Белая ворона, или В меня влюблен даже бог - Юлия Шилова

– Ну что ты к стулу прилип?! Если сейчас не оторвешь свою задницу, у нас будут проблемы.

– У нас? – Ястребу не понравилось, что когда я говорю о проблемах, то имею в виду нас двоих. – Какие проблемы?

– Потом объясню. Надо уходить.

Наконец до Ястреба дошло, что я не шучу. Он положил на стол деньги и резко встал. Когда мы направились к выходу, тип вскочил со своего места и бросился следом за нами:

– Эй, рыжая!

Я шла рядом с Ястребом и не оборачивалась.

– Ксения! Рыжая, остановись! – Мужчина быстро меня оббежал и перегородил дорогу. – Ну здравствуй, рыжая! Давно не виделись! А ты, я смотрю, прическу сменила.

– Вы ошиблись, – спокойно отчеканила я.

– Да ладно. Я тебя на всю жизнь запомнил.

– Еще раз говорю: вы меня с кем-то путаете. Меня зовут не Ксения.

– Ты, наверное, забыла, что представилась мне именно этим именем. Видимо, у тебя столько имен, что ты их все не запоминаешь.

– Уйдите с дороги и не злите моего мужа.

– Ах, ты еще у нас, оказывается, замужем.

– В чем дело? Что ты пристал к моей жене? – Ястреб посмотрел на загородившего мне дорогу мужчину таким взглядом, что у меня по телу мурашки пробежали.

– Да твоя жена чего-то мне в вино подсыпала и обворовала. Я эту гадину никогда не забуду.

– Как ты назвал мою жену?! – Ястреб взял смельчака за ворот рубахи и притянул к себе. – Я тебя сейчас раздавлю, как клопа.

Тот замычал, покраснел до ушей и затрясся от страха.

– Дорогая, иди в машину, а мы, мужики, тут сами разберемся.

Ястреб махнул головой, чтобы я уходила как можно быстрее, и я не заставила его ждать. Взяв протянутые мне ключи от машины, тут же юркнула к выходу и поспешила сесть в джип. Но даже там не почувствовала себя в безопасности. Надо же так вляпаться... Первый раз за все время встретилась с тем, кого отработала по полной программе. Минут через десять в машину вернулся Ястреб, и мы, наконец, тронулись.

– И чем все закончилось?

– А ты как думаешь? – усмехнулся Ястреб и закурил сигарету.

– Думаю, что, пока он позвонит в милицию, мы будем уже далеко.

– Никуда он не будет звонить.

– Откуда такая уверенность? Это при тебе он затрясся от страха, а как только ты ушел, сразу, поди, начал ментам названивать.

– Я пообещал оторвать его длинный язык, и он извинился за то, что назвал тебя гадиной. Я думал, он от страха в штаны наложит. Ему ничего не оставалось, как принести свои извинения и сказать, что обознался. Кстати, а ведь он на тебя в милицию не заявлял.

– Почему?

– Женат потому что. Честно признался, что очень хотелось заявить, но не сделал это из-за жены. Если бы узнала, что в ту минуту, когда она в командировке, любимый супруг приводит в дом постороннюю бабу и пьет с ней вино, моментально бы с ним развелась и выставила из квартиры. Я так понял, он сам на птичьих правах.

– Вот мужики пошли, – фыркнула я. – Жену как огня боится, но первую попавшуюся девку на квартиру тащит.

– Физиология, – с умным видом произнес Ястреб.

– Получается, заниматься сексом с женой неинтересно?

– Я не был женат, поэтому точно знать не могу. Но говорят, приедается. – Ястреб вновь усмехнулся и бросил в мою сторону заинтересованный взгляд. – Анька, а ты, оказывается, клофелинщица! Давно этим ремеслом промышляешь?

– Тебе какая разница?

– Да просто так спросил. Если бы ты одна с этим чмырем встретилась, живой бы от него точно не ушла. Видимо, хорошо ты его нагрела. Анька, а ты, я смотрю, девчонка прожженная и жизнью хорошо битая.

– Чтобы начать подниматься, нужно опуститься на самое дно, – процитировала я кого-то из великих. – Может, ты тогда скажешь, зачем я твоему шефу понадобилась?

– А тут и к гадалке ходить не надо. Он решил взять тебя под крыло. С такими внешними данными и хваткой отчаянной аферистки далеко пойдешь.

– Я так понимаю, твой шеф станет для меня чем-то типа «крыши».

– Правильно понимаешь. Видимо, он оценил твои феноменальные способности и решил стать твоим покровителем. Шеф сказал, ты продала ему свою душу.

– Он не оставил мне выбора. Ты не знаешь, долго он собирается держать меня в доме?

– Не знаю. Может, когда-нибудь поймет, что ему больше не нужна твоя душа, и отпустит. Послушай, Анька, чего тебе не хватает? Роскошный дом, шмотки...

– А ты не догадываешься? Мне не хватает личной свободы.

ГЛАВА 7

Когда мы вернулись в дом, Ястреб помог мне отнести многочисленные пакеты в комнату и, выйдя на террасу, закурил сигарету.

– Красивый вид у тебя отсюда.

– А ты где живешь?

– У меня в этом доме тоже есть своя комната. Этажом ниже. Когда нужен шефу, я остаюсь. Но в основном предпочитаю жить в своей квартире в Москве. Меня загородная жизнь не прельщает.

У Ястреба зазвонил телефон. Судя по разговору, звонил шеф.

– Шеф приехал. – Ястреб сунул мобильный в карман. –Ждет тебя через час в каминном зале.

– Что ему надо?

– Это ты у него спроси. Ладно, мне пора.

– Стой. – Я полезла в сумочку и достала массивные часы покойного Николая. – Возьми.

– Что за часы? Неужели те самые, которые ты у жмурика стащила?

– Угадал. Те самые. Возьми их себе. Мне они ни к чему. Да и носить их в сумочке не хочется. Знаешь, меня еще никогда не сталкивала жизнь с теми, кому я когда-то подсыпала клофелин. Судьба берегла. А сегодня я поняла, что могу встретить кого-нибудь из мною обманутых в любой момент. Если бы не ты, даже страшно представить, какие бы у меня были неприятности. А часы в сумке вообще компромат. Их опасно носить. Вдруг меня менты загребут.

– Аня, запомни: пока я с тобой, ничего плохого не случится. А часы оставь себе. Не таскай их в сумке, а положи в тумбочку. Пригодятся на черный день. Прости, но я вещи жмурика взять не могу.

– А я могу, – голосом, полным отчаяния, произнесла я и посмотрела на Ястреба вызывающе. – Возьму, даже глазом не моргну. Не побрезгую. Ни деньги, ни золото не пахнут.

Ястреб помолчал и вздохнул:

– Эх, Анька, как ты до такой жизни докатилась? Странно, что за решетку не загремела. Пороли тебя родители мало.

– А я детдомовская.

– Что, правда?

– А что, не похожа?! Меня не родители пороли, а воспитатели.

– А там бьют, что ли?

– А ты думал, по головке гладят?!

Как только за Ястребом закрылась дверь, я легла на кровать, закрыла глаза и стала вспоминать свою жизнь в детском доме. Собачья жизнь... Назвать ее по-другому не поворачивается язык.

Летом, когда все нормальные дети наслаждались летними каникулами, нас направляли на полевые работы – на прополку и окучивание. Стоишь раком в сумасшедшую жару весь день, обливаешься потом и думаешь: только бы не потерять сознание. Понимаешь, что из тебя сделали дешевую рабочую силу, а ничего изменить не можешь. А грядкам конца-края не видно. Всем хотелось, чтобы по окончании работы воспитатель похвалила, но хвалить нас никто не собирался. Ругать – ругают, а хвалить не умеют.