Левантевски, шприц! - Радомира Берсень

— Я и вам бы советовал во всем признаться, — негромко произнес Сандир и вдруг почувствовал как сгустилась тишина в комнате. Риккант медленно повернул голову в его сторону — в глазах принца плескалась невыразимая ярость.

— Признаться? — Холодно переспросил он. — В чем же?

Советник пожал плечами.

— Вы сами знаете в чем. Вы ведь затеяли эти игрища со сменой власти. Но все зашло слишком далеко. Вы нашли себе помощников, которые уверовали в ваше право занять трон. Не буду спрашивать вас о судьбе других принцев, ваших братьев. Хотя все вышло ловко, что тут скажешь…

Риккант вскочил столь стремительно, что стул вылетел из-под него и глухо стукнулся о стену.

— Вы совершенно спятили, советник, или только начинаете этот процесс? — Сдавленным от бессильной злости голосом спросил он. — Я никогда не предавал своего брата, слышите? Никогда! И эти люди … существа … они тоже ни в чем не виновны перед короной!

— Вы молоды и наивны, — с умиленной улыбкой проговорил Сандир, — знали бы вы что они творили от вашего имени. Вы и представить себе этого не можете! Возможно, я допускаю такое, вам внушили необходимость таких перемен. Просто вы пока еще не очень хорошо разбираетесь в людях, да и во всех остальных тварях тоже. Взять тех же фениксов: да, они принесли присягу верности нашему королю, да пребудут с ним светлые боги. Но ведь и не только ему — они присягнули всей его семье, а значит, при необходимости, легко могут изменить королю. Вы, к примеру, тоже член королевской семьи. Следовательно, возвышая вас до королевского звания они ничуть не погрешат против своей присяги. Понимаете?

— Я никогда … никогда … я верен моему брату! Я хочу поговорить с ним прямо сейчас! — Прохрипел Риккант, сжав кулаки до бескровно-белого цвета. Сандир снисходительно поглядел на него.

— Увы, мой милорд, ваш брат сейчас далеко и не может вас принять. К слову сказать, он по-прежнему разыскивает принца Орвина и его семью. Может вы что-то знаете об их судьбе?

Риккант понял, что советник сознательно провоцирует его. Вот сейчас такой удобный момент кинуться на него, измолотить в кровь его иссушенное бледное лицо … но тогда Сандир придет к королю и предъявит свои раны как безусловное подтверждение опасности младшего принца. Советник не может действовать сам от себя — он всегда говорит устами короля. Ударить советника, ведущего переговоры, почти тоже самое, что ударить короля. Он добивается, чтобы король признал его, Рикканта, не только предателем, но еще и жестоким опасным существом. Принц закрыл глаза и принялся медленно, по одному пальцу, разгибать дрожащие кулаки. С трудом овладев собой, он поднял стул и снова уселся. Сандир терпеливо ждал ответа.

— Мне не в чем признаваться, — глухо произнес Риккант, — дайте мне наконец поговорить с братом!

— Обязательно и непременно, — кивнул ему Сандир и склонил голову набок, — только вот все полученные нами данные убедительно свидетельствуют о вашем активном участии в планировании свержения. Очень убедительные. Ваш брат уже ознакомился с этой информацией. Поверьте, он бы и сам не хотел верить этому, он глубоко скорбит, но все свидетельствует против вас. Если вы будете настаивать на своей невиновности — вероятнее всего король решит, что вы пытаетесь его обмануть. Вы ведь знаете своего брата. — Голос Сандира стал мягким, умиротворяющим. — Вам не раз доводилось видеть, юный милорд, вспышки гнева, которым он подвержен.

Мальчик коротко вздохнул — да уж, он не только видел эти вспышки. И отлично знал, что ни в малой, ни в большой тронной зале мебель долго не живет.

— Вот именно, — ласково произнес Сандир, заметив как принц нахмурился, — будете отпираться — он еще больше разозлится. Решит, что вы его за дурака держите. Что вы уверовали в свою ненаказуемость. А между тем даже для драконов королевских кровей существует особое уложение, в котором описываются методы наказания мятежников. Самое легкое, что вас ожидает — это быть покалеченным, чтобы вы наверняка не смогли сесть на трон ни при каких условиях. Ну и вплоть до казни.

— Вы мне угрожаете? — С холодным презрением вскинул голову Риккант.

— Нет, как я могу вам угрожать, что вы! — Усмехнулся сановник и слегка склонился, подавшись вперед. — Но есть тот, кто имеет право угрожать вам. Будете упираться в своей непричастности к измене, и король примет самое худшее решение из всех возможных. Мой вам совет, дорогой милорд — признайтесь и покайтесь. Ваш брат вспыльчив, но отходчив и притом любит вас. Если вы признаете свою измену — ничего нового королю вы уже не сообщите, он и так все знает. Но если при этом будете умолять его о прощении и дадите клятву нерушимой верности, поверьте, он вас помилует. Думаю, при таком раскладе вас всего лишь сошлют в какую-нибудь далекую провинциальную резиденцию. А лет через десять … или может быть раньше, мы поднимем этот вопрос снова. Будете вести себя тихо — сможете снова вернуться в столицу. Мы найдем вам достойную партию, женим, подберем дело по силам, будете жить как прежде. Все будет замято и забыто, даже смерть наших дорогих принцев — Корсарка и Элдрувио. Они будут покоиться в семейных могильниках, а вы — жить дальше. Место близкое к королю, разумеется, вам не доверят — скажите спасибо, что останетесь с руками-ногами и при доходах. Так что в ваших интересах во всем сознаться, умыть слезами ноги брата и покорно следовать любым его решениям.

Какое-то время принц и сановник сверлили друг друга неподвижными взглядами.

— Я. Хочу. Поговорить. С моим. Братом. — Чужим голосом отчеканил Риккант и отвернулся к окну, давая понять, что беседа окончена. Сандир вздохнул с притворным сожалением и отвесил поклон.

— Что ж, надеюсь, вы как следует подумаете над моим советом. Наш драгоценный король рвет и мечет, гнев его не выразить никакими словами. Ваше упрямство может довести его до настоящего безумия. Не забывайте — ведь он еще и дракон. Могут пострадать невинные люди, я уже не говорю о вас. Всего хорошего, мой милорд.

Выпрямившись, он выжидательно поглядел на Рикканта, но так и не дождался от него разрешающего кивка, пожал плечами и безмолвно выскользнул за дверь. В порыве отчаяния мальчик положил руки на подоконник и опустил на них лицо. Тихо, почти неслышно, прозвучал всхлип. Впервые в жизни ему было по-настоящему страшно и одиноко.

Глава 69

Лиза