Натянутый лук - К. Паркер

Раздраженный Горгас вернулся назад и приказал своим людям копать рвы. Все зависело от терпения. В конце концов, Соеф захватчик и должен искать возможности уничтожить армию противника. Рано или поздно атаковать ему придется, хочет он того или нет. К тому же рано или поздно у алебардщиков закончится еда. Это превратит противостояние в осаду без стен. Что касается другой армии, у Горгаса не было никаких оснований предполагать, что количество солдат противника бесконечно. Он сядет и будет ждать.

Горгас не знал, недооценил или переоценил он врага, когда посреди ночи справа от него материализовались алебардщики. Имело значение лишь то, что они ворвались в лагерь. Для стрельбы было еще слишком темно. Горгас проснулся с болью в шее, понимая: что-то не так. Он сунул ноги в сапоги (либо его ноги выросли, либо сапоги уменьшились, но раньше у него никогда не было столько сложностей с такой простой вещью), схватил плащ, колчан, новый чудесный лук и выскочил из палатки.

Он наткнулся на алебардщика. К счастью, тот его не заметил и не успел ударить. Огромным усилием противник оттолкнул Горгаса в сторону, дав ему шанс достать стрелу, которая через мгновение пронзила его грудь. Удивление, застывшее в глазах солдата, было красноречивее всяких слов.

По лагерю проплывали маленькие островки света, больше ничего, кроме шума и невидимого движения. Горгас вынул еще одну стрелу, пытаясь придумать, что же делать. Вокруг люди толкали, пинали и кололи друг друга. Где-то в пяти ярдах от него пробежал человек. Горгас, не задумываясь, прицелился и выстрелил. Он не знал, попал ли и даже в кого он стрелял. Не успел он достать новую стрелу, как кто-то налетел на него сзади. Горгасу удалось не сломать лук при падении, он перевернулся и вскочил на ноги. Человек, кем бы он ни был, пришел в себя не так быстро. Горгасу показалось, что в темноте он разглядел очертания рук и колен, поэтому он пнул туда, где должна была находиться голова. Нога ударилась о тяжелую пластину, а лежащий мужчина схватил Горгаса за лодыжку и потянул вниз. Когда Горгас приземлился на левое плечо, его нога угодила во что-то податливое, похожее на человеческое лицо. Хватка противника ослабла. Горгас почувствовал под своей рукой что-то твердое, лук или древко алебарды. Темный силуэт начал подниматься, поэтому Горгас перевернулся на спину и со всей силы двинул по нему каблуками. Казалось, это произвело желаемый эффект, так как противник упал назад, дав ему время схватить алебарду (значит, это враг, какое облегчение!) и со всей силы толкнуть ее вперед. Впереди оказалась пустота.

Несколько секунд Горгас не двигался и вдруг осознал, что ждет, что случится дальше. Плохая идея. Он также понял, что эта ужасная дуэль напугала его до смерти. Сделай что-нибудь, быстро! Сделать что? Огни приближались. Со стороны леса? Он полностью потерял ориентацию. Скорее всего Авид Соеф и оставшиеся солдаты торопятся закончить работу. В таком случае самое разумное — броситься бежать, надеясь, что никто не убьет его. Лишь в одном Горгас не сомневался — эти огни не могли обозначать ничего хорошего. Лучше бежать сейчас, пока у него целы руки, ноги и глаза. Как обычно, Ньесса оказалась права. Бороться здесь бессмысленно. Раздались звуки труб.

Разве мы подаем сигналы трубами? Не помню, значит, не подаем. Получается, это Авид Соеф.

Вокруг него все двигались. Но не беспорядочно. Люди покидали лагерь, направляясь к свету и шуму. Авид Соеф сзывал своих людей.

— Приготовились, — услышал Горгас свой собственный крик.

Хотя вряд ли его сейчас кто-нибудь послушается.

Почему Авид Соеф отступает сейчас, выигрывая сражение, выигрывая войну? Может, он об этом не знает? Может, он думает, что его людей убивают, и эти огни, звуки труб — всего лишь попытки спасти их? Мысль показалась Горгасу такой забавной, что он рассмеялся в голос.

— Стройтесь и формируйте центр лагеря!

По крайней мере попытаться стоило. Он не знал, сколько людей у него осталось, двести или двадцать. И не важно. Наибольшей проблемой было отсутствие света. Темнота превратила лучников из полубогов в бестолковое стадо.

К счастью, кто-то зажег костер в центре лагеря. Горгас приказал сержанту произвести перекличку. Тридцати человек недосчитались, еще шестнадцать были ранены. Огни на расстоянии по-прежнему горели: Авид Соеф что-то делал. Горгас слышал звук труб и приказы, но не мог разобрать слов. Огни двигались вокруг лагеря, пока Горгас сидел на земле с алебардой в руках, дожидаясь рассвета.

Ночь была длинной. При первых скудных лучах света Горгас послал людей собирать луки, стрелы, оружие, шлемы. Сержанты занимались организационной работой. У него была теория о том, чем Соеф занимался в темноте: готовил окружение. Горгас приказал сформировать каре. Вскоре кто-то принес его лук. Горгас узнал его издалека и заулыбался: лук сиял под лучами солнца. Облегчение, испытанное им при виде лука, не поддавалось логическому объяснению. Как будто брат, отец или сын оказались с ним рядом, широко улыбнулись и сказали: «Теперь все в порядке, я с тобой». Он с тревогой заметил, что лук валялся без присмотра всю ночь и теперь был покрыт росой. Горгас осторожно осмотрел его. Кажется, все в порядке.

Авид Соеф начал атаку через полчаса после рассвета. Его солдаты подходили быстро, словно люди, спешащие на работу после сна и завтрака. А армия Горгаса все еще не могла прийти в себя после ночного кошмара.

С тактической точки зрения позиция была не очень хорошей. По какой-то причине армия Соефа приближалась равномерно только с трех сторон, поэтому восточная сторона каре стояла без дела. Горгас быстро подсчитал: чтобы разбить двухтысячную армию, каждому лучнику надо попасть приблизительно по семь раз, прежде чем противник настигнет их. Чтобы остановить атаку и заставить развернуться, нужно четыре попадания или даже скорее пять. На расстоянии от ста до пятидесяти ярдов против приближающейся мишени допустимая пропорция для лучников — три попадания из пяти. Горгас нахмурился, пытаясь подсчитать. Скажем, восемь-девять залпов. Теоретически время на это есть. Если, конечно, враг будет покорно шагать вперед под ураганом стрел.

Некогда думать, натягивай тетиву. У тебя бы не было лука, если бы ты не должен был победить.

Горгас услышал, как лук заскрипел; ничего странного: сухожилия и материал на животе привыкали к напряжению. Стрелы были слишком длинными. Он отыскал глазами мишень в армии Соефа — солдата в последнем ряду. Горгас не видел, куда попал, но в ряду алебард образовался зазор. Из последних сил, не обращая внимания на боль в пальце, он натянул тетиву, и произошло удивительное: с расстояния в восемьдесят ярдов он попал именно туда, куда целился. Горгас увидел, как мужчина рухнул. Идущий за ним безуспешно пытался его перепрыгнуть и растянулся рядом. Горгас снова натянул тетиву на все двадцать пять дюймов и прицелился в коричневое пятно в середине колонны. Он даже не заметил, как тетива соскочила с его пальца, посылая стрелу. Только после четвертого выстрела удалось улучить момент, чтобы оглядеть вражескую армию. Она все еще приближалась, однако очень медленно, пробираясь через мертвых и упавших подобно людям, вынужденным останавливаться в лесу, чтобы отряхнуть одежду от колючего кустарника. Теперь им стоило начать бежать, но это было бы то же самое, что бежать по густой грязи. Победа ждала их впереди, однако их мертвые липли к их сапогам, как куски грязи, не давая продвигаться вперед и высасывая все силы.