Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Русская современная проза » Пасынки отца народов. Квадрология. Книга третья. Какого цвета любовь? - Валида Будакиду

Пасынки отца народов. Квадрология. Книга третья. Какого цвета любовь? - Валида Будакиду

Читать онлайн Пасынки отца народов. Квадрология. Книга третья. Какого цвета любовь? - Валида Будакиду

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 96
Перейти на страницу:

Аделаида, конечно, различала «симпатичный мальчик» и «не симпатичный». Только, собственно, зачем? «Симпатичные» и «не симпатичные» были ей одинаково неприятны. Это они потом вырастали и не хотели забирать себе детей, которых женщина могла принести от другого мужчины домой. Не дразнились бы «жир-хоз-комбинат» эти «симпатичные – не симпатичные» и ладно! Хотя… хотя на «симпатичных» хотелось иногда посмотреть. Они, в отличие от «не симпатичных», дразнились гораздо реже. Как будто были больше заняты. На них можно было смотреть. Не то, чтобы хотелось им понравиться, с ними просто можно было разговаривать. Вот разговаривая с «симпатичным», возможно, и где-то и самой хотелось выглядеть получше. Воротничок там чистый пришить к школьной форме, или гольфы надеть с рисунком. Но, чтоб выглядеть немного получше, прежде всего надо было себя изучать. Смотреть в зеркало и оценивать, что на себе можно такое изменить, чтоб «исправить палажении», как говорил папа? Пуговицу на чёрном фартуке заменить с большой белой от наволочки хотя бы на тёмно-серую, застирать на школьной форме подмышками белые разводы, ну или ещё что-нибудь такое сделать. Но изучать себя так пристально можно исключительно в те минуты, когда дома никого нет. Если б папа или мама увидели, как Аделаида стоит несколько минут кряду перед зеркалом, ей бы это так просто не прошло. Зато в те редкие минуты, когда они куда-то уходят, можно себе позволить даже посидеть перед зеркалом с распущенными волосами, разглядывая с интересом своё отражение. Однажды она вот так сидела-сидела, а потом вообще учудила: накрасила маминой помадой себе щёки и губы! Было очень красиво!

Пришли родители. Она вместо того, чтоб кинуться всё это смывать, стала рассекать по квартире, страшно себе нравясь и как бы призывая маму с папой разделить её преображение. Однако усталые от забот мама с папой вместо того, чтоб оценить всю красоту макияжа, ударились в панику:

Василий! Посмотри, какая она красная!

Аделаида, пока не чувствуя нависшей над ней опасности, продолжала ходить по квартире с загадочным видом.

У неё температура! – мама паниковала всё сильнее. – Давай, ставь воду, надо ей почистить желудок! – в маме ничего не менялось. Безобидное на первый взгляд «почистить желудок», естественно, означало переход к маминому универсальному методу лечения от всех болезней – к тёмно-синей резиновой клизме с длинным, тощим шлангом. Только тут Аделаида поняла, что она сотворила, но предпочла выдержать омерзительно пахнущую ромашкой клизму, чем сознаться в такой «распущенности», как помада на лице! Гораздо безопасней было выдержать мамину истерику по поводу того, что она уже «взрослая девочка», но «так и не научилась за собой смотреть», что «всё время простуживается» и у мамы «все силы уходят только на её лечение»:

Ва-си-лий! Вода не идёт хорошо! Подними выше! Подними, я тебе сказала! Ты же вентиль не открыл! Открой вентиль!!! Убиваешь ты меня, убиваешь!.. Сейчас мне самой станет плохо! – нет, клизма ближе и роднее, чем неизвестно сколько месяцев выслушивать о роли «скромности и целомудрия» в развитии «порядочной, домашней девушки».

Аделаида очень хорошо запомнила тот случай.

Только, сколько раз можно лупасить себе по лбу одними и теми же граблями?!

Так вот в ту среду, оставшись один на один со своим отображением в зеркале, Аделаида принялась за старое. Она уселась перед трельяжем, снова распустила по плечам волосы, надела очки и стала разглядывать давно надоевший образ. Ба! Однако, на ней появилось и кое-что новое! «Ох! Только бы ничего с собой не сделать, как в прошлый раз, а то снова будут лечить клизмой! Или будут как в позапрошлый!..»

Она вдруг вспомнила, что «позапрошлый» был ещё страшнее, чем «прошлый».

К своим, как положено «девучки», «круглим» плечам, прыщавому лбу и трём складкам там, где по логике должна была находится талия, она увидела не совсем приглядные новшества. Кстати, как интересно! Талии как не было никогда, так и нет. Даже больше стало!.. Вот они в зеркале, толстые стёкла очков… Правда, это ничего? Говорят, близорукость можно вылечить. Когда вырасту, обязательно вылечу! Лоб… лоб… да, прыщи на лбу не скроешь! Их, кажется, стало меньше? Или больше? Ну, во всяком случае, они уже не такие сильно красные… Или сильно красные?..

Аделаида в задумчивости пожевала нижнюю губу. Тут её вдруг осенило:

Если нельзя закрасить прыщи, то ведь чёлкой-то их прикрыть можно!

Не долго сомневаясь, она притащила из кухни ножницы, опустила клок волос на глаза и вслепую оттяпала себе чёлку.

Она вышла кривой и почему-то оказалась гораздо короче, чем хотелось бы, но бордовые прыщи с белыми головками вполне прикрыла!

В классе все заметили Аделаидино преображение.

По неписанному закону, если у что-то было не как всегда, надо подходить, бить по голове и поздравлять:

Первый день!

Бить не обязательно сильно, кто как хочет.

«Первый день!» – это традиция всей школы. Он отмечался по любому поводу. Если это были туфли – вместе с криком: «Первый день!» на ногу необходимо было наступить. Если брюки или юбка – дать пенделя под зад. То есть – каждый ученик должен был ещё хорошо подумать – готов ли он прийти в школу в чём-то новом? К последним урокам «поздравили» уже все, и Аделаида почти забыла о своих попытках по устранению своих внешних недостатков. Шла домой она очень смело, потому что получила две «пятёрки» и на радостях совсем забыла о чёлке на пол лба.

На этот раз у мамы дежурная фраза:

Что принесла? – так и осталась не произнесённой.

– Я тебе сказала причесаться, а ты чёлку отрезала?! – мама стала тщательно обтирать руки об фартук.

Мама вообще очень любила это резкое слово «отрезать». Она с таким удовольствием произносила сразу две звонкие гласные «р» и «з»! Про крой материала она говорила «поррррреззззала», чёлку тоже «поррррреззззала», палец при любой травме тоже был исключительно «порррреззззан». У неё вообще был свой язык. Мама в разговорной речи употребляла исключительно те слова, которые именно она считала нужным, совершенно не заботясь о том, действительно ли они раскрывают смысл сказанного. Все простые электрические лампы и лампочки были «плафонами». Смерть по любой причине человека, которому она относительно симпатизировала, «гибель». Мама так и говорила об умершем в больнице от инфаркта: «Он погиб!».

– Мама, почему «погиб»?! Его же не застрелили из-за угла?! Он болел и умер!

– Нет, погиб! – мама, как всегда «лучше знала». – Его довели до инфаркта, и он погиб! Вот и я из-за тебя погибаю! Скоро и у меня будет инфаркт и я погибну, а ты останешься без матери! Ну ты же этого хочешь?!

Посуда у мамы ни в коем случае не «разбитая», только «поломанная». И никто во всём мире не смог бы её заставить сказать: чёлку «постригла», юбку «покроила», палец «прищемила», человек «умер», посуда «разбилась», лампа – просто «лампа»!

Как ни странно, но от вида «отрезанной чёлки» мама потёрла руки фартуком и довольно быстро успокоилась. Всё могло бы закончиться гораздо хуже. Конечно, она провела интенсивную профилактическую беседу, но в конце объявила:

– Раз так, пошли в парикмахерскую! Я устала подбирать с пола твои волосы! Падают и падают. Падают и падают! Волос меньше станет, может, и перхоть вылечится!

А вот на такой хеппи-энд Аделаида совсем не рассчитывала! Стричься она совсем не хотела! Она хотела «отпускать» волосы.

Под «мальчишку»! – приказала мама молодящейся парикмахерше в «Салоне красоты», с оранжевыми волосами и синими тенями над и под глазами.

Парикмахерша чуть не задушила её простынёй, которая была вся в разноцветных ошмётках волос, и стала железной гребёнкой поднимать прядки, зажимать их между указательным и средним пальцем и острыми ножницами с удовольствием оттяпывать. Волосы, как осенние листья, бесшумно опадали сперва на простынь, а потом грустно по складкам скатывались с неё на пол.

– У неё волосы очень тонкие и жидкие. Посмотрите! – рыжая парикмахерша ткнула Аделаиду пальцем чуть повыше лба. – Посмотрите! Она лысеет! Давайте сделаем «лесенкой», так будет как будто волос больше!

– Ну, давай «лесенкой», – равнодушно согласилась мама.

В школе на следующий день на Аделаиду пришла полюбоваться даже завуч по воспитательной части – Лилия Шалвовна. Она молча посмотрела на совершенно круглое, как блин, лицо Аделаиды с выпирающими щеками и как бы засосанным внутрь щёк носом, покачала головой, и, сделав вид, что заходила по каким-то пионерско-комсомольским делам, удалилась, полная дум и печали. В классе, как ни странно, никто не захотел воспользоваться правом «первого дня». Только в течение всех занятий Аделаида ловила на себе сочувственно-недоуменные взгляды одноклассников.

Конечно, отсутствие длинных волос у девочки в «высшем» обществе Города не приветствовалось, зато теперь мама совершенно спокойно могла объяснять каждому встречному и поперечному, что остриг произведён вовсе не в целях «придания красоты», а исключительно по медицинским показаниям.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 96
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Пасынки отца народов. Квадрология. Книга третья. Какого цвета любовь? - Валида Будакиду торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит