История великих путешествий. Том 2. Мореплаватели XVIII века - Жюль Верн

Длительное путешествие дало существенные результаты. Левайян собрал точные сведения о гонаква — многочисленном племени, которое не следует смешивать с собственно готтентотами; судя по всем признакам, оно возникло в результате смешения готтентотов с кафрами. Наблюдения, сделанные Левайяном над готтентотами, почти во всем совпадают с описанием Спаррмана.

«Кафры, виденные Левайяном, — пишет Валькенер, — обычно бывали более высокого роста, чем готтентоты и даже гонаква. Их лица не суживаются книзу, а скулы не выдаются так резко, как у готтентотов. В то же время лица у кафров не плоские и не широкие, а губы не толстые, и этим они отличаются от своих соседей — мозамбикских негров; напротив, лицо у них круглое, переносье высокое, нос не слишком приплюснутый, рот усеян самыми прекрасными в мире зубами… Кожа у них красивого темно-коричневого оттенка; среди кафрских женщин можно, по мнению Левайяна, найти таких, что покажутся очень хорошенькими даже рядом с уроженкой Европы».

После шестнадцати месяцев скитаний по внутренним районам Африки Левайян не узнал жителей Кейптауна. До отъезда он восхищался голландской скромностью женщин; когда он вернулся, женщины думали только о развлечениях и нарядах. Страусовые перья так широко вошли в моду, что их доставляли из Европы и Азии. Перья, привезенные нашим путешественником, немедленно были раскуплены. Что касается чучел птиц, отсылавшихся им при всяком удобном случае, то их число достигло тысячи восьмидесяти штук, и дом Бурса, где они хранились, превратился в настоящий естественноисторический музей.

Первое путешествие Левайяна оказалось настолько успешным, что он решил организовать второе. Хотя его компаньон Бурс уехал в Европу, он сумел с помощью многочисленных друзей, приобретенных им, собрать средства для новой экспедиции. 15 июня 1783 года он пустился в путь во главе отряда из девятнадцати человек. Он вел с собой тринадцать собак, козла и десять коз, трех лошадей, трех дойных коров, тридцать шесть волов в упряжках, четырнадцать запасных и двух волов для перевозки багажа слуг-готтентотов.

Мы не станем, понятно, следовать за путешественником во всех его охотничьих экскурсиях. Достаточно упомянуть лишь о том, что Левайяну удалось собрать изумительную коллекцию птиц, что он привез в Европу первого жирафа и исследовал огромную территорию, заключенную между тропиком Козерога, четырнадцатым восточным меридианом и юго-восточным побережьем Африки.

В 1784 году он вернулся в Кейптаун, сел на корабль, направлявшийся в Европу, и в самом начале 1785 года прибыл в Париж.

Первым диким племенем, встреченным Левайяном во время второго путешествия, были малые намаква, очень немногочисленные и потому обреченные на скорое вымирание, тем более что они жили в бесплодной местности и подвергались постоянным нападениям бушменов.

Хотя малые намаква довольно высокого роста, они ниже кафров и намаква; по своим нравам они почти не отличаются от этих племен.

Каминуква, или комейнаква, к описанию которых затем переходит Левайян, — люди высокого роста.

«Они кажутся даже, — пишет он, — выше гонаква, хотя на самом деле это, может быть, и не так; подобное впечатление создают их более узкие кости, хилое телосложение, худощавость, тонкие сухопарые ноги и все остальное, вплоть до длинных нетолстых плащей, свисающих с плеч до самой земли. При виде этих людей, тонких и гибких как тростинка, можно подумать, что они перенесли какую-то тяжелую болезнь. Каминуква не такие темные, как кафры; лица у них приятнее, чем у других готтентотов, поскольку нос не такой приплюснутый и скулы выдаются не так сильно».

Но из всех племен, виденных Левайяном во время этого длительного путешествия, самым любопытным и самым древним были хузуаны. Никто из современных исследователей не обнаружил такого народа; предполагают, что под названием хузуанов Левайян описал бечуанов, хотя он указывает границы их страны, совершенно не совпадающие с теми, в пределах которых бечуаны издавна живут.

«Хузуаны, — говорится в отчете, — очень низкого роста; самые высокие едва достигают пяти футов. В маленьких великолепно сложенных телах кроются изумительная сила и ловкость. Лица хузуанов, выражающие уверенность и смелость, внушают уважение и симпатию». Из всех диких племен, виденных Левайяном, ни одно не обладало, по его мнению, таким энергичным характером и такой физической выносливостью. Лицо хузуанов, обнаруживающее основные отличительные черты готтентотов, имеет, однако, более округлый подбородок. Кожа у них значительно светлее… Наконец, волосы, более курчавые, так коротки, что сначала Левайян думал, что они подстрижены. Одной из характерных отличительных черт хузуанов является огромная жировая подушка у женщин — солидная мягкая масса на седалище, приходящая при каждом движении тела в довольно комичное колыхание. Левайян видел, как одна женщина из племени хузуана куда-то бежала вместе со своим трехлетним ребенком, которого она поставила стоймя на свои ягодицы, и он держался за нее, напомнив путешественнику жокея на своей двуколке.

Затем путешественник вдается в подробности, которые нам приходится опустить, относительно строения тела и привычек разных племен, в настоящее время полностью вымерших или слившихся с какими-то более могущественными народами. Эти описания принадлежат к числу наиболее любопытных, но в то же время наименее правдоподобных; именно из-за преувеличений мы и предпочитаем о них умолчать.

(Португальские колонизаторы, путешественники, купцы и работорговцы с середины XVII века пытались проникнуть во внутренние области Экваториальной Африки. Постепенно португальцы охватили своими исследованиями бассейны Конго и Замбези.)* В 1798 году португальский путешественник Франсишку Жозе де Ласерда и Алмейда отправился с побережья Мозамбика для исследования Восточной Африки и проник внутрь страны. Рассказ об этой экспедиции, прошедшей по местностям, которые вновь были посещены лишь во второй половине XIX века, представлял бы чрезвычайно большой интерес. К несчастью, дневник Ласерды никогда, насколько нам известно, не был опубликован. Имя Ласерды очень часто упоминается географами: известно, по каким странам он путешествовал. Но обнаружить более подробные сведения об исследователе и его экспедиции оказалось невозможным, во всяком случае во Франции. Все, что нам известно о Ласерде, может уложиться в несколько строк, и остается лишь искренне пожалеть о почти полном отсутствии данных о жизни этого человека, который совершил очень важные открытия и по отношению к которому потомство проявило высшую несправедливость, предав его имя забвению.