Последнее прощение - Сюзанна Келлс

— Скоро ты умрешь, мразь.

Так он и оставил Херви, чье голое тело выгнулось над замаранным стулом. Шум был ужасен, но Деворэкс не обращал на него внимания. Он подошел к Гудвайф, в чьих глазах запечатлелся такой же ужас.

— Ты плохо относилась к моей дочери?

Она энергично мотала головой.

— Надеюсь, что нет, но уверен, что она мне все расскажет, а через две недели я вернусь. Передай это сэру Гренвиллу.

Она кивнула.

Шум прекратился. Кровь заливала стол, капала на ковер. Деворэкс подошел к мертвому и выдернул кинжал, который лязгнул о зубы. Прямые окровавленные волосы всколыхнулись, когда голова дернулась вверх, прежде чем Деворэкс освободил ее. Он вытер кинжал о занавески, спрятал его в ножны и снова сказал Гудвайф:

— Передай сэру Гренвиллу привет от меня. Скажи, Кристофер Эретайн ничего не забывает.

Он сгреб в охапку одежду посетительницы Херви, отпер дверь и спустился вниз. Он нашел женщину в гостиной, дрожащей под двумя накидками — своей собственной и той, что она взяла в прихожей. Деворэкс усмехнулся ей:

— Я бы не стал подниматься наверх, любовь моя. Она бросила на него беспокойный взгляд.

— Как тебя зовут, крошка?

Она сказала ему свое имя, а потом и адрес. Деворэкс швырнул одежду к ее ногам.

— Муж в армии?

— Да.

— Тебе бы не хотелось, чтобы он про это узнал, верно? Она умоляюще подняла глаза:

— О нет. Прошу вас!

Он приложил палец к губам.

— Никто не узнает, кроме нас двоих. А я тебя скоро найду.

Он нагнулся и что-то шепнул ей на ухо. Она засмеялась. Деворэкс чмокнул ее в щечку.

— И запомни мои слова, не поднимайся наверх. Обещаешь?

— Обещаю.

Он оставил ее, размышляя о том, что вот такую награду приносит ночь злодеяний, и заторопился по темным переулкам, пока не увидел Мэйсона, ждавшего с лошадьми у ворот близ Элдгейта. Деворэкс расхохотался, вспрыгивая в седло. Мэйсон спросил:

— Что такое, полковник?

— Ничего. — Он снова засмеялся. — Отправляешься убить мужчину, а находишь себе женщину, недурно, а? Дай выпить.

Мэйсон понимающе смеялся, протягивая каменную флягу, которую Деворэкс приложил к губам. Он сделал большой глоток и почувствовал, как бренди обжигает ему желудок.

— О Господи, как хорошо. Давай одежду.

Деворэкс сбросил черный камзол, башмаки с квадратными носами, натянул свою кожаную куртку, сапоги, пристегнул меч и снова засмеялся.

— Что, сэр?

— Ничего, Джон.

Он думал о том, как затрепещет сэр Гренвилл, когда Гудвайф утром выложит ему новость, как этот жирный адвокат будет метаться, убедившись, что Эретайн вернулся. Он отхлебнул еще бренди и приказал Мэйсону:

— Ты отправишься к мистеру Слайзу, Джон.

— Сейчас?

— Да. Скажешь, чтобы встретился с нами на берегу вечером в понедельник. Самое раннее в семь.

Мэйсон повторил его слова.

— А еще скажи ему, что, если до десяти утра завтра не будет никаких известий от Эретайна, пусть пришлет патруль в дом преподобного Херви. Он знает, где это.

— Слушаюсь, сэр.

— А ты будешь ждать меня в Оксфорде в доме девушки завтра вечером.

Казалось, Мэйсона не смущала перспектива проделать такой путь за столь короткое время.

— В Оксфорде завтра вечером, сэр.

Деворэкс захохотал:

— Кошка забралась на голубятню, Джон. Пустила в ход и когти и зубы! Иди!

Он посмотрел, как Мэйсон развернул лошадь, прислушался к стуку копыт по Леденхолл-стрит и пришпорил коня. Бросив башмаки в переулке, Деворэкс нагло прокладывал себе путь через Элдгейт. Он гаркнул на стражников, чтобы посторонились, обозвал капитана сукиным сыном и пустил лошадь по короткому каменному тоннелю.

За воротами он свернул налево, намереваясь обогнуть Лондон с севера, прежде чем свернуть на Оксфорд-стрит в Сент-Джайлз. После убийства лучше всего было оказаться за городской чертой.

Он мчался галопом по Мурфилдз. Ночной ветер предвещал дождь, но ему было безразлично. Он закинул голову и захохотал, глядя на пробивающуюся сквозь тучи луну. — Кит Эретайн! Ах ты мерзавец! Ты бы гордился мной! Гордился!

Он смеялся и скакал в ночи на запад.

Глава 31

Сэр Тоби Лэзендер устал. Он впустую убил целый день, возглавив отряд из ста человек, пустившийся в погоню за круглоголовыми, которых видели за Уоллингфордом. Сообщили, что те якобы совершили набег на деревню и опустошили амбары с запасенным на зиму зерном, но все это оказалось выдумкой. Тоби вернулся в Оксфорд усталый, раздраженный, насквозь промокший и обнаружил, что его ждут новые проблемы. Мать встретила его в холле:

— Тоби!

— Да, мама?

— Здесь какой-то странный тип. Милый мой мальчик, ты же вымок до нитки. Он требовал поговорить с Кэмпион наедине. Но мне это не нравится. Он был со мной груб. Ты должен разобраться, что происходит.

Тоби стащил с себя шпагу, куртку и сапоги. Сидя на сундуке в коридоре, он поднял глаза на мать, пока Джеймс Райт уносил его амуницию.

— Кто он, мама?

— Деворэкс, — фыркнула леди Маргарет. — Я знаю, что он спас ей жизнь, но, Тоби, это еще не дает ему права напиваться и вести себя разнузданно. Он просто вытолкнул меня из комнаты! Не могу вообразить, чтобы он был родственником этого милашки сэра Хораса Деворэкса. Ты его помнишь, Тоби? У него в Сомерсете были отличные гончие.

Тоби покачал головой:

— Не помню. Где они?

— Я думаю, все еще в Сомерсете. Если только наши враги не объявили войны гончим.

Тоби хмыкнул:

— Где Кэмпион и Деворэкс?

— В комнате, выходящей в сад. Подозреваю, вы уедете от нас, Тоби.

Тоби подозревал, что его мать подслушивала в саду. Своими темно-рыжими кудрями он прислонился к обшитой панелями стене.

— В Амстердам?

— Да. Похоже, все печати скоро соберутся вместе. — Она посмотрела на него сверху вниз. — Я не останусь в Оксфорде, Тоби.

— Я знаю.

В Уилтшире, судя по всему, можно было арендовать небольшой уютный домик. Деньги можно было взять из тех, что одолжил Лопес, но Тоби знал, что стремление его матери отправиться в Уилтшир связано с маленьким добрым слепым человеком.

— Вряд ли мы надолго задержимся в Голландии, мама.

— Деворэкс говорит, там кое-что надо утрясти, не знаю, что он имеет в виду. Было бы, конечно, приятно, если бы снова появились деньги. — Леди Маргарет помолчала и добавила: — Все-таки я ему не доверяю, Тоби. Не уверена, что тебе или ей следует ехать.

Он поднялся и поцеловал мать в лоб.

— Давай я поговорю с ним. И не подслушивай у окна, ты простудишься.

— Я и половины того, что он говорит, не могу разобрать, — заявила леди Маргарет. — Он то бормочет, то рычит. Ладно, ты мне все расскажешь. А теперь ступай! Я хочу знать, что происходит!