Анатомия разума. Об интеллекте, религии и будущем - Эрвин Рудольф Йозеф Александр Шрёдингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только что я говорил, что мы не можем даже представить множественность сознания в одном разуме. Эти слова вполне произносимы, но они не описывают мыслимый опыт. Даже в патологических случаях «раздвоения личности» две персоны попеременно сменяют друг друга, но никогда не выходят на сцену вместе; впрочем, это лишь характерная особенность, помимо всего прочего, они ничего не знают друг о друге.
Когда в кукольном спектакле наших сновидений мы держим в руках ниточки множества актеров, управляя их движением и речью, мы не осознаем, что это так. Лишь один из них является мной – тот, кто видит сон. В нем я говорю и действую непосредственно, при этом я, возможно, с нетерпением ожидаю ответа от другого лица, выполнит ли он мою срочную просьбу или нет. То, что я вообще-то мог бы заставить его делать и говорить все, что моей душе угодно, не осознается – на самом деле это не совсем так. Ибо в подобном сне «другим», отважусь предположить, является главным образом изображение какого-то серьезного препятствия, которое мешает мне наяву и над которым у меня нет власти. Странное состояние дел, описанное здесь, является, вполне очевидно, причиной того, что люди древности твердо верили, что они вступают в контакт с людьми, живыми или мертвыми, или, возможно, богами или героями, которых они видят во сне. Это живучий предрассудок. На рубеже шестого века до н. э. Гераклит Эфесский твердо выступил против него, выступил с ясностью, которая нечасто встречается в его местами очень туманных фрагментах. Но Лукреций Кар, который считал себя протагонистом просвещенной мысли, так и не расстался с этим предрассудком, хотя дело было уже в первом веке до н. э. В наши дни такой предрассудок – редкость, но я сомневаюсь, что он изжит полностью.
Разрешите обратиться теперь к чему-то совершенно иному. Я нахожу совершенно невозможным сформулировать мысль о том, каким образом, например, мой собственный сознательный разум (который мне представляется одним) мог возникнуть в результате интеграции сознаний клеток (или некоторых из них), из которых состоит мое тело, или каким образом в каждый момент моей жизни мой разум является, так сказать, их равнодействующей. Можно подумать, что такое «содружество клеток», которым является каждый из нас, могло бы быть возможностью par excellence[22] для разума проявить свою множественность, если он вообще способен на такое. Выражение «содружество» или «государство клеток» (Zellstaat) сегодня уже не считается метафорой. Прислушаемся к тому, что говорит Шеррингтон:
Утверждение, что из клеток, составляющих нас, каждая является индивидуальной эгоцентричной жизнью – не просто фраза. Это не просто удобный способ описания. Клетка как компонент тела – не только визуально ограниченный модуль, это отдельная жизнь, сосредоточенная на себе. Она живет собственной жизнью… Клетка – это отдельная жизнь, и наша жизнь, которая в свою очередь является отдельной жизнью, всецело состоит из жизней-клеток[23].
И этот рассказ можно продолжить, углубляясь в подробности и конкретизируя. И патология мозга, и физиологические исследования чувственного восприятия недвусмысленно свидетельствуют в пользу регионального разделения сенсориума на области, далеко идущая независимость которых удивительна, поскольку позволяет нам ожидать, что эти области связаны с областями разума; но это не так. Особенно характерный пример выглядит следующим образом. Если посмотреть на удаленный пейзаж сначала обоими глазами, потом только правым глазом, закрыв левый, и затем наоборот, заметной разницы вы не обнаружите. Во всех трех случаях психическое зрительное пространство одно и то же. Это, конечно же, вполне может быть вызвано тем фактом, что от соответствующих нервных окончаний на сетчатке стимул передается в один и тот же центр, расположенный в мозге, где «производится восприятие» – точно так же, как в моем доме кнопки, расположенные у входной двери и в спальне жены заставляют звенеть один и тот же звонок над дверью кухни. Это наиболее простое объяснение, но оно неправильное.
Шеррингтон рассказывает нам об очень интересных экспериментах по определению пороговой частоты мерцания. Я постараюсь максимально кратко изложить суть дела. Вообразите миниатюрный маяк, установленный в лаборатории и дающий в секунду 40, 60, 80 или 100 вспышек. По мере увеличения частоты вспышек мерцание пропадает на определенной частоте, зависящей от условий эксперимента; при этом наблюдатель, который смотрит обоими глазами обычным образом, видит непрерывный свет[24]. Допустим, что в данных условиях пороговая частота составляет 60 вспышек в секунду. Во втором эксперименте используем специальное приспособление, пропускающее в каждый глаз каждую вторую вспышку так, что каждый глаз в отдельности увидит 30 вспышек в секунду. Если бы возбуждения проводились в один и тот же физиологический центр, то никакой разницы быть не должно: если я нажимаю кнопку у своей входной двери, скажем, каждые две секунды, а жена делает то же самое у себя в спальне, но неодновременно со мной, звонок на кухне будет звенеть каждую секунду, как если бы один из нас нажимал свою кнопку каждую секунду или же мы делали бы то же самое оба, но синхронно. Однако во втором эксперименте дело обстоит не так. 30 вспышек, воспринимаемые правым глазом плюс 30 вспышек, воспринимаемые левым, очень далеки от того, чтобы устранить ощущение мерцания; для этого требуется частота, в два раза большая, а именно, 60 вспышек для правого глаза и 60 для левого, если оба глаза открыты. Разрешите привести главный вывод, сформулированный самим Шеррингтоном:
Два отчета объединяют не пространственные соединения церебрального механизма… Гораздо больше похоже на то, что образы, воспринимаемые правым и левым глазами, наблюдаются каждый одним из двух наблюдателей, чьи разумы объединены. Похоже на то, что восприятия правого и левого глаз обрабатываются по отдельности, а затем психически объединяются… Как если бы каждый глаз обладал собственным сенсориумом существенного достоинства, в котором ментальные процессы, основанные на том глазе, развивались бы до уровня полного ощущения. Физиологически это соответствовало бы визуальному субмозгу. Таких субмозгов было бы два: один для правого глаза, другой – для левого. Скорее одновременность действия, чем структурное объединение обеспечивает их ментальное сотрудничество[25].
Затем следуют соображения очень
