Все имена птиц. Хроники неизвестных времен - Мария Семеновна Галина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лошади что, тоже замерзли? Лошадей жалко, они не виноваты. Лошади не замерзли, то есть замерзли, но не насмерть, они стоят, бока их поднимаются и опускаются, шкура подергивается, в белое небо поднимаются клубы пара. Стоп… Сеня, хватит.
– А он об этом знает?
Дернула плечом. Я, кажется, попал в точку.
Шум дождя за окном был похож на треск лесного пожара.
– Думаю, нет. То есть… Он от нас ушел, когда я совсем маленькая была.
– А я тут при чем?
– Он родственников собирает. – Юная Сметанкина допила чай и аккуратно поставила чашку на блюдце. – Я тоже родственница. А там по пригласительным. А поесть у тебя ничего нет? А то я все деньги на билет потратила. И еще позавтракала в «Макдональдсе», в том, который на площади. Но это утром было.
– Деточка, – спросил я, – ты вообще откуда приехала?
– Красноярские мы. Чалдоны, – сказала Сметанкина, напирая на «о», и хихикнула.
– Ну и дура, – сказал я.
– Нет, мы и правда в Красноярске живем. На Мангазейской.
«Мангазея» – какое-то знакомое слово. Но я никак не мог сообразить, что оно значит.
– Положим, у меня есть пригласительный. Ну и что?
– Он на двоих, – сказала она и поменяла ноги, теперь под черной поблескивающей тканью торчало левое колено.
Золушка. Хочет на бал. А я вроде феи-крестной. Может, от меня вдобавок требуется превратить ее готический наряд во что-нибудь эдакое, воздушное, розовое, со стразами? Гуччи? Версаче?
– По-моему, ты аферистка. Тебя как зовут?
– Рогнеда, – сказала она очень искренне.
Опять врет. Люська или там Зинка. Скорее, Зинка.
Но как она меня нашла? Как вышла на меня? Следила за мной? Нет, ерунда! Хотя, может, и не ерунда.
Я встал и пошел к холодильнику, для этого пришлось повернуться к ней спиной, но я старался не упускать из виду ее отражение в черном окне. Но она ничего не делала, по-прежнему сидела за столом и рассматривала чашку. Чашка и правда была хорошая, бело-синяя, старого английского фарфора, и досталась мне по дешевке, потому что с надбитым краем. Зато на боках были лошади, и карета, и борзые собаки, и дальняя роща…
– Он ушел, когда мне четыре года было, – она не отводила глаз от кареты и бегущих за каретой борзых, – я вроде даже помню что-то… Как сидел за столом, смеялся. Еще футбол любил. И рыбалку.
Настоящий папа, одним словом, подумал я, правда не для девочек. Для мальчиков. Если бы мой папа любил футбол и рыбалку… Но тогда бы он любил еще и пиво и водку, нет? И ушел бы из семьи, когда мне исполнилось четыре года?
В холодильнике завалялся кусок сала и засохший сыр. Хлеб, понятное дело, заплесневел, но я вынул из морозилки питу и сунул в микроволновку. Она оторвалась наконец от чашки и обернулась ко мне.
– Не веришь? Он правда мой отец. У меня метрика есть.
– Покажи.
– Я ее с собой не взяла.
– А по паспорту ты кто?
– Остапенко. Маму так зовут. Остапенко Валентина Павловна.
– А тебя как зовут? Зина?
– А пита нагрелась уже? На самом деле Люся. Но мне Рогнеда больше нравится.
Все-таки Люся. Уже легче.
Я поставил на стол питу и все остальное, и она тут же энергично стала заталкивать в питу сыр. Сало, правда, отодвинула:
– Этого не надо. Я веганка.
– Чего?
– Ну, мяса не ем. Принципиально. Животных не ем.
Я не сказал ей, что большинство сыров сквашивают сычугом. И что вообще корова начинает давать молоко после того, как пустят под нож ее первенца.
– А зелени нет? Или помидора?
Я вроде помнил, что помидор был, по крайней мере один, но мне было лень его искать.
– Ладно, – сказала она, – завтра купим.
Это мне не понравилось.
– Ты вообще где остановилась?
– Нигде, – сказала она, – ночевала на вокзале. В зале ожидания, там не гоняют.
Я подумал, что дело близится к ночи. Это мне не понравилось.
– Откуда ты узнала? Про встречу родственников.
Она наклонилась и стала рыться в рюкзаке. Вытащила черное, чудовищно разбухшее, подозреваю, что косметичку, потом бумажник, тоже черный, потертый, оттуда сложенную вчетверо газетную вырезку:
– Вот.
ЧЕМ РОДНЕЙ, ТЕМ КРЕПЧЕ!
Даже переехав в дальний южный город, наш бывший земляк не перестает искать свои корни. Более двадцати человек соберутся в ресторане приморского отеля «Жемчужина», чтобы познакомиться друг с другом на обеде, который будет дан в их собственную честь.
Тимофеевы, Доброхотовы, Блинкины – что объединяет этих людей?
Корни.
«Нет ничего важнее родных людей, – говорит предприниматель Сергей Сметанкин, – это единственный капитал, который не обесценивается». Всего лишь несколько месяцев назад он уехал из нашего города, но даже на новом месте он нашел родню…
«Я горжусь новым родственником, – говорит новый земляк энтузиаста, бывший главный технолог Института пищепромавтоматики, персональный пенсионер Александр Яковлевич Блинкин. – Только настоящий человек может добиться всего своими руками…»
С каких это пор папа персональный пенсионер? И главный технолог?
– Ясно. – Я аккуратно сложил заметку и отдал ей.
– Так я вас и нашла, Блинкиных, – сказала Люся – Рогнеда. – Смешная фамилия. И искать легко. Тимофеевых и Доброхотовых много. Только по указанному адресу твой папа живет. А ты нет. Он сказал…
– Я примерно представляю себе, что он сказал.
Это ничтожество, сказал папа…
– Сказал, что ты известный писатель и на даче живешь, и адрес дал. И телефон. Я хотела позвонить, только у меня мобила села. И вообще. А ты почему ничего не ешь?
– Сказал же, не хочу.
– Тогда еще вот это съем, ладно? Сало все равно останется. И чаю. Сиди, сама налью.
Я смотрел, как она уверенно хозяйничает у кухонного столика. У нее была узкая треугольная спина, узкая талия, подчеркнутая юбкой-колоколом, из-под юбки торчали тощие лодыжки в этих ее огромных ботинках.
Наверное, ей все-таки не больше семнадцати – в этом возрасте едят много, и все куда-то девается.
Она вернулась к столу, чай она налила себе щедро, до краев, он выплескивался на блюдечко. Накормить ее и выставить за дверь? При одной мысли, что через полчаса ее здесь не будет, я ощутил облегчение.
– Я обломала тебе весь кайф, да? Извини, просто хотела, чтобы этот твой ушел, а то бы ты меня не впустил, наверное. Он не сильно обиделся?
– Что?
– Ну, партнер твой.
Я ощутил, что краска ползет по шее вверх, заливая скулы и виски.
– Это сосед. Вон там живет. Просто… решил проводить меня – на всякий случай. Я же не знал, кто на крыльце сидит. А вдруг бандит какой-нибудь.
– Да? – Она заглянула в чашку. – А мне показалось… ну, бывает, знаешь, видно, когда близкие люди…
– Он никакой не близкий, так, знакомый.
Она пожала острыми плечами – мол, как хочешь. Плечи казались ненатурально угловатыми, наверняка эти, как там они называются, подплечники? На ней слишком много всего надето, мои сверстницы в ее возрасте старались одеваться по минимуму, чтобы все на
