Как жить. Уроки стоицизма от Эпиктета, Сенеки и Марка Аврелия - Джон Селларс

Стоит заметить, однако, что это не означает, будто следует игнорировать свое место в локальном сообществе. В знаменитом пассаже Сенека пишет об этом так:

Давай с тобой поймем и признаем, что есть два государства. Одно управляется истинными государями, великое и общее для всех, охватывающее богов и людей, где нам не указывают углов, дальше которых нельзя идти, но границы уходят за горизонт с лучами солнца. К другому нас приписала случайность: в нем нам выпало на долю родиться[54].

Главная мысль здесь заключается в том, что мы принадлежим к обоим сообществам, имея обязательства не только перед локальным, но и перед общечеловеческим, интересы которого выше местных обычаев и законов. Временами эти интересы могут вступать в конфликт. Тогда человечество должно стоять на первом месте, но это не значит, что можно не считаться с нашим ближайшим сообществом.

Действительно, у стоиков существовала долгая традиция участия в политической жизни Рима. В I веке н. э. Сенека был далеко не единственным стоиком, конфликтовавшим с разными императорами, – многие из его единомышленников лишились жизни по воле того же Нерона. Одним из таких философов был Гельвидий Приск, трибун, претор и член Сената. Как и Сенека, Гельвидий, изучавший философию в юности, не раз подвергался изгнанию: в первый раз за свои политические связи, а потом за критику режима Флавиев. Среди прочего, он запомнился тем, что выступал против императора Веспасиана. Эпиктет рассказывает нам об этом противостоянии[55]. Когда Гельвидий увидел, как Веспасиан посягает на власть Сената, он отказался смириться. Его предупредили, чтобы он держался в стороне, но Гельвидий открыто выступил против императора, защищая свои права и права всех сенаторов. За эти выступления его казнили.

Вместо того чтобы отказаться от своей роли сенатора и долга перед сообществом, Гельвидий решил умереть за политические принципы. Позже Марк Аврелий упомянет его наряду с другими стоиками-мучениками как человека, благодаря которому он «возымел представление о государстве, с законом, равным для всех, где признаются равенство и равное право на речь; а также о единодержавии, которое всего более почитает свободу подданных»[56].

Наряду с размышлениями о традиционной политике и о том, как лучше исполнить свою императорскую роль, у Марка Аврелия также имеется идея более масштабного сообщества людей, охватывающего все человечество. Мы все, писал он, – части единой общности или организма, ветви одного дерева. Чтобы оставаться частями этого единого целого, мы должны поддерживать хорошие отношения с остальными людьми:

Ветка, отрубленная от соседней ветки, непременно уже отрублена и от всего растения. Точно так человек, отщепленный от одного хотя бы человека, отпал уже от всей общности. Да ветку-то хоть другой отрубает, а человек сам отделяет себя от ближнего, если ненавидит и отвращается, того не ведая, что заодно и от всей гражданственности себя отрезал[57].

Изолированный, отрезанный от других людей человек не может быть счастлив; это противоречит его природе общественного существа.

Стоики, как можно заключить из того, о чем мы говорили выше, придерживались идеи равенства всех людей. Об этом говорил другой римский стоик, с которым мы еще не встречались в этой книге, – Музоний Руф, уроженец одного из итальянских регионов, учивший философии в Риме в I веке н. э. Его лекции посещали и Эпиктет, который впоследствии неоднократно упоминал его в своих «Беседах», и представители стоической оппозиции, казненные Нероном.

Как и Сенека, Музоний испытал на себе гнев нескольких императоров: по разным поводам его отправляли в ссылку и при Нероне, и при Веспасиане. Какое-то время ему пришлось провести на бесплодном греческом острове Гиар, на котором не было воды, пока сам Музоний не нашел источник. Однако он не остался одиноким: вскоре к нему на остров стали приезжать его ученики[58].

У нас есть записи ряда его лекций, сделанные, как и в случае с Эпиктетом, рукой одного из последователей. Музония, в частности, спрашивают, нужно ли позволять женщинам изучать философию. Он отвечает, что у женщин такие же способности к рассуждению, как и у мужчин, и от природы та же склонность к добродетели. Он говорит, что женщины – точно так же, как и мужчины, – могут получить пользу от изучения всех тех предметов, которые мы рассматривали в предыдущих главах[59].

В наши дни такое рассуждение никого не удивит, к тому же в нем заметно довольно снисходительное, покровительственное отношение к женщинам. Но стоит вспомнить, что таким вещам, как всеобщее образование и право голоса для женщин, немногим более ста лет, а Музоний выступал за определенную форму гендерного равенства около двух тысяч лет назад. Таким образом, для стоиков все люди равны между собой и им одинаково присущи разум и тяга к добродетели.

Такой акцент на социальности и равенстве бросает вызов распространенному представлению о том, что стоики были безразличны к другим людям. Однако из их учения нельзя также сделать вывод, будто мы обязаны проводить все свое время в окружении людей. На самом деле Эпиктет советовал избегать шумных компаний, особенно тем, кто пытается изменить свою жизнь. Очень трудно порвать со старыми, особенно с разрушительными привычками или дурными замашками, если остаешься в окружении людей, которые им следуют. Как говорил сам Эпиктет, соприкасаясь с тем, кто покрыт сажей, невозможно самому не запачкаться[60].

Эпиктет обращался к своим никопольским ученикам, которые, подобно многим современным университетским студентам, учились вдали от дома и как раз собирались вернуться к родным на каникулы. Следует ли им встречаться со своими старыми школьными друзьями, если они хотят освободиться от некоторых аспектов прежней жизни? Есть опасность, что, пытаясь быть с ними на одной волне, они вновь вернутся к оставленным привычкам и поведению. Эпиктет советует быть особенно осторожными и по возможности избегать общества людей, пока новые привычки, которые они хотят развить, не закрепятся основательно.

Однако Эпиктет отнюдь не призывал к социальной изоляции. Есть люди с привычками к добродетели, твои духовные попутчики, которые понимают и ценят то, что ты пытаешься сделать, – таких людей нужно держаться. Завязавший алкоголик может найти помощь в группе поддержки, но среди своих прежних собутыльников