Лисавета - Лисий хвост или По наглой рыжей моське!! - Светлана Жданова

   Тяфкнув на него, я кое-как слезла с лавки. Кот еще пытался показывать клыки и распушать усы и хвост, да только прекрасно понимал расклад - даже раненой, я была раз в десять его больше.

   А пирожки то оказались вкуснющие!!! С нашими полуфабрикатами, которые в ТОНАРах продаются в одной сторонке не стояли. Иначе те хотя бы ароматом таким пропитались. От этих пахло солнцем, хлебом и курицей!

   А начинка... вроде и волокнами мясо, но такое мягкое и нежное. На языке таит. Ее еще видно сливочным маслом и сметанкой сдобрили, так что я едва язык не проглотила.

   В общем, опомнилась я только на столе, после исчезновения из корзины второго пирожка. Куда это они девались, а? Животик поддержал мое недоумение урчанием.

   Да и шаги кажется слышаться. Не хватало мне только попасться как кошаку оголодавшему, прямо на месте преступления.

   - Да, киса? - улыбнулась я всеми клыками.

   Кот задумался еще крепче и полез на печку.

   Притворилась спящей, бедной и несчастной (это кстати изображать не пришлось, спорю - выглядела я хуже моего старшего кота, когда в конце марта он домой приходил, только тот счастливый всегда был). Так что подозрения как и предполагалось упали на кота. И поделом ему - он первый начал!

   - Ах ты, ворюга! - завопила лекарка.

   Так его! Можно веником!

   - Тетя Медея, вы про дедушку не забыли, - оторвал девицу от гоняний кота мальчишка.

   - Сейчас.

   А я лежала не в силах думать ни о чем, кроме имени странной лекарки. Это чего, совпадения такие, да?

   Но стоило девушке скрыться за дверью, как ароматные пирожки снова позвали мой желудок на встречу с ними. Что делать - поесть я всегда любила.

   Только теперь хозяйки в доме не было совсем недолго, так что похоже я даже наследить умудрилась. Да и с перепугу залезла не на лавку, а постель лекарки. Промахнулась слегка.

   Третий заход был уже ошибкой. Ах, если б на своих ошибках можно было учиться заочно!

   Осторожно свалившись (да я и так могу) с постели, я покралась к столу, как... да, дверь открылась!

   - Ах ты нахалка!

   Поджав уши, я заискивающе посмотрела на стоящую в дверях лекарку. Сердечко мое стучало быстро-быстро. Сделав самый жалостливый вид на который я только была способна (а в моем состоянии это не так уж и трудно), улеглась на пол, словно принимая любое наказание. Эх, могла бы еще и хвостиком повилять, но в моем исполнении это наверное будет все же слишком, такой хвост не пол мести, в воротником носить!

   И надеюсь в этом мире есть гринписовцы, иначе тяжело мне придется.

   Потому что девица явно не поддавалась на мое природное обаяние хвисы. А полотенце в ее руках пожалуй становилось грозным оружием:

   - Не строй из себя святую невинность! - строго сказала я. - Ты зачем пироги воровала? Я бы закончила с делами и сама бы тебя покормила. Неблагодарная, мало того, что меня без обеда оставила, так ты еще и кота подставила. Не стыдно?!

   Видя какой поворот приняло дело, я прикрылась лапами и заскулила:

   - Только не по голове, только не по голове! Она больная!

   Девица растерялась, хлопая карими глазами. Даже ущипнула себя, словно я это какое-то наваждение. Нет, ну обидно! Она меня таскала, лечила, а потом и не верит в мою реальность. Интересно, а если я сейчас промолчу, что она подумает, а? Что пора попить настойку валерьяны или пустырника? Или вообще обраться в местный дурдом? Или завязать с мухоморами на ночь?

   Он не могу, бурное у меня все же воображение!

   - Это ты мне? Разве лисы разговаривают?

   - Нет, коту твоему! - хихикнула я, все еще представляя, как эта особа наворачивает полную сковородку поганок разных. Прям как Баба Яга какая. Когда сея фантазия дошла до момента запивания кушанья настойкой валерьяны на спирту и глаза ее кота в этот момент, то я не выдержала и откровенно заржала в голос.

   Похожу она обиделась. На что интересно, я же не виновата... почти не в чем.

   - Ладно, хватит ржать, - проворчала она. - Давай помогу тебе лечь на кровать, а то все мои труды пойдут насмарку.

   Какая заботливая, а? Так то лучше!

   - А поесть? - состроила я жалостливую мордашку.

   Она взяла последний пирожок, ох какие они все же вкусные, и показав мне фигу, нагло съела.

   - Перетопчешься, - облизнулась она.

   - Жадина! - надулась я. - Я тут с голоду помираю, а она! Никакого человеколюбия. То есть лисолюбия. Хвисолюбия. В общем, злая ты! - завела я свою любимую песню. Состроить из себя невесть что, а потом прибедняться и напрашиваться мое любимое занятие. Слишком хорошо было уяснено мной фраза Волонда: - "Никогда ничего не проси. Сами дадут!" Чему я и пыталась следовать, порой преодолевая жуткие трудности. С другой же стороны - я не принуждаю.

   - Угу, злая. Особенно если меня так нагло объедают. Ну ладно, хватит пререкаться, лучше объясни, что ты за зверюшка такая? Оборотень?

   - Ну надо же было догадаться что после лечения мне силы понадобятся. - Вздохнула. Не хотелось конечно опять раскрываться, но все же она меня от смерти спасла. Ночью вылезли бы волки, и тогда меня бы уже ничего не спасло. - Не оборотень я. А хвиса. Хотя... можно сказать и так. Просто оборотни прячут свою вторую сущность, а хвисы нет. Да еще у них с оборотом проходят раны, нанесенные простым оружием, а у нас нет. Особенно если проблемы с крыльями. - Попыталась я помахать своим оперением. Которое, впрочем, тут же отдалось болью.

   - Эй-эй, ты полегче, а то всю мою работу испортишь. Ты лучше поменьше шевелись, у меня обезболивающих нет. Пока. - Не будем говорить что боли я и так не особо чувствую. Лишь где-то на грани. - Лучше расскажи, как ты дошла до жизни такой. Что-то мне подсказывает, что это не звери тебя так помяли, - пристально глянула на меня лекарка.

   Я поморщилась.

   - Как раз таки звери. В овечьих шкурах. Попала под раздачу местной шишке. Этому вашему маркграфу. - О том что я его и успокоила, рушила умолчать. А то еще сдадут властям. Хоть... меня все же спасли, а отвечать на такое злом очень не хорошо. - Так что хочу предупредить, связываться со мной себе дороже. Меня искать будут. И не думаю, что с букетом цветов и премией за истребление всякой гнуси. Р-р-р, - оскалилась я, вспоминая ушастика. - Скорее уж с собаками. Ох! Гончие, - вспомнила я. - Они же меня найдут, как пить дать. Мне надо уходить.

   Но стоило сделать чуть резкое движение, приятный холод разливающийся по организму и сдерживающий боль, схлынул, оставляя "наслаждаться" каждой ранкой и порезом. У-у-у, противный!

   Голос гончих я узнала сразу. Ведь не зря променады вокруг их клеток устраивала. И они видно надолго меня запомнили... шавки помоечные!