или нечего было предать морю, или это все же происходило не в одном месте, и каждый из погибших получал свою лодку.

   Хайшен тихонько вздохнула.

   - Граф, опиши, что ты видел сегодня во время ритуала прощания с погибшими.

   - Какая часть ритуала тебя интересует? - еще раз уточнил Скольян. - Мы начали в полдень и вернулись обратно около полуночи.

   - Я хочу знать, что ты видел, когда мы призвали огонь на безымянный корабль, - ровно и немного замедленно сказала Хайшен.

   - Я видел необычное распространение огня, - осторожно начал граф да Онгай, - я отметил оригинальную иллюзию, вероятно, возникшую самопроизвольно или в силу случайного переплетения нитей заклятий...

   - Остановись, граф.

   Скольян послушно замолк, с тоской глядя на Хайшен.

   - Что ты сейчас чувствуешь? - спросила священница.

   - Я испуган. Я смущен. Я в шаге от недолжного и не уверен, что еще не перешел черту.

   Она протянула ему ладони и взяла его руки в свои.

   - Я с тобой, Скольян. Я стояла рядом и видела то же, что и ты. Давай же назовем увиденное вместе.

   - Хорошо, Хайшен, - сказал вице-мэр. - Давай сделаем это. Я видел, что корабль уходит в портал, обрамленный огнем.

   - Я видела в портале море и берег, к которому направился корабль, - отозвалась настоятельница. - И на этом берегу были сигнальный огонь и огонь приюта.

   - Это обитаемый берег, - продолжил Скольян да Онгай, - и те, кто отправился к нему на корабле, не были мертвы, хотя мы знали, что они убиты.

   - И корабль, который мы видели ветхим и ненадежным, войдя в портал, выглядел целым и крепким, - закончила дознаватель. - Теперь я спрашиваю снова, Скольян, видел ли ты что-либо подобное раньше?

   - Нет, - уверенно ответил граф. - Точно не видел.

   - Этого не может быть, граф. Подумай и вспомни.

   - Хайшен, я могу подтвердить при свидетелях, держа шар дознания в руках, что никогда раньше я не встречал души умерших и дух корабля, и никогда раньше, заглядывая в портал, я не видел там ничего, кроме тумана.

   Хайшен, покачав головой, отпустила руки Скольяна.

   - Граф, для того, чтобы увидеть это сегодня, нужно было встретиться с подобным раньше. Так что если ты видел сегодня то, что описал вместе со мной, это был не первый такой раз с тобой. Вспоминай.

   - Но ты же тоже видела это? И вряд ли ты, даже по долгу службы, встречала души мертвых, самовольно гуляющие по палубе корабля, который и на воде-то держится только благодаря слаженной работе десяти магов?

   - Да, ты прав, такое я видела впервые в жизни. Но до этого я видела кое-что похожее, здесь, в крае. Совсем недавно, три пятерки дней назад.

   Вице-мэр замер и некоторое время смотрел на настоятельницу очень большими и круглыми глазами. Потом попросил:

   - Расскажи мне. Может быть, тогда я сумею понять, что видел я, и расскажу тебе.

   - Скольян, ты знаешь сад у моря за рекой Смоленкой? Тот, что за домом, во дворе?