Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Контркультура » Культура заговора : От убийства Кеннеди до «секретных материалов» - Питер Найт

Культура заговора : От убийства Кеннеди до «секретных материалов» - Питер Найт

Читать онлайн Культура заговора : От убийства Кеннеди до «секретных материалов» - Питер Найт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 104
Перейти на страницу:

Американская литература и кинематограф пропитаны диалектикой страхов и домыслов на тему этого тайного — «другого» — мира. Наряду с феноменальным успехом жанра триллера в послевоенный период более художественные произведения, такие как «Весы» Дона Делилло (1988), «Призрак проститутки» Нормана Мейлера (1991) и «Американский таблоид» Джеймса Эллроя (1995) отразили серьезную склонность авторов к характерным особенностям триллера и тайной романтике, ассоциирующейся с деятельностью разведслужб. Мейлер признается, что написал «Призрак проститутки» не на основе каких-то фактов о работе ЦРУ но на волне глубокого образного ощущения близости темы, использовав, по его словам, ту часть своего «сознания, которая живет в ЦРУ на протяжении сорока лет».[59] Мейлер даже утверждает (отчасти иронически), что будь у него другое происхождение и придерживайся он иных политических взглядов, он бы мог «провести в ЦРУ всю свою жизнь».[60]

Пожалуй, еще больше интереса по сравнению с зачарованностью послевоенных писателей миром призраков вызывает стремление секретных агентов писать романы собственноручно. Так, Дж. Гордон Лидди, уотергейтский взломщик и сотрудник ЦРУ (а по некоторым данным, и возможный подозреваемый по делу об убийстве Кеннеди), стал ведущим на разговорном радио, а также автором нескольких триллеров, например «Вне контроля» (1979). Похожую ситуацию видим в эпизоде «Мечты Курильщика» в «Секретных материалах», когда становится ясно, что известный отъявленный заговорщик был безжалостным организатором почти всех заговоров в послевоенные годы, начиная с убийства Кеннеди и заканчивая исключением команды Buffalo Bills из игр за «Суперкубок». Мы также узнаем, что Курильщик намеревался отойти от дел и заняться сочинительством, но неоднократно сталкивался с отказом издателей публиковать его детективный роман. Когда какой-то журнал все-таки соглашается опубликовать один из рассказов Курильщика, тот с отвращением узнает, что в его рассказе поменяли концовку, и рвет письмо с заявлением об отставке.[61] Похожим образом в стильном конспирологическом триллере 1970-х «Три дня Кондора» Роберт Редфорд играет сотрудника ЦРУ, которому поручено проанализировать популярные романы и выяснить, не просочились ли туда случайно планы управления, а также почерпнуть оттуда какие-нибудь идеи на будущее.[62] Эти примеры иллюстрируют возникновение взаимосвязей между вымышленным и реальным миром, когда настоящие шпионы учатся дискурсу заговора у писателей, и наоборот. Зачарованность сферы развлечений темой заговора усиливает атмосферу секретности, структурирующей американскую политику, и сливается с ней, и уже сообща они образуют то, что можно определить как «культуру заговора». Развитие этого силового поля заговора на протяжении последних нескольких десятилетий радикальным образом изменило представления и обычных людей, и политиков о ходе истории. Скрытые намерения нередко оказываются единственными.

С развитием национальной безопасности после Второй мировой войны теории заговора получили более широкое распространение и стали более приемлемыми, причем не потому, что сами заговоры стали случаться чаще и к ним стали спокойней относиться. Поскольку в планы правящей элиты сегодня меньше всего входит способствовать достижению консенсуса в обществе и конгрессе (причины этого более подробно рассмотрены ниже), в подобных обстоятельствах закулисные операции, проходящие через «черную кассу», становятся все важнее. Как заметил следователь, занимавшийся убийством Кеннеди, радикал-шестидесятник Карл Оглсби, «заговор — это обычное продолжение обычной политики обычными средствами».[63] И хотя не каждый зайдет так далеко, как Оглсби, тем не менее слушания по Уотергейту заставили многих американцев осознать, насколько глубоко типичная методика заговора укоренилась в деятельности правительства. Более того, за последние десять лет слушания по делу Оливера Норта лишь подтвердили подозрения, которые и раньше питали многие люди. И хотя в ходе слушаний связать президента Рейгана с запутанным клубком операций по продаже наркотиков и оружия не удалось (для скептиков это был как раз случай «правдоподобного опровержения», выглядевшего не слишком правдоподобно), они продемонстрировали, насколько охотно чиновники среднего звена готовы считать, что заявленные цели должны достигаться секретными средствами. Неопровержимая правдоподобность теорий заговора, которые американская общественность за последние четверть века научилась тщательно изучать, иногда позволяет американцам восстанавливать скрытые причинно-следственные связи, разорвать которые стараются при помощи тактики правдоподобного опровержения. В ответ на официальный приказ «все отрицать» конспирологи пришли к убеждению, что «все связано», как гласит одна из ключевых фраз «Секретных материалов».[64]

Как мы видели во Введении, для Хофштадтера параноидальный стиль означает не веру в случающиеся время от времени заговоры, а укоренившиеся представления о заговоре как о «движущей силе истории» (PS, 29). Хотя и далекое от радикального параноидального бреда — диагноза, поставленного Хофштадтером, некое подразумевающееся недоверие по отношению к власти, пропитавшее американскую культуру с конца 1960-х годов, подспудно наводит на мысль о том, что движущей силой, если не истории в целом, то современной американской политики точно, является что-то похожее на заговор. Разница, однако, заключается в том, что если, по мнению Хофштадтера, конспиролог кардинально ошибается насчет внутренней структуры исторического развития, то в последние годы теоретические рассуждения непрофессионалов на тему заговора нередко оказываются созвучны научному анализу политической системы, чья хваленая приверженность демократической открытости подрывается регулярными разоблачениями тайных преступлений. В конечном итоге подобные конспирологические теории действительно могут оказаться безосновательными, однако с учетом того, что мы теперь знаем о не столь демократической деятельности правительства Соединенных Штатов, не так уж безрассудно в качестве рабочей гипотезы предположить существование тайного или молчаливого сговора влиятельных кругов, вплотную приближающегося к заговору. Быть может, люди, которым повсюду мерещатся заговоры, и в самом деле параноики, но ведь вместе с тем они могут подметить, возможно случайно, но от этого не менее проницательно, метаморфозы секретности, ставшей для американской политики эпохи постмодерна обязательным спектаклем.

В большинстве своем риторика паранойи, рассматривающаяся в данном исследовании, функционирует совсем иначе по сравнению с типичным описанием, представленным в статье Хофштадтера. Неизменная и подробная теория заговора о группке безжалостных заговорщиков, меняющих судьбу Америки, породила более неуверенное и нечеткое ощущение присутствия могущественных организационных сил, контролирующих нашу повседневную жизнь. Склонность к подозрительности, во многих отношениях порождаемая верой в заговоры, теперь проявляется скорее не как старомодная гуманистическая вера в разумное, хотя и вредное действие, а как квазиструктурный анализ злых сил на заре постгуманистической эры. В этом смысле современный конспирологический дискурс выражает возможность существования заговора без самого заговора, а при слаженных действиях заинтересованных лиц, которые можно назвать лишь заговорщическими, пусть даже мы и знаем, что намеренного сговора между ними, может, и нет. Таким образом, риторика заговора предлагает символическое решение проблемы изображения тех, кто отвечает за события, которые, как кажется, неподвластны никому. Эта риторика говорит об эпохе, когда ни прежней веры в индивидуальное действие, ни возникающего понимания сложных причинно-следственных связей оказывается недостаточно. Теории заговора заполняют брешь между верой и пониманием, вновь обращаясь к возможности назвать конкретных виновных в эпоху немыслимо сложных взаимосвязей в масштабе всей планеты. В пятой и шестой главах более подробно анализируется, как усиливающееся взаимопроникновение промышленных и финансовых процессов приводит к возникновению постоянного риска, в условиях которого далекие угрожающие силы проникают уже в тело человека. Если все на свете становится взаимосвязанным, значит, уже не остается никакой возможности добиться абсолютной защиты, и поэтому паранойя оборачивается восприимчивостью по умолчанию, автоматической реакцией на незаметное, но коварное проникновение в последние оплоты приватности. Перестает работать даже традиционное для конспирологического мышления разделение на «они» и «мы», ибо хорошо охраняемые границы и государства, и человеческого тела подвергаются опасности, если следовать логикой вируса. Начиная с 1960-х годов ранняя, более узкая форма демонологической паранойи, созревшая при мак-картизме в годы «холодной войны», стала уступать место более расплывчатому убеждению в существовании конспирологических сил: они повсюду, но их конкретное местонахождение в условиях децентрализованной мировой экономики установить нельзя.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 104
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Культура заговора : От убийства Кеннеди до «секретных материалов» - Питер Найт торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит