Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Советская классическая проза » Волшебная дорога (сборник) - Геннадий Гор

Волшебная дорога (сборник) - Геннадий Гор

Читать онлайн Волшебная дорога (сборник) - Геннадий Гор

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 117 118 119 120 121 122 123 124 125 ... 132
Перейти на страницу:

— А когда? Когда?

— Утром. Когда дворник подметал двор.

— Но ведь тогда дворники тсже подметали дворы. И на рынке тоже можно было купить капусту, укроп и три луковицы. Сколько вы заплатили за три луковицы?

— Пятнадцать копеек заплатили.

— Ну! Ну! — погрозил я пальцем. — Говорите правду, мне врать нельзя. Я корреспондент. Тогда были другие цены.

И я достал из бокового кармана блокнот, раскрыл его. Увидя раскрытый блокнот и тонко очиненный карандаш, старухи сделали шаг назад. Они сделали еще шаг и два шага, всего несколько зыбких старушечьих шагов, чтобы видеть между собой и мной хоть крошечное расстояние.

Но я не отпускал их, не дал им уйти из двора-колодца, который становился все уже и уже.

— Так вы были там? — спросил я тихо.

— Где?

— В старом Петербурге? Сто лет тому назад?

— Не были, — ответили старухи хором.

— Говорите правду. За ложь я могу привлечь вас к ответственности.

Старухи начали креститься. Креститься и отступать. Отступать и креститься.

Мне стало жалко их. Я закрыл свой блокнот.

35

Я сказал Офелии:

— Расскажи-ка лучше, как тебе удалось вызволить старух из гоголевского Петербурга. — Так же, как тебя из двадцать второго века. Тем же испытанным, хорошо проверенным способом.

— Уж не ставишь ли ты знак равенства между мною и двумя сплетницами, старыми спекулянтками?

— Смешно жаловаться на самолет или на автомобиль. Ведь этим транспортом пользуются не только праведники и святые?

— Ты считаешь свой способ тоже транспортным средством?

— А чем прикажешь мне его считать? Чудом?

— Все-таки оно ближе к чуду, чем к науке и технике.

— Ты глубоко заблуждаешься.

— Я буду очень рад, если я заблуждаюсь. Но если оно близко к технике и науке, это твое средство, почему его не запатентовать и не послать в соответствующий наркомат чертеж или схемку?

— В какой наркомат? Зачем? Какую схемку? Никакой чертеж и никакая схемка не сможет…

— Значит, это все-таки чудо, — перебил ее я.

— Нет, не чудо.

— Не думаю, чтобы жене советского аспиранта следовало скрывать это и задерживать научно-технический прогресс. Ведь ты живешь на стипендию, которую выплачивает твоему мужу государство. Не находишь ли ты…

— Не нахожу! — отрезала она.

Она замолчала.

Я тоже молчал. И продолжал свою работу. Вот уже третий день, как я писал ее портрет.

Пока это был только эскиз, небрежно исполненный набросок. Но как бы этот портрет так и не остался эскизом. Ведь я очень сомневался, что мне удастся проникнуть с помощью красок и кисти в ее суть. Да и что называть ее сутью? Я ее знал больше всех, пожалуй, всетаки больше, чем ее муж, Коля Фаустов. Но знал ли ее Коля? Знал ли ее я? Знала ли она сама себя?

Я утешал себя тем, что на этот вопрос (кто она?) ответит портрет, который я напишу. Я доверился своему подсознанию, мобилизовал все свои чувства, чтобы схватить… Что?

Ничто или нечто?

Однажды она сказала мне:

— Я не машина времени.

— А кто же ты? — спросил я.

— Я — женщина.

— Но не каждая женщина, — сказал я, — может пройти сквозь стену и сквозь время, не повредив ни времени, ни стены?

— Да, не каждая.

И сейчас, вглядываясь в ее лицо и в отражение ее лица на холсте, я вспоминал ее ответ: «Да, не каждая».

Я уцепился мыслью за эту фразу, словно фраза могла мне помочь схватить тайну ее существа.

«Да, не каждая». Но это глупо. Как будто кто-то еще, кроме нее, мог делать с явлениями, вещами и людьми то, что делала она.

И вот сейчас, угадав мою мысль, она переставила явления и вещи, поменяла их местами.

Когда я подошел с кистью к эскизу, я невольно отпрянул. Она уже была на холсте со всей своей чудесной плотью, с лицом, с руками, со смеющимся ртом и синими, как лесная река, глазами.

А в кресле вместо нее сидел эскиз.

— Как тебе нравится твоя работа? — спросила она меня с холста.

И в эту секунду открылась дверь и вошел Коля. Он вошел, увидел Офелию на холсте, а ее изображение в кресле и, конечно, растерялся.

— Коля, ты очень проголодался? — спросила она. — Но я сейчас не могу пойти на кухню. Тебе придется немножко обождать.

— Сколько обождать? — спросил Коля.

— Немного. Год или два.

— Почему так долго?

— Я хочу помочь этому посредственному художнику стать гением. Для этого мне придется повисеть вместе с холстом годик или два в Русском музее или в Третьяковке. А потом я сойду с холста и вернусь к тебе.

— Два года? Без тебя? Я не соглашусь.

— Дурачок. Я буду висеть в музее только днем. А по ночам я буду сходить с холста и приходить к тебе. Не волнуйся! Я тебя прошу. И пожалуйста, не мешай. Без моей помощи этому художнику не стать гением. Нет, я должна ему помочь, должна. Он не может больше оставаться посредственностью. Не спорь!

Но это продолжалось недолго. Она опять расставила явления и вещи по своим местам и, незаметно сойдя с холста, снова оказалась в кресле.

Это было шуткой, игрой. А может, она хотела показать мне, а заодно и Коле, свое магическое искусство, свою волю, свое умение художественно распоряжаться не только отображениями предметов, а их сутью?

После того, что она проделала, каким унылым и беспомощным казался мне мой эскиз. Я еле сдержал себя, чтобы не порвать холст.

36

Теперь мы встречались часто и перебрасывались фразами. Но большей частью это были обычные фразы. Ленивые фразы. Фразочки. Словечки, сказанные как бы невзначай. Они не задевали сути того загадочного, что так безуспешно пыталась передать моя тяжелая и бескрылая кисть.

Офелия сидела в кресле положив ногу на ногу. Курила сигарету за сигаретой, бросая окурки в блюдце, заменявшее пепельницу. Иногда она читала по памяти стихи Блока:

И каждый вечер, в час назначенный(Иль это только снится мне?),Девичий стан, шелками схваченный,В туманном движется окне.И медленно, пройдя меж пьяными,Всегда без спутников, одна,Дыша духами и туманами,Она садится у окна.

— Обожди, — сказал я, — откуда тебя мог знать Александр Блок?

— Да, действительно, — согласилась она, — откуда?

Стало тихо. И она длилась долго-долго, эта пауза, эта лирическая тишина, словно невидимый Блок спрятал этот миг в свою строфу и поставил точку.

Я смотрел на свой холст и скова на ее лицо, лицо незнакомки. И снова на холст, где линии и краски сговорились не подчиняться моему диктату.

— Что хотел сказать Блок, — вдруг спросила Офелия, — когда писал «Незнакомку»? Уж не хотел ли он сказать, что каждая молодая женщина, в сущности, незнакомка?

— Боюсь, что не каждая, — ответил я. — Но ты действительно незнакомка. Я не знаю тебя.

— Ты не знаешь?

— Не знаю, но хочу знать. Без этого я не смогу написать твои портрет.

— Но Блок разве знал? Он писал о чем-то прекрасном И СМУТНОМ.

— Я не Блок. Мне нужно знать. Я пишу не образ лирического существа, а портрет женщины, у которой есть паспорт, есть муж, есть комната и прописка. Блоковская незнакомка не нуждалась в прописке, в комнате, в муже и даже в паспорте. Она романтический образ. Мечта. Миф.

— А я разве не образ, не миф?

— Ты домашняя хозяйка. В сознании твоей соседки по квартире ты отнюдь не идеальное существо. Для нее ты реальность. Такая же реальность, как кассирша в соседнем гастрономе, которая вчера обсчитала ее ровно на тридцать пять копеек.

— Может, блоковская незнакомка тоже была кассиршей?

— Нам не у кого об этом спросить. Блок давно умер. А литературоведы относятся к «Незнакомке» с подозрением. Она откуда-то приходит и куда-то уходит. Куда? А у кассирши есть адрес. У тебя тоже есть адрес. И поэтому не советую тебе прятаться в тумане. Туман — ведь это ненадолго. А реальность навсегда.

— Ты прав. Спрашивай. Я отвечу на все твои вопросы.

Я рассмеялся.

— Ты совсем как докладчик. В письменном виде тебе присылать вопросы или задавать устно?

Снова наступила пауза. Я выжал из тюбика краску и положил несколько пятен на холст, чтобы сделать более теплым фон окно с куском неба.

— Что же ты не задаешь свой вопрос?

— Боюсь, что ты на него не ответишь.

— Я ж тебя предупредила. Отвечу.

— Хорошо. Я задам тебе вопрос. Когда мы вернемся с тобой в свой век?

— Тебе разве тут надоело?

Я не ответил.

— Я сделаю из тебя гения. Знаменитого художника. Я перейду на твое полотно. А твой эскиз оставлю вместо себя Коле.

— И он согласится?

— Потерпит год или два. А потом я вернусь к нему.

— А что станет с портретом?

— Он исчезнет. И в газетах появится заметка о том, что его похитили и продали за границу какому-то частному коллекционеру. Устраивает ли это тебя?

1 ... 117 118 119 120 121 122 123 124 125 ... 132
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Волшебная дорога (сборник) - Геннадий Гор торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит