Случай из практики. Возвращение - Кира Измайлова

– Не говорит? – нахмурилась я. – Она еще жива?

– Она моя прабабка… троюродная, кажется, – неохотно ответил Вейриш. – Но это не имеет отношения к истории! Словом, наследник появился, толки поутихли… Кто-то еще сплетничал о том, что император слишком стар, а ребенок – незаконнорожденный, но стоило ему подрасти, как ясно стало – он одно лицо с отцом. Усиленную наследственную линию не подделаешь, сами знаете, да и Иррашья тут постаралась.

– Она, наверно, сильно любила мужа, раз пошла на такое…

– Не только мужа, – тихо ответил дракон. – Она и страну полюбила, где жила и правила, и не хотела, чтобы началась война за престол… – Он помолчал. – Император скоро умер, он и правда был немолод. А императрица Иррашья правила до тех пор, пока не убедилась, что может передать корону пасынку. И еще какое-то время оставалась при нем: снова поползли слухи о том, что он бастард. Ну, мало кто отважится раскрыть рот, если мать-императрица – из драконьего народа!

– Так и люди знали? – поразилась я.

– Пришлось ей как-то показаться… – усмехнулся Вейриш. – После этого настала тишь да гладь, а тот парень получил прозвище Крылатый, хотя никто отродясь не видел, чтобы он превращался в дракона… Иррашья потом вернулась домой, а он правил много лет. Не самый добрый был император, ну да его так воспитали, зато держал страну крепкой рукой… – Он перевел дыхание. – Как вам сказка, госпожа Нарен?

– Потрясающе! – сказала я искренне. Знать бы еще, кто был тот император, сколько лет назад это случилось, но… нельзя объять необъятное.

– Еще историю, госпожа Нарен? – предложил Вейриш насмешливо. Видимо, мой интерес от него не укрылся.

– Хватит пока что сказок, – усмехнулась я, поудобнее устраиваясь в кресле и раскуривая трубку заново – погасла, я так увлеклась историей, что позабыла про нее! – Лучше вот что скажите… Помните, вы сказали, что вас не интересуют женщины, в которых нет внутреннего огня? Что это такое? И как вы это определяете?

– Просто вижу, – пожал плечами Вейриш. – Я… нет, я не смогу объяснить. Просто он или есть, или его нет, вот и всё. В той вдове есть, а в женщине господина Лауриня – нет…

Я задумалась: нейра Керм, хоть и не слишком красивая, была обаятельна, она привлекала взгляды; Инора, хорошенькая и славная, в подметки ей не годилась. Может, этот внутренний огонь – то, что мы зовем обаянием личности?

– Это только женщин касается? – спросила я.

– Конечно, нет, – усмехнулся Вейриш. – У многих людей он есть. У кого меньше, у кого больше… Знаете, объяснить я не могу, а показать – пожалуй, получится, вы ведь маг… – Он сделал паузу. – Если вы мне доверитесь, конечно.

– Почему нет? – я отложила трубку и встала. Было любопытно и немного… да, страшновато. На себе я драконью магию еще не испытывала! Дед обзавидуется, когда узнает… – Что нужно делать?

– Ничего, просто встаньте у окна и позвольте мне положить руку вам на затылок, – я проделала требуемое, почувствовала теплую тяжелую ладонь. – Закройте глаза.

Я опустила ресницы. Ровным счетом ничего не чувствовалось, никаких всплесков магической энергии.

– Открывайте. И просто смотрите.

Я выглянула в окно. Теперь, после перестройки дома, окна моего личного кабинета выходят на улицу. Заречная – место тихое, так что мне это не мешает… Сейчас, среди дня, по улице сновало не так уж мало народу. Я присмотрелась… и чуть не разинула рот. Вот, значит, что видят драконы в людях! Даже описать сложно, нет в нашем языке подходящих слов для этого, но если прибегать к сравнениям – это были именно искорки, огоньки, у кого яркие, у кого тусклые, у некоторых большие, у некоторых совсем крохотные, а у кого-то внутри оказался только мертвый пепел, а у кого-то – пустота… Я смотрела на соседей, как на незнакомцев: оказывается, в этой толстушке-купчихе горит такой яркий огонек, а я удивлялась, отчего это о ней не распускают сплетен даже злые на язык соседки – не о чем распускать, ни она мужу не изменяет, ни он ей, потому что… А вот и он сам – им повезло встретиться, двум людям с искорками… неведомо чего. Я невольно вспомнила о Верене и Малене Шлосс – какими бы я увидела их? А Ференца и Мажею Лагарста?.. Голова пошла кругом, я отвернулась от окна, успев только заметить, что в душе всадника, показавшегося вдалеке, горит чистое и ясное пламя…

– Не стоит смотреть на себя, госпожа Нарен, – предупредил Вейриш, но руки не отнял.

– Вы сказали, что у меня тоже есть эта искра, – возразила я. – Я хочу взглянуть на нее.

Я остановилась перед небольшим старинным зеркалом на стене. Стекло немного потускнело, но это был подарок хорошего человека, и я его берегла. Сперва, конечно, я взглянула на Вейриша – он стоял у меня за спиной, так не посмотришь, а вот в зеркале… Сразу же пришлось отвести глаза – смотреть на такой огонь человеку просто невыносимо. Теперь ясно, почему они ищут женщин… с огоньком, пусть даже это звучит двусмысленным каламбуром, – другим не выдержать. Просто развлечься – о, сколько угодно, тут хватит и искры! Но вот быть с драконом рядом… Многие ли на это способны?

Я перевела взгляд на свое отражение. Вгляделась. Постояла несколько мгновений, усмехнулась и отвернулась.

– Ну что я говорил… – немного расстроенно произнес Вейриш, убирая руку.

– Что вы! – ответила я, пряча улыбку. – Знаете… Мне понравилась моя искра. Я бы ее не променяла даже на какую поярче.

Мы помолчали. После этого опыта обычный мир казался тусклым. Впрочем, краски быстро обретали прежнюю яркость. Я спросила:

– А откуда это, Вейриш? Что значит этот огонь?

– Не знаю, – пожал он плечами. Ну и в самом деле, нашла, кого спросить, молоденького дракона! Вот со старой Иррашьей бы потолковать, да только она меня без соли съест и не подавится… – Говорят, что давным-давно люди и драконы были единым народом, а потом разделились на крылатых и бескрылых. Я даже этому верю: ведь иначе у нас не могли бы рождаться дети и тоже давать потомство…

Он был прав, и я хотела задать еще один вопрос, но с улицы послышались крики, и я невольно вернулась к окну.

– Что там? – спросил Вейриш, любопытно пристраиваясь рядом.

– Пожар, похоже, – ответила я, глядя, как дымный столб сливается с низко нависшими серыми тучами. Прислушалась – точно, звонил пожарный колокол, его далеко слышно. – Сильно горит…

Бывает такое, что делать. Летом Арастен горит по жаре, по суши, а зимой – в самые холода, когда слишком сильно топят печи, забывают закрывать заслонки и проверять, не осталось ли углей. Да мало ли!

– Какой… нехороший огонь… – произнес вдруг Вейриш. Я обернулась и увидела, как он обнимает себя за плечи, будто ему внезапно стало зябко.