Интервью с раввином Адином Штайнзальц - Адин Штайнзальц

Раввины и община его осудили и от него отдалились. А он время от времени жертвовал на нужды общины солидные суммы.

Прошло сколько-то лет. Вдруг в том городе евреев обвинили в ритуальном убийстве. Кровавый навет. И наш выкрест, почтенный христианин и богатейший житель города, встал и сказал: «Это ложь. Я сам был евреем. И я знаю, что никакого подмешивания христианской крови в мацу не было и быть не может». Он спас евреев: его уверенные слова возымели действие.

Этот человек рисковал всем: положением, богатством, может быть жизнью.

З.К.: Это напоминает мне слова Мордехая из книги Эстер: «И кто знает, не для этого ли часа ты стала царицей?»

Рав: Верно, но я хочу подчеркнуть, что этого человека никто не принуждал креститься. Он сам избрал путь отречения от еврейства. Его не заботило, что он не накладывал тфиллин. И все-таки в недрах его души лежало зерно. Да, оно было окутано мраком многих слоев чужой культуры, но вот он услышал о готовящемся преступлении, и зерно дало мощный росток.

Так и в Израиле. Так и везде. Я убежден, что в каждом еврее лежит под спудом такое зерно и ждет своего часа. И совсем не обязательно ждать трагедии. Это случается с людьми, испытавшими сильное потрясение, причем и положительное. Случается в непредсказуемых обстоятельствах. С теми, кто не мог помнить, не мог сказать, как наш герой: я знаю, я сам был евреем. И все-таки оно прорастает.

Я встречаю стольких людей. С возрастом люди начинают размышлять о многом. В том числе, о своих корнях. Собирают по крупицам историю своей семьи.

З.К.: Знаете, сколько таких людей, как правило пенсионеров, я встречала в архивах?

Рав: Знаю. Всему свое время. Помню, я был совсем пацаном, когда была жива моя бабушка. Интереснейшую судьбу прожила она. Я мог бы с ней тогда разговаривать часами, столько всего узнать. Но тогда это меня не интересовало. А теперь ее уже нет. Так уж оно устроено. То, что в двадцать лет горит, требует тебя безотлагательно, со временем как-то тускнеет, теряет значение, забывается. Человек идет копаться в своих корнях, ищет, где бывали, что делали такой-то прадед и такая-то бабка, а находит себя. Из глубины.

З.К.: Выходит, старые люди знают об этом возвращении заранее и потому стараются воспитать в молодых чувство причастности. А дети и внуки сопротивляются.

Рав: Нет. Это заложено и в молодых. Я задаюсь вопросом: вот передо мною 25-летний человек, вот его родители. Где же фамильное сходство? Его нет. Или оно почти неуловимо. Но проходят годы, и сходство становится настолько разительным, что невозможно скрыть изумление – откуда оно взялось?

Когда-то давно я сказал об этом одному молодому человеку. Он посмеялся и ничего не ответил. Он просто взял и ушел из дому. Оставил родительский кров на 23 года. Когда он вернулся, мы встретились вновь. «Ты только посмотри на моего отца, – сказал он мне. – Все черты, которые некогда раздражали меня в нем, сегодня я нахожу в себе». Теперь бы я сформулировал это так: генотип сильнее фенотипа.

Как-то спросили младенца, что такое жизнь? «Детский сад, – ответило дитя. И подумав: – школа, работа, потом ты дедушка, потом говоришь на идише, потом умрешь».

Поэтому я против идеи «плавильного котла». Это решение проблем, но это плохое решение. Белый цвет состоит из семи разных цветов. Но только – чистых цветов. Если же цвета грязные, белого не получишь. Создание израильтянина, как и создание любой личности, требует долгих последовательных усилий. Лишь в процессе воспитания под воздействием многих этнических влияний возникнет объединенная община, культура которой будет богаче каждой из составляющих ее культур.

З.К.: Но где же взять мозги и память, чтобы это богатство вместить? Получается, что чем больше разных общин в Израиле и чем дальше от древности мы живем, тем больше знаний мы должны освоить, вширь и вглубь?!

Рав: Не волнуйтесь, старое либо обновляется, т.е. получает актуальное звучание, либо исчезает. Знаете, писатель был такой – Айзек Азимов. Вообще-то он Ицик. Он – родственник моей жены, она в девичестве звалась Азимова. Да, так в воспоминаниях покойного писателя я прочел, что на уроках математики их учили запоминать названия монет разных стран и переводить достоинство одной монеты в другие. Этим нагружали детский ум. Сейчас, когда появились новые отрасли знания, компьютеры, например, эти упражнения забыты, зато детей мучают другим. Вне всякой оценки, хорошо это или плохо, я констатирую – это факт.

Баланс между старым и новым – вещь сложная. Когда моя бабушка было еще девочкой, у них помидоры не ели, их называли трефными яблоками. Сейчас это вызывает у нас улыбку.

Культура «плавильного котла» не может быть богатой, потому что отрезана от корней. Уравниловка зиждется на отречении от прежнего своеобразия, и когда она насаждается силой, как было в СССР, на место утраченной богатейшей культуре еврейства приходит посредственная советскость. Но если говорить о русских людях, им повезло: Сталин сохранил их национальную классику. Хуже было в Китае, где в годы «культурной революции» национальная классика была объявлена вне закона. Сожаления достойна ситуация у нас в Израиле (а я ведь коренной израильтянин, я родился в Иерусалиме) – наша интеллигенция не умеет читать памятники своей культуры.

И все же пока мы помним, кто и откуда пришел, пока в школах дети пишут домашнюю работу «Мои корни», есть надежда на возрождение интереса к своей этнической культуре, а значит – и на повышение общенационального культурного уровня.

Гостья из будущего

Беседу с раввином вела Зоя Копельман (опубликовано в журнале "Отцы и дети", выпуск 37).

З. К. Господин Штейнзальц, сегодня мы поведем разговор о Шабате, но мне хочется затронуть менее известные аспекты этой почти безграничной и в то же время довольно знакомой нашим читателям темы. Шабат-кодеш - «святая Суббота» - вот главная характеристика этого дня в Писании, молитве, устной традиции. Как нам, не очень подготовленным людям, представить себе эту святость? Возможно ли это?

А. Ш. Порой помогает аналогия. Мы знаем, что есть святые места - особые, выделенные в мире пространства. Аналогично надо представлять себе, что есть и святые отрезки времени - особые, не похожие на прочие дни и часы. Принято говорить, что Суббота в большей степени принадлежит будущему миру, тому, который на иврите называют олам ѓа-ба.

Поэтому так непросто понять глубинную суть Субботы, но можно научиться соблюдать Шабат. Шесть дней в неделю мы заняты работой: созидаем, совершенствуем уже созданное, привносим в мир плоды своей активной деятельности, то есть - даем. В Субботу мы пытаемся быть пассивными и настроиться на то, чтобы получать. Соблюдение Субботы можно сравнить с релаксацией - сейчас модно ходить на групповые занятия по релаксации, считается, что за десять-пятнадцать занятий человека можно этому научить. Мы пытаемся научиться этому уже свыше трех тысяч лет и не очень преуспели.

З. К. А что мы получим?

А. Ш. Здесь нет определенности. Каждый получит то, что сумеет взять. Надо уметь и давать, и получать. Жизнь человека можно представить в двух плоскостях. С одной стороны, он познает мир вещей и природы, осваивает профессию, учится быть активным, а с другой - учится воспринимать духовное, познает мир Торы и с его помощью пытается ощутить связь с Богом. Я вам так скажу: если б я мог, я бы молчал всю Субботу. Просто молчал и слушал.

З. К. В том смысле, как понял суть молчания Илья-пророк: «Не в ветре Господь... и не в землетрясении Господь... и не в огне Господь... в звуке тонкой тишины»? В молчании физического мира открылся ему Господь?

А. Ш. Да, верно.

З. К. Мой следующий вопрос касается так называемой «дополнительной души», которая появляется у еврея в Субботу. Зачем она? Что она делает?

А. Ш. Прежде всего хочу напомнить, что Суббота - собственность Всевышнего, и Он, по любви Своей, дал ее в подарок евреям. Ее и «дополнительную душу».

З. К. Можно ли сказать, что «дополнительная душа» приходит, чтобы Б-жественное начало в человеке возобладало? Одна душа у нас есть всегда, и она принадлежит Богу. В обычные дни она живет в материальном теле и старается повлиять на наши дела в материальном мире так, чтобы они были угодны Творцу. К сожалению, она не является нашей безраздельной хозяйкой и повелительницей. А в День субботний хотелось бы, чтоб она главенствовала, и тут ей в помощь дается еще одна Б-жественная душа, которая всякий раз приходит лишь на короткий срок - на Шабат.