Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой - Фрэнсис Ходжсон Бернетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как только мистер Хевишэм объяснил ей причину своего визита, молодая женщина сразу побледнела.
– О, вы хотите взять его у меня! – воскликнула она со слезами на глазах дрожащим голосом. – Мы так любим друг друга! У меня никого нет, кроме него. Он – вся моя жизнь! Я старалась быть хорошей матерью, и вы не можете себе представить, чем он был для меня!
Мистер Хевишэм кашлянул.
– Я должен сообщить вам, что граф Доринкорт относится к вам не очень, не очень… доброжелательно. У него, как у всякого старого человека, есть свои предрассудки. Он всегда недолюбливал американцев, и женитьба сына возбудила в нём сильнейший гнев. Я очень сожалею, что принуждён говорить вам такие неприятные вещи, но дело в том, что граф положительно отказывается видеть вас у себя. Он желает, чтобы маленький лорд Фаунтлерой воспитывался под наблюдением и жил в Доринкорт-Кэстле. Старый граф страдает подагрой, он не любит Лондона и всегда живёт у себя в имении; лорду Фаунтлерою придётся, вероятно, жить вместе с ним. Вам же граф предлагает поселиться в Корт-Лодже, находящемся неподалёку от Доринкорта, а также просит вас принять от него ежегодную пенсию. Лорд Фаунтлерой будет видеться с вами, но под тем лишь условием, чтобы вы сами никогда не посещали его и даже не ступали за ворота парка. Как видите, вам не грозит разлука с сыном, и я уверяю вас, что предлагаемые условия не так уж тяжелы сравнительно с тем, какими они могли бы быть. Во всяком случае, я уверен, что вы признаете все преимущества того положения и воспитания, которыми будет пользоваться ваш сын.
Мистер Хевишэм всё время внутренне волновался при одной мысли, что она вдруг начнёт плакать или устроит сцену, как это обыкновенно делают многие женщины, а он не выносил женских слёз.
Но миссис Эрроль не заплакала, а только подошла к окну и несколько минут молча смотрела на улицу; он видел, как она боролась с собою.
– Капитан Эрроль всегда был привязан к Доринкорту, – сказала она наконец. – Он любил Англию и всё английское, он глубоко страдал от невозможности снова увидеть свою родину и всегда гордился своим домом и своим именем. Он захотел бы, я уверена, что он захотел бы, чтобы его сын увидел эти прекрасные места и чтобы воспитание мальчика соответствовало его будущему положению.
С этими словами она подошла к столу и, очень приветливо глядя на мистера Хевишэма, продолжала:
– Да, я уверена, муж желал бы этого. Так будет лучше для моего мальчика. Я надеюсь – нет, я даже уверена, – граф не будет столь несправедливым, чтобы внушать мальчику нелюбовь ко мне; да, впрочем, я знаю, что, если бы он даже попробовал, все его старания оказались бы бесполезными: мой сын слишком похож на своего отца, чтобы причинить мне горе. Он такой прямой, честный и добрый мальчик, и я уверена, что он не перестанет любить меня, даже если бы нас разлучили. И раз мы сможем видеться, я не буду слишком сильно страдать.
«Она почти совсем не заботится о себе и не ставит даже никаких условий», – подумал старый юрист.
– Сударыня, – обратился он к ней, – я умею ценить ваши заботы о сыне. Он поблагодарит вас за это, когда вырастет. Могу уверить вас, что за лордом Фаунтлероем будет самый заботливый уход и что будет сделано всё, чтобы обеспечить его счастье. Граф Доринкорт будет заботиться о его благополучии и удобствах не хуже, чем это делали бы вы сами.
– Я надеюсь, что он полюбит Седди, – упавшим голосом проговорила бедная мать. – Седди очень чуткий и привязчивый ребёнок и привык, чтобы его все любили.
Мистер Хевишэм опять закашлялся. Он никак не мог себе представить, чтобы раздражительный и сердитый граф Доринкорт мог любить кого-нибудь, но вместе с тем он понимал, что если не любовь, то во всяком случае простой расчёт заставит старого графа хорошо относиться к мальчику, который впоследствии сделается его наследником. К тому же он был глубоко убеждён в том, что если только Седди окажется на высоте известных требований, то дедушка станет даже гордиться им.
– Уверен, что лорд Фаунтлерой будет доволен своей жизнью. Забота о счастье ребёнка явилась побудительной причиной, заставившей графа Доринкорта желать, чтобы вы поселились в близком соседстве с сыном и как можно чаще виделись с ним.
Он не счёл скромным повторить в точности слова графа, далеко не любезные и не корректные. Он предпочёл передать предложение своего знатного патрона в более мягкой и учтивой форме.
Однако мистер Хевишэм снова почувствовал некоторое беспокойство, когда миссис Эрроль велела Мэри отыскать и привести Седрика, а Мэри сказала, где он находится.
– Я его сразу найду, – заверила Мэри, – он сейчас сидит у мистера Гоббса на своём высоком стуле у прилавка и болтает о политике или же возится в лавке среди мыла и свечей.
– Мистер Гоббс знает его со дня рождения, – объяснила миссис Эрроль. – Он очень любит Седди, и они большие друзья.
Мистер Хевишэм вспомнил, что, проезжая по улице, он действительно видел мелочную лавку, где стояли мешки с картофелем, ящики с яблоками и ещё какие-то предметы, и это воспоминание вновь пробудило его сомнения. В Англии приличные люди обыкновенно не водят дружбы с простыми лавочниками, а потому такое времяпрепровождение показалось ему странным. Было бы весьма грустно, если бы мальчик имел благодаря этому дурные манеры