Вечный мент или Светоч справедливости - Андрей Егоров

Я заметил, что бес не в настроении.

– В чем дело?

– Проклятье, – пробормотал он и почесал лысину между рожек.

– Да что случилось?!

– Адрамелех не простит. Мы видели его позор. И тебе, и мне крышка, Васисуалий. Хотел бы я оказаться как можно дальше от этого несправедливого мира. Подальше. Как можно дальше.

5

Большая сатанинская охота

По возвращении меня ожидал неприятный сюрприз. Бабье лето сменилось серой осенью. Москва оказалась холодной и сырой. Деревья окончательно разделись. В пасмурном тяжелобрюхом небе носились тупые галки. День кончался. Прохожие поглядывали на меня с недоумением. Рубашка и кожаный пиджачок выдавали во мне курортника с жаркого юга. Да и этот скромный наряд был не первой свежести. Весь в следах черной копоти. Подозреваю, серой от меня смердело за километр. Собачонка, пробегая мимо, повела носом и фыркнула.

После адского пекла мне показалось, будто я угодил на Северный полюс. Кухериал же чувствовал себя вполне комфортно. Он облачился в песцовую шубу и высокие сапоги – ноги беса в онтологической иллюзии опять лишились копыт и козлиной стати.

– Холодина! – Я обращался к бесу, но мой выкрик порядком распугал прохожих. Некоторые даже поспешили перейти на другую сторону улицы. Правильно сделали. Никогда не знаешь, что ожидать от типа, разговаривающего с самим собой.

– Тиш-ше, – прошипел Кухериал. – Забыл, что меня никто не видит?

Я понизил голос:

– Привык в аду, что тебя все видят.

– Отвыкай.

– Холодина, говорю…

– Да, сентябрь в этом году холодный. Похоже, скоро выпадет снег. Наш объект уже вернулся с курорта и ждет – не дождется, когда мы его навестим.

– Сколько же времени прошло?

– Полагаю, месяц, не меньше. В аду время идет другим порядком. То ускоряется, то напротив – замедляется.

– Вот тебе раз, – пробормотал я, размышляя о своей загубленной репутации. Заказчики, наверное, решили, что я смылся, прихватив аванс.

– Не беспокойся. Время еще есть, – сказал Кухериал. – До октября управимся.

Я выругался в сердцах:

– Заказчики будут недовольны.

– Ах, эти, забудь о них. Во-первых, заказ исходил с самого верха. То есть от нас. Во-вторых, промежуточный заказчик вряд ли тебя побеспокоит. Что-то мне подсказывает, что его уже нет в живых. А в-третьих, если ты прикончишь Светоча, тебе не будет никакого дела до земных дел и людишек с их мелкими делишками. Ты и сейчас куда более могущественный, чем любой из них. Уж поверь мне, – бес засмеялся, потирая руки. – Ты вот что, Васисуалий, отправляйся сейчас домой. Прими душ, расслабься, отдохни – тебе в аду несладко пришлось. А завтра мы с новыми силами начнем охоту. Сил у тебя теперь ого-го сколько, так что ты непременно с задачей справишься. Я в тебя верю…

– Вот вы где, – послышался тонкий голосок.

Я обернулся и увидел ангела-хранителя. Он стоял с самым несчастным видом, грязные крылышки трепетали за спиной.

– Тебя только недоставало, – проворчал Кухериал, выдернул из воздуха новенький империал и швырнул Аикилю. – На вот, пойди, опохмелись.

– Маловато будет, – заканючил тот. – Вы где были, между прочим? Я все крылья сбил, вас разыскивая.

– Хотел бы – нашел, – отрезал Кухериал. – Ну, давай уже. Лети отсюда.

Ангел вздохнул, покосился на меня виновато и, коротко взмахивая крыльями, стал подниматься к серому небу.

– Врет, – сообщил бес, – не искал. Он все это время не просыхал. Я тут парочке корешей, – вот такие ребята, – отвалил капусты, чтобы поили его с утра до вечера. А не то поднял бы бузу – так, мол, и так, пропал куда-то мой подопечный. И святые бы засуетились. Начали землю нимбом рыть. Оно нам надо?

– Не надо, – согласился я. Очередная встреча с ангелом-хранителем убедила меня, что он – самый бесполезный из ангелов и, вообще, пьяная скотина.

– Подвезешь? – поинтересовался я.

– Нет уж, – Кухериал замотал головой, – спина, помнишь?.. Давай-как ты, Васисуалий, сам. На своих двоих. Автобус сам знаешь, где останавливается.

– Ладно.

Я застегнул пиджак на все пуговицы, поднял воротник, и направился к автобусной остановке. Кухериал сначала плелся следом, затем обогнал меня, мелькнул у газетного киоска, у магазина «Ткани», покрутился возле парочки алкашей, и исчез. Неожиданно для себя я ощутил одиночество. Неприятное это было чувство – знать, что ни за правым, ни за левым плечом у тебя никого нет, и что идешь ты по жизни всеми заброшенный, а значит, произойти с тобой может все, что угодно. Может, кирпич на голову упадет, а может, в канализационный колодец сверзишься.

Мне стало еще больше не по себе, когда я понял, что окружающие относятся ко мне совсем не так, как раньше. Я утратил одно из наиболее ценных своих качеств – непримечательность. Если раньше, обладая вполне заурядной внешностью, я не привлекал лишнего внимания и мог легко затеряться в толпе, то теперь был в самом центре событий. Все молоденькие девушки, зрелые женщины и даже пожилые дамы, едва я оказывался от них на расстоянии десяти шагов, поворачивали головы и начинали томно за мной наблюдать. Я вызывал у них если не восхищение, то, по крайней мере, умиление.

– Смотри, какой парень идет, – сказала одна девица другой, и обе уставились на меня так, словно я воплощал их сокровенные мечты об идеальном мужчине.

– Седенький, а симпатичный, – проговорила вторая.

Я поежился. Дар Асмодея действовал. Вот только, как я теперь смогу работать, находясь постоянно под пристальным вниманием сотен женщин. К тому же, если ты понравился одной или двум красоткам – это приятно. Но если на тебя откровенно смотрят все окружающие дамы, хочется удариться в бега.

Я придал своему лицу выражение крайней свирепости, но грозной мимической маской никого не испугал. Напротив, женщины и девушки стали посмеиваться, а старушки грозить мне пальцем. Осознав неизбежность всеобщего поклонения, я решил не обращать внимания на ненормальность ситуации, и действовать по обстоятельствам.

И все бы у меня получилось, но у Дворца спорта я поравнялся с группой весьма возбужденных юных особ. Их было не меньше десяти и, судя по контурам их туловищ, все они отправлялись на занятия по тяжелой атлетике. Окружив меня, девицы оживленно защебетали – в разноголосице сложно было различить, что именно они говорят – а потом принялись хватать меня за все части тела. Мне оставалось только вяло отбиваться. Поначалу я так и поступал. Но поскольку дамочки не отставали, действуя все настойчивее, я понял, что добром это не кончится, и со свойственной мне простотой залепил одной по фейсу… Дальше началось форменное безобразие…

Домой я добрался спустя три часа, с красивым фингалом под левым глазом и оторванным рукавом пиджака. Правильно говорят, от любви до ненависти один шаг. Если бы у меня был пистолет, я бы, наверное, против всех правил, пострелял спортсменок к чертовой матери. Но пистолета у меня не было. Пришлось отбиваться подручными средствами.