Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Детская литература » Детская проза » Повесть о кружевнице Насте и о великом русском актёре Фёдоре Волкове - Софья Могилевская

Повесть о кружевнице Насте и о великом русском актёре Фёдоре Волкове - Софья Могилевская

Читать онлайн Повесть о кружевнице Насте и о великом русском актёре Фёдоре Волкове - Софья Могилевская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 21
Перейти на страницу:

Глаза у Волкова потемнели. С горячностью начал:

— Да за что же на тебя гневаться? Что худого, если посидишь и посмотришь, как мы пьесы представляем?

Настя ещё ниже склонила голову; знала, может, ничего в том нет, что почти каждый вечер она пропадает на Пробойной улице, но тяжела будет расплата, коли дознается о том барыня Лизавета Перфильевна.

А Волков продолжал ещё горячее:

— Ну хочешь, Настя, я схожу к твоему барину? Скажу, мол, так и так...

Настя не дала ему договорить. В лице переменилась. Затрепетала вся. За рукав его схватила.

— Фёдор Григорьевич! Батюшка мой... разве можно!..

И снова замолчала.

Теперь молчал и Волков. Тяжёлое раздумье легло на его лицо.

Вокруг веселье — свист, шум, смех, какие-то выкрики. А они стоят — Фёдор Григорьевич и Настя, оба молчат, и у обоих в мыслях одно и то же.

Наконец Волков тряхнул головой, словно отгоняя от себя эти невесёлые думы. Сказал:

— Ладно, Настя! Тебе виднее — коли нельзя, то и не пойду... Тут другое надо придумать... А что, пока не знаю. Одно помни — я тебе заступник во всём.

И сразу, точно не было между ними этого разговора, начал он о другом и снова совсем другим голосом:

— Слыхала, мы сразу после крещения открываем наш театр? Хотим седьмого января...

— А как же! Про это все толкуют — малые и старые.

— Приходи, Настя! Мы будем «Титово милосердие» играть. Помнишь, читали эту пьесу?

— Приду, Фёдор Григорьевич.

— Обязательно приходи. За кулисами тебя поставим...

* * *

— Грунюшка! — воскликнула Настя, когда Фёдор Григорьевич от них отошёл. — Пирогов не хочешь ли?

— Ой, хочу!

— А давай купим?

— Каких купим? — У Груни потекли слюнки: есть ей охота незнамо как. — Каких купим? С зайчатиной? А может, лучше с потрохами?

— Хоть с зайчатиной, хоть ещё с чем... Мне всё равно.

— А копеечка твоя разве не заветная? — вспомнила вдруг Грунька. — Ведь говорила...

— Она больше мне не нужна, — засмеялась в ответ Настя.

Бывают же такие дни, когда солнце светит только для тебя!

И для тебя сверкает снег алмазами... И весёлые перелёты галок, и золотые купола церквей, и смех, и веселье, и всё на свете лишь для тебя, лишь для тебя одной...

7 января 1751 года

Ни сам Фёдор Григорьевич Волков, ни его товарищи-актёры — Нарыков, Шумской, Попов, Чулков и другие, — конечно, думать не могли, что число это войдёт знаменательной датой в историю русского театра.

В тот день, когда широко и гостеприимно распахнулись двери нового театра на Никольской улице, все они, конечно, не могли себе представить смысла происшедшего. Но они твёрдо знали: их игру, их спектакли будут смотреть не десяток-два любителей-театралов и не кучка придворной знати, а многие. Очень много людей!

Театральные афишки уже несколько дней висели и в гостином дворе, и в других людных местах города. На них было написано:

«В воскресенье 7 января в новом театре на Никольской улице, под управлением 1-й гильдии купца Фёдора Григорьевича Волкова, российскими комедиантами-охотниками представлено будет первый раз:

МИЛОСЕРДИЕ ТИТА,

лирическая трагедия в трёх действиях, сочинение аббата Петра Метастазио».

Далее шёл перечень действующих лиц и фамилии исполнителей.

Начало было назначено в 5 часов.

Но гораздо раньше, чем появились эти афишки, людская молва разнесла весть о дне и часе открытия нового театра.

Седьмого января, чуть свет, при входе в театр в особом чулане уже сидел канцелярист Яков Попов. Он не был занят сегодня на сцене и его отрядили продавать билеты.

Даже дух у него захватило, когда он глядел на гору билетов, наваленных перед ним и которые ему предстояло продать сегодня.

Да найдётся ли столько смотрельцев в Ярославле? Мало ли, что амбар на Пробойной улице бывал всегда набит до отказа. А вот сюда пойдут ли?..

Народ потянулся с самого утра. Иные, чтобы спозаранку купить билеты; другие — занять места поближе к подмосткам; некоторых томило нетерпение...

И вот уже пятаки, алтыны, копейки весело зазвенели, забряцали в руках продавца билетов — Якова Попова. А сами они, эти билеты, ну прямо таяли у него на глазах!

А люди всё шли, шли.

Теперь уже не страх, что придётся играть при пустом зале, а скорее другое приходило в голову: хоть театр большой, но зрителей ещё больше. Вместятся ли?

А люди, входя в зал, осматриваются. Переговариваются, похваливают.

— Глядите-ка! Снаружи не очень казисто, а внутри — ничего...

— Ничего... ничего...

— А печи-то какие! И где такие красивые изразцы брал Фёдор Григорьевич? Не на заказ ли ему делали?

— Занавес, занавес как разрисован! Ай-яй-яй...

— Домá, что ли, на нём заморские? Одни столбы стоят, крыши нет...

Разноголосый гул наполняет зал. Народу много. Тесно сидеть на скамейках, ещё теснее стоять. Плечом к плечу. Вытягивают шеи, чтобы лучше видеть.

Темнеет на улице. А здесь — в фонарях, что висят на стенах и на потолке в медных паникадилах, горят сальные свечи.

— Скоро ль начнут?

— А вот как придёт время, то и начнут.

— Да ведь сказано: в пять часов...

Вроде бы и не стоило топить печей. Людей так много, что и без печей жарко. Некоторые женщины скидывают с себя платки, расстёгивают салопы. Мужчины и вовсе снимают шубы, кладут их на колени.

Занавес поднят

Настя попятилась: ох, батюшки!

Прямо на неё шёл человек в непонятной и очень смешной одежде. Белый холст, перекинутый через одно плечо, сбоку свисал у него чуть ли не до полу. Углём нарисованные брови, густые и чёрные, сходятся на переносице. Губы и щёки будто клюквой помазаны. И всё лицо набелено.

Незаметно, чтобы никто не видел, Настя перекрестилась. А человек усмехнулся и спросил голосом Миши Чулкова:

— Ты чего? Никак испугалась? — Он поднял вверх правую руку и торжественно произнёс: — Римский сенатор Публий!

Тут и Настя засмеялась. Хотела было спросить, зачем это Миша так сильно нарумянился. И, может, он не знает, а у него по всему носу чёрная полоса идёт. А уж брови-то! Не пожалел он, видно, сажи.

Но в это время через сцену, тоже в длинной белой хламиде, большими мальчишескими скачками пронеслась девушка. Подол своего платья она подобрала, чтобы ловчее было бежать.

Чулков крикнул ей:

— Ваня, ты куда?

Девушка, с чёрными, как у Миши Чулкова, бровями и тоже сильно накрашенная, слегка оборотила голову:

— Да вот тут Федор Григорьевич велел...

И исчезла за боковым полотном кулис.

— Ванюшку Нарыкова признала? — спросил у Насти Чулков. — Римская матрона Виттелия!

— А как же! — бойко ответила Настя. — А почему же не признать?

Но правду говоря, с той самой минуты, как она очутилась здесь (Фёдор Григорьевич показал ей, где стоять на сцене за кулисами), всё для неё обёртывалось чудесами и колдовством.

Вон дерево. Зелёное, пышное. Всё в листьях. Кое-где с желтизной, как бывает к концу лета.

Подошла ближе...

Что за диво! Ни тебе листьев, ни тебе зелени! На холсте бог знает что намалёвано. Вперемешку все краски — и синяя, и жёлтая, и зелёная, и чёрная...

Отошла вдаль. Опять зелёное, пышное дерево.

Приблизилась — и снова невесть что!

А тут ещё Миша Чулков напугал... А Ваня? Вырядился во всё бабье, а скачет ровно мальчишка, когда тащит за пазухой репу с чужого огорода...

— Настя, — негромко окликнул Настю Иконников.

А этот полез зачем-то вниз, в дыру, что прорезана между половиц недалеко от занавеса. Одна лишь лохматая его голова торчит оттуда.

Настя подошла к Иконникову.

— Помоги Степану огни засветить, — попросил он. — Скоро начнём... Эй, братец, — обратился он к Степану, — дай Насте свечу!

С опаской Настя взяла тоненькую восковую свечку из рук Степана. Кто её знает, свечку-то? Может, издали свеча, как свеча, а возьмёшь в руки...

Однако свеча была настоящей. Тёплый оранжевый огонёк легонько затрепетал от Настиного дыхания.

— Я пойду перед занавесом зажгу плошки, — сказал Степан. Это был один из волковских рабочих с купоросного завода. — А ты тут, ладно?

Настя кивнула и принялась осторожно подносить свечку к фитилькам светильников, что поставлены были тут и там, в разных местах сцены.

Вышел Волков. Он тоже был в белой одежде. Только одежда его была много пышнее и богаче, чем у Миши Чулкова. «Настоящий царь...» — подумала Настя и слегка посторонилась.

Фёдор Григорьевич на неё, однако, даже не глянул. Точно её здесь не было. Он был сейчас на себя совсем непохожий — суровый, неприступный. Такому Настя словечка не посмела бы сказать... Такой и Насте слова не кинул бы!

Всё оглядев, как хозяин, Волков проговорил:

— Сейчас начнём! — и скрылся за углом белой стены, с нарисованными на ней колоннами.

У Насти сладко и тревожно забилось сердце.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 21
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Повесть о кружевнице Насте и о великом русском актёре Фёдоре Волкове - Софья Могилевская торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит