Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов - А Спиридович

На проспекте Михаила Архангела толпа была встречена нарядами полиции, рассеяна с применением холодного оружия, флаг отнят, флагоносец (Обуховского завода рабочий Масальский 18 лет) арестован.

На ПЕТРОГРАДСКОЙ СТОРОНЕ в 9 ч. утра разгромили одну булочную на Каменоостровском проспекте; в 10 ч. толпа до 800 человек пыталась снять с работ Государственную типографию, но была рассеяна полицией.

На ВАСИЛЬЕВСКОМ ОСТРОВЕ, около 8 утра, толпа набросилась на городового Ваха, стоявшего на Косой линии, отняла револьвер и шашку и нанесла несколько рассеченных ран.

Около 10 ч. толпа пытается остановить работы на Трубочном заводе Артиллерийского ведомства. Наряд Зап. Бат. Л.-гв. финляндского полка мешает этому. Один из рабочих, подойдя к начальнику части подпоручику Иоссу, обругал его. Иосс из револьвера покончил с рабочим. Толпа разбежалась. Труп убитого был отправлен под охраной конвоя казаков в Николаевский госпиталь, но казаки допустили рабочих завладеть трупом и те снесли его в покойницкую около Тучкова моста.

Около 10 ч., толпа в 500 ч., пройдя через Тучков мост, стала срывать с работы завод "Сименс и Гальске", была сперва рассеяна, но вновь собралась, сорвав работу и до 5.000, с пением революционных песен двинулась по среднему проспекту. Конная полиция стала разгонять толпу. Помощники приставов Евсеев и Пачогло обратились за содействием к начальнику казачьего разъезда 1-го Донского полка. Разъезд скрылся. Финляндцы же действовали энергично и не пропускали рабочих через Николаевский мост, куда те стремились с криками "На Невский, на Невский".

Но главные события разыгрываются на Невском, куда со всех сторон стекаются рабочие, учащиеся, всякая публика и особенно много женщин.

В районе 1-го Участка Казанской части, на Невском, с 11 часов полиция энергично рассеивает группирующихся рабочих. Около часу к Казанскому мосту подошла толпа с пением революционной песни. Отряд из сотни казаков 4-го Донского полка, полутора рот Зап. Бат. Л. -гв. 3 Стрелк. полка и конной полиции разгоняет толпу. Но толпа вскоре опять группируется.

На Екатерининском канале, против дома No 21, из толпы стреляют по нарядам. Бросают бутылки, камни. Ранены стрелок, два городовых и командовавший конной полицией офицер Доморацкий.

В центре Невского и выше к Знаменской площади (против Николаевского вокзала) все утро двигаются толпы. Полиция рассеивает их. В 12 с половиной часов на Знаменской площади многотысячный митинг. Развеваются красные флаги. У памятника Императору Александру III ораторы произносят речи. Пристав Крылов, блестящий полицейский офицер, бросается отнимать один из флагов. Его убивает шашкой казак из наряда. Конная полиция бросается на выручку Крылова, казаки под командой офицера оттесняют ее. Толпа гогочет от восторга, кричат уррра! Митинг продолжается в присутствии казаков. Толпа с криками качает казака, убившего пристава.

Весть о таком поступке казака летит по Невскому и скоро делается достоянием всего города. Она подбодряет, воодушевляет рабочих. Агитаторы используют его в речах к толпе. Толпа смелеет.

С 2-х часов демонстрации на Невском возобновляются в разных местах. У Казанского моста собирается толпа до 5.000. Часть толпы освобождает арестованных из двора дома No 3 по Казанской улице. Ей помогает взвод казаков 4-го. Донского полка под командой офицера. Казаки ругают полицию, ранят двух городовых. Прискакавшие жандармы под командой офицера Подобедова, разгоняют толпу, причем теперь им помогают и казаки.

Около 6 часов, у Городской Думы, из толпы стали стрелять по полиции и по драгунам 9-го Запасного Кавалерийского полка. Офицер спешивает драгун и дает по толпе залп. Несколько человек убито, несколько ранено. Толпа разбегается.

На тротуарах паника. "Стреляют, стреляют!" - летит по Невскому.

Этот слух производит охлаждающее действие в районе от Аничкова моста к Знаменской площади. У Аничкова моста, с 4 часов, толпа двигалась к площади. На углу Литейного в наряд конных жандармов бросили бомбу. Страшный треск и никого раненых. Конные наряды разгоняют толпу. По пути толпа обезоружила трех городовых, трех полицейских надзирателей, двух помощников пристава. Один надзиратель ранен выстрелом. Вечером слух о стрельбе у Думы производит большое впечатление. Начинают говорить не пора ли все кончать, так как войска переходят к решительным действиям. Говорили о необходимости кончать забастовку.

К ночи Невский опустел. Видна лишь полиция, разъезды жандармов, казаков, драгун.

Вечером, в Городской Думе, состоялось заседание для обсуждения продовольственного вопроса. Благодаря попустительству Гор. Головы и растерянности властей, это закрытое заседание обратилось в открытый революционный митинг. Сенатор Иванов, генерал Дурново, профессор Бернацкий и другие ораторы нападали на правительство. Один оратор кричал: "Мы не верим Верховной власти", - другой требовал смены правительства, третий предлагал "почтить вставанием" убитых на Невском демонстрантов. Появление членов Гос. Думы Керенского и Скобелева еще больше приподняло настроение. Керенский был встречен громом рукоплесканий. Его речь наэлектризовала собрание. А когда принесли к Думе убитых демонстрантов, настроение достигло высшего возбуждения. Городской Голова добился по телефону от Балка освобождения некоторых арестованных, а затем... а затем, поговоривши, покричавши и погорячившись, разошлись.

Стрельба на Невском дала повод некоторым думать, что, по примеру 1905 года, власть одолевает революционный беспорядок. К несчастью для России при начале второй революции у нас не было Дурново и Трепова, не было Дедюлина с Герасимовым, не было Минов и Риманов.

Пишущему эти строки пришлось видеть в Петрограде, как протекали обе революции и я вспоминал 1905 год, вспоминал людей, которые спасли тогда Россию...

Перед завтраком на Невском я со своим спутником, полицейским чиновником с юга России, наблюдал "братание" казаков с толпой. - "Смотрите, князь, и учитесь, как не надо действовать" - сказал я ему. Придя в министерство, я высказал H. H. Боборыкину, что у нас началась революция, чем не мало удивил нового Таврического губернатора, генерала Бойсмана. Бойсман только что был принят в Царском Селе Императрицей и, вернувшись оттуда, приехал ко мне с поручением от Ее Величества.

Он был в самом радужном настроении, был уверен в незначительности беспорядков и передавал, что Государыня против каких-либо крутых мер и особенно против стрельбы по демонстрантам.

Я не был согласен с таким взглядом. Раз во время войны устраивайся политическая демонстрация и полиция и войсковой наряд видят плакаты и флаги с надписями: "Долой войну", "Долой Царя", "Да здравствует республика" - стрельба необходима. В таком положении стрельба понятна каждому простому солдату. Такой момент был потерян вчера, когда в одном месте была именно политическая демонстрация, были революционеры, а не просто толпа.

После завтрака мне был назначен прием у министра. Перед приемом пришлось переговорить с товарищем министра все о том же, чем мостить Ялтинскую мостовую - торцами или асфальтом. Ирония судьбы. Товарищ министра доложил, и меня попросили к министру. Протопопов был в веселом настроении и, как всегда, очарователен. Он наговорил мне много приятных вещей, просил не стесняться в Ялте приемами по представительству. Как раз в то время ему протелефонировали о демонстрации на Знаменской площади и об убийстве пристава Крылова казаком. Заговорили на эту тему. Я высказался за немедленное предание казака суду. Протопопов сказал, что теперь все зависит от Хабалова, что теперь беспорядки совершенно его не касаются.

Затрещал дворцовый телефон. Императрица вызывала министра. Протопопов начал говорить по-английски. Я вышел в соседнюю комнату.

Когда я вернулся, министр сказал, что Ее Величество спрашивала о положении дел и что он доложил об энергичном подавлении беспорядков войсками.

Уходя, я встретился с Директором Деп. Полиции Васильевым. Мы обменялись несколькими фразами. Он проговорил что-то мало понятное. Вид у него был довольно растерянный.

Уже второй день как дом Протопопова охранялся военным караулом под начальством офицера. В этот день начальником был Л.-гв. Павловского полка Грим. Он был приглашен к обеду министра. Протопопов спросил о беспорядках. Грим рассказал про их серьезный характер. Протопопов шутил, смеялся и высказал, что революцию надо было вызвать на улицу, чтобы раздавить, что теперь и выполняет Хабалов. Растерявшийся от подобного объяснения происходящих беспорядков офицер не знал что и ответить министру. Но слышанным от министра он был настолько поражен, что вечером же доложил о том по начальству. Речам министра удивлялись и офицеры, комментировали их не в пользу правительства.