Золотые слезы - Лори Макбейн

Глава 12

Мы знали лучшие времена.

― Этот пароход похож на плавучий отель, — заметила Mapa, стоя на верхней палубе огромного тяжеловесного чудовища, которое еле ползло вверх по течению реки. Из двух его труб валил черный дым с копотью. Тяжелые лопасти гребного колеса вспенивали воду за кормой. Mapa огляделась вокруг, с удивлением отмечая, что плоские берега реки лежат друг от друга на расстоянии примерно мили, а все водное пространство между ними мутно и загажено, как сточная канава.

На нижних палубах была обычная толчея. Сотни голов, тянущихся в разные стороны рук — пассажиры наслаждались видом окрестностей. Мару поразила обстановка каюты, которую заказал Николя. Не каждая великосветская гостиная могла похвастаться такой роскошью: персидские ковры, в которых ноги утопали по щиколотку, массивные бронзовые шандалы, дорогие полотна, мебель красного дерева. На пароходе имелось несколько салонов, которые отличались друг от друга цветом обивки мягкой мебели и подобранными в тон гардинами. В столовых подавались изысканные блюда, официанты готовы были исполнить любую прихоть клиента. В большом салоне собирались мужчины, чтобы пропустить по рюмочке и сыграть на бильярде, в то время как пароход медленно, но неуклонно стремился вверх по реке, мимо Батон-Ружа, Мемфиса, Сент-Луиса, делая короткие остановки, чтобы высадить и принять на борт пассажиров.

Mapa вернулась в каюту и первым делом сняла шляпку и сбросила узкие туфли. Затем на постели возник целый ворох одежды: юбки, корсет, чулки. Mapa с наслаждением погрузилась в горячую ароматизированную ванну, приготовленную расторопной молчаливой горничной из штата пароходной прислуги. Mapa расслабилась, закрыла глаза и стала тихонько напевать какую-то мелодию. Довольная улыбка коснулась уголков ее губ.

— Ты рада, что поехала со мной? — раздался от двери голос Николя. Судя по всему, он уже некоторое время стоял здесь и наблюдал за купанием Мары. Его сюртук был переброшен через плечо, глубокий вырез жилета открывал кружевной ворот рубашки. Он улыбнулся и неторопливо подошел к ванне.

— Довольно глупо было бы не использовать все преимущества этого вояжа, особенно если есть возможность пожить по-королевски, — заносчиво ответила Mapa и ушла поглубже в воду, стесняясь своей наготы.

Николя вдруг ужасно захотелось коснуться ее подобранных в высокий пучок волос. От жары и влаги на лбу и висках у нее образовались золотистые колечки. Нежная стройная шея и блестящее мокрое плечо выступали из воды, а в глубине виднелись прелестные контуры груди.

— Ты могла бы остаться в Новом Орлеане, если бы пожелала, — странным голосом вымолвил он и отвернулся, чтобы не смущать Мару.

— Если я правильно помню, ты не оставил мне никакого выбора. Ты и слова не дал мне сказать, — произнесла она, пытаясь понять, чем огорчила Николя, раз он выразил сожаление по поводу ее присутствия здесь.

— Да, ты права, ― коротко ответил он и вдруг взял Мару за руку, поднял из воды и поставил перед собой. Ее кожа тут же покрылась пупырышками, по животу и бедрам потоками стекала вода. — Мужчина редко берет себе в спутники женщину, исходя из интересов дела. Ты находишься здесь совсем для другого. — Он обнял ее и привлек к себе. — А теперь приласкай меня, — добавил он приказным тоном и страстно впился в ее влажные губы, одновременно проводя рукой по изгибу спины.

Его жадный взгляд блуждал по ее порозовевшему от горячей воды и пара телу. Он протянул руку к ее груди и двумя пальцами сжал отвердевший сосок, затем придвинулся и коснулся его губами. Другой рукой он дотянулся до ее головы и вынул из пучка шпильки, отчего волосы каскадом рассыпались по спине. Он медленно и лениво гладил ее по волосам, словно ему доставляло наслаждение ощущать их мягкость и послушную шелковистость. Но вдруг движения его стали резкими и порывистыми. Мару ослепил фейерверк его поцелуев и ласк, она почувствовала, как в глубине ее разгорается ответное желание.

— Пожалуй, тебе уже пора выйти из ванны, — сказал он, отстраняясь от нее и вытирая с лица капли воды. Его рубашка промокла насквозь и прилипла к груди.

Mapa глядела вслед его удаляющейся фигуре в полном смятении. Затем снова погрузилась в теплую воду, намочив распущенные волосы, и принялась с удовольствием намыливать губку.

Она проснулась еще до рассвета оттого, что кровать рядом с ней была пуста. Когда ее глаза привыкли к полумраку каюты, она различила силуэт Николя, который стоял возле иллюминатора и любовался залитыми лунным светом берегами Миссисипи. В темноте горел красный огонек зажженной сигары. О чем он думал в одиночестве накануне прибытия в Бомарэ? Mapa молча наблюдала за ним, но так, чтобы он этого не заметил. Когда Николя, наконец, вернулся в постель, она терпеливо дождалась, пока он заснет, и только тогда придвинулась к нему и положила голову ему на грудь. Он беспокойно заворочался во сне и обнял ее, так и не проснувшись.

— Я не стану есть овсянку и пить горячее молоко! — капризничал Пэдди за завтраком, оттопыривая нижнюю губу и собираясь разреветься. — Я хочу сосиску, вафли и горячий шоколад!

— Послушайте, мастер Пэдди, во-первых, хныкать за столом не дело, а во-вторых, не переоцениваете ли вы свой аппетит? — спросила Джэми, отрываясь от чтения меню и глядя на малыша поверх очков. — А что вы думаете о кусочке жареного цыпленка?

― Не хочу цыпленка! ― насупился Пэдди.

— Пэдди, — вмешалась Mapa и строго посмотрела на племянника. — Прекрати немедленно свои капризы и сделай так, как просит Джэми.

— Раз так, я вообще не стану ничего есть! — заявил он, обводя стол мятежным взглядом.

— Пусть малыш ест что хочет, — выступил в защиту его прав Николя. — Нужно радоваться, что у мальчика разыгрался такой аппетит. Если он намерен проглотить половину всего того, что упомянуто в меню, значит, он пошел на поправку и болезнь отступает.

— Спасибо, дядя Николя, — с достоинством поблагодарил его Пэдди и бросил на Мару торжествующий взгляд.

— А теперь извинись перед своей тетей и Джэми, — непререкаемым тоном приказал Николя, не сводя с малыша пронзительных глаз, так что тот посчитал разумным послушаться.

— Извините, — буркнул Пэдди, но тут же просиял от радости, когда к столику подошел официант, чтобы принять их заказ.

— Так и быть, Пэдди, заказывай, что твоей душе угодно. — Mapa примирилась со своим поражением и принялась изучать меню. После долгих месяцев путешествия через океан, когда им приходилось довольствоваться грубой, однообразной стряпней корабельного кока, богатство выбора, представленного в меню, ошеломляло и вселяло смятение. Пассажиры могли выбрать ветчину, бифштекс с луком, с томатами, бифштекс по-креольски, телячью отбивную, жареную рыбу, картофель с луком, кашу, рыбные котлеты, мамалыгу, бананы, картофель фрикассе или хаш. Из сладкого предлагалось: вафли, горячая сдоба, бисквит, пироги с разнообразной начинкой, тосты и рулеты. Ассортимент напитков состоял из зеленого и черного чая, кофе, горячего шоколада, какао, молока и кларета. Mapa не знала, на чем остановить свой выбор, но то, что заказывать рыбу и картофель она не станет, не поддавалось сомнению — за время длительного вояжа эти блюда успели набить ей оскомину.