Игры чародея, или Жезл Ниерати - Дмитрий Браславский

Жрец кивнул.

— И как же ты чувствуешь Жезл?

— Всем сердцем.

— Я серьезно!

— Мой медальон подскажет, куда идти.

— Твой ли? Или Огвайна? — усмехнулся мессариец.

— Нам не пора?

— Нет еще. — На взгляд Мист, гном вновь остановил Хагни несколько грубовато. — Там будет не до откровений. Это все, чем ты можешь с нами поделиться?

— Почти, — смирился жрец. — На Жезл наложена печать моего Господина — никто, кроме его жреца, не способен его взять. К тому же он неплохо спрятан. Разве что колесико вас к нему приведет — и то я не уверен. Так что я не лгал, когда говорил, что без меня вам не обойтись.

— А тебе без нас? — не выдержал мессариец.

— Едва ли.

— И ты по-прежнему обещаешь, что отдашь нам Жезл?

— Надеюсь, что мой Господин не будет против. Сам понимаешь, против Его воли мне не пойти. Ну, вот теперь все.

— Тогда двинулись. — Бэх поднялась. — Если ты знаешь, в какую сторону.

— Вниз. А пока я предлагаю быстро нырнуть в ближайший же дом — там разберемся.

— Ищем подземный ход? — нетерпеливо предложил мессариец, когда они добрались до аккуратного одноэтажного домика на краю площади.

— Здесь? — изумился Торрер. — В этом домишке? Скажи, Мак, вот у тебя в доме был подземный ход?

— А как же! — возмутился Макобер. — Да у меня была дюжина подземных ходов!

— По одному на каждого члена семьи, — фыркнула Мист. — Хагни, а правда?

— Будем проверять дом за домом. Жаль, факел зажечь нельзя: опасно. Торрер, ты что-нибудь видишь?

— Я что-нибудь вижу, — буркнул Мэтт. — Постойте пока у дверей, чтобы ничего тут не переломать.

— Ты про мебель или про ноги? — поддел гнома мессариец. — И вообще, кто бы говорил!

— Я… Погоди… Хагни, здесь люк в подпол, не подойдет?

— Попробуем, — пожал плечами жрец. — Лестница там есть?

Откинув крышку люка, Мэтт спустился на несколько ступенек и запалил факел:

— Так нормально? Бэх, спустишься? Держи!

Как они и ожидали, подпол оказался совершенно пуст.

— Тебе свет нужен? — Девушка подняла факел повыше.

— Обойдемся. Посмотри лучше вон те две стены, пока я…

Не договорив, гном принялся барабанить пальцами по слегка влажным и совершенно гладким на первый взгляд каменным плитам. Пожав плечами, Бэх поднесла факел к противоположной стене и даже отпрянула от неожиданности: в круге дрожащего света оказался не только совершенно неуместный в погребе дверной проем, но и необычный знак справа от косяка: круг с вписанной в него снежинкой.

— Самое смешное, — вполголоса проговорила жрица, — что Мак был прав: тут вполне может быть подземный ход. И не один. Давайте-ка все сюда.

Погреб был явно не рассчитан на такую толпу, и стоявшим внизу пришлось потесниться.

— А что это значит? — показала на снежинку Мист. — Мне, к примеру, такой знак не говорит ровным счетом ни о чем.

— Мне бы тоже не говорил, — великодушно успокоила ее жрица, — если бы мэтр Ахудах не был помешан на древних культах.

— Это что-то новенькое, — оживился Макобер. — Про мэтра Ахудаха даже я еще не слышал!

— Даже я! — передразнила его Бэх. — Можно подумать, что ты мой муж!

— А Ленталу ты ночи напролет рассказываешь именно про мэтра Ахудаха? — посочувствовал прелату мессариец. — А я-то еще его, бедного, недолюбливал…

— Про любовь потом, — мрачно вмешался Мэтт. — Значит, мэтр Ахудах…

— Да отстаньте вы все от меня со своим Ахудахом! — вспылила девушка. — Мист, ты спрашивала, почему мы редко говорим о прошлом? Вот, заговорила…

— Бэх, давай мы выберемся из Нетерты, — затараторил Макобер, — и тогда ты та-ак на всех обидишься…

Жрица улыбнулась:

— Что вы все из меня обидчивую строите?! Так, знак. Мэтр… — Она опасливо взглянула на мессарийца. — В общем, раньше в ряде мест существовал обычай хоронить усопших прямо под домами, в фамильных склепах. Говорят, на западе, в Тильясе, некоторые семьи до сих пор это практикуют. И дверь, ведущую в склеп, помечают как раз такой вот снежинкой.

— Зачем? — удивился Хагни. — Я так полагаю, обитатели этого дома и без того помнили, что у них в подполе творится.

— Почем я знаю: рисовали — и все. Не в этом суть: со временем места начинало не хватать, приходилось расширяться, и в итоге склепы выстраивались вплотную друг к другу, образуя сложную систему подземных ходов и переходов.

— И куда, по-твоему, мы сможем по ним добраться? — Очутившись под землей, гном повеселел, да и Рэппи не утерпела и высунула мордочку наружу. — В другие склепы?

— В другие дома, — поправил его Хагни. — И дальше. Понять бы еще, действует ли и здесь этот их мурок… И держат ли чародеи под наблюдением эти подземелья.

— Ну, это навряд ли, — вмешалась Мист. — Такое разве что Кхараду было под силу, а обычный маг нас под землей через пять минут потеряет. Если, конечно, следом не пойдет.

— Решайте, а? — тихо попросил Торрер, и Бэх внезапно поняла, насколько эльфу не хочется лезть в подземелье — до впившихся в ладонь ногтей, до крика, до дрожи. — Эх, был бы твой Кхарад за нас…

— Мой? — удивилась Мист.

— Ну, ты же его так расхваливаешь. Да будь среди нас хоть один сильный маг…

Чародейка опустила голову. Обидно, однако, тоже прослыть обидчивой…

— По-моему, кое-кто сам активно не желает учиться магии. — Неожиданно Бэх пришла Мист на помощь. — Сколько раз Айвен говорил, что у тебя есть способности?

— К чему способности? К тому, чему меня дома учили? Не спорю.

Хельг удивленно обернулся — ему еще не доводилось видеть Торрера столь сумрачным и серьезным.

— А к колдовству… — В голосе эльфа послышалась тоска. — Чтобы узнать, есть ли у тебя способности, надо хотя бы попробовать.

— Что для эльфа совершенно неприлично, да? — не сдавалась Бэх. — Для людей, значит, прилично…

— Да не в приличиях дело! — махнул рукой Торрер. — Это противоестественно. Ты ведь можешь съесть сырую лягушку? Можешь. Но не ешь.

— Вопрос в другом: зачем? — не согласилась Бэх. — Я и не хочу научиться есть лягушек сырыми. Равно как и вообще лягушек, упаси Тигр от таких желаний. Но ты же хочешь — да что там хочешь — мечтаешь стать чародеем!

— Мечтаю — не мечтаю… Ладно, раз другого выхода нет… Бэх, за этими дверями могут быть какие-нибудь неожиданности?

— Понятия не имею. — Жрица еще раз оглядела снежинку. — Я же не мэтр Ахудах, сама их впервые вижу. Мак, подожди, надо же сперва…

Но мессариец уже открывал дверь.

— Любите же вы поговорить! — бросил он через плечо. — Так мы до Жезла и к зиме не доберемся.