К истокам слова. Рассказы о науке этимологии - Ю Откупщиков

В случае с коровой дело обстоит несколько иначе. Глагол мычать отнюдь не свидетельствует о том, что восприятие коровьего мычания у нас отличается особой оригинальностью. В самом деле, подойдите к любому двух-, трёхлетнему носителю русского языка, который с широко раскрытыми от удивления глазами уставился на мычащую корову. Отведите его в сторонку и спросите: «Что тебе сказала корова?» Малыш наверняка ответит, что корова «скачала» ему мyy, а не мыы[38].

Следовательно, поставленный выше вопрос может быть решён только так: в корне глагола мычать произошло фонетическое изменение ū [у:] → ы — точно такое же, какое языковеды устанавливают для русских слов на основании сопоставлений типа литовское sūnus [су: нýс] — русское сын, латинское fūmus — русское дым и т. д.

И не только корова…

Разумеется, «коровья» аргументация отнюдь не была решающим, а тем более — единственным подтверждением правильности реконструкций этимологов. Эти реконструкции опираются на анализ фонетических изменений, которые произошли в исторически засвидетельствованных языках. Так, например, латинское с [к] в определённой позиции стало сначала произноситься как [ц], а затем — уже в романских языках — как [ч] (итальянский язык) или [с] (французский). Сравните хотя бы латинское centum [кéнтум] ‘сто’ с позднелатинским centum [цéнтум][39], итальянским cento [чéнто], французским cent [сан][40]. Сходные изменения произошли и в русском языке. Соотношение между словами лик — лицо — личный фонетически аналогично соотношению между приведёнными выше словами [кентум] — [центум] — [ченто].

Можно было бы привести и другие примеры, доказывающие, что в разных языках [к] может изменяться в [ц], [ч] и [с], но не наоборот. Вот почему, например, при сравнении латинского cord-is[41] [кóрдис] ‘сердце’ со старославянским срьд-ьце (русск. серд-це)[42] мы первый согласный основы возводим к индоевропейскому *k’, а не *s.

Из других особенностей, на которые стоит обратить внимание при рассмотрении таблиц, можно отметить, что славянскому о в готском (и вообще в германских языках), а также в литовском, как правило, соответствует а, а славянскому а в этих же языках соответствует о. В результате при сопоставлении славянских слов с германскими или литовскими словами гласные о и а будут отражаться в сопоставляемых языках полярно противоположным образом:

русский язык — мать, матери английский язык — mother [мáдзе] ‘мать’ литовский язык — motė [мó:те:], род. пад. moters [мó:терс] ‘женщина’русский язык — море готский язык — marei [мáри:] ‘море’ литовский язык — marios [мá:рё: с] (множественное число) ‘море’

Особенно показательны случаи, когда в слове встречаются оба гласных: русск. вода — готск. wato [вáто:]; русск. копать — литовск. kapoti [капó:ти] ‘рубить’.

Задача по этимологии

Давайте теперь проверим, умеем ли мы пользоваться приведёнными таблицами фонетических соответствий. Попробуем решить задачу более сложную, чем сопоставление слова дом с латинским domus или даже — дым с fūnius. Возьмём латинское слово angulus [áнгулус], значение которого пока пусть останется для нас тайной. Допустим, что слово это достаточно древнее и что оно имеет соответствие в современном русском языке. Что же это будет за слово или, выражаясь математически, чему равен х?

Прежде всего, мы должны условно реконструировать индоевропейскую форму этого слова. Поскольку мы уже с вами знаем, что конечное латинское — us отражает более древнее — os, задача реконструкции оказывается совсем несложной: латинск. angulus восходит к *angulos. Если уж мы начали с окончания, то, наверное, без труда вспомним, что в старославянском языке индоевропейское конечное *os даёт — ъ («ер»). Теперь остаётся проследить за судьбой основы *angul-.

По таблице соответствий (II) мы находим, что *an даёт в старославянском @ («юс большой»), а в русском языке — у, *g даёт в обоих случаях г, *u — ъ, а *l — л. Получается старославянское слово @гълъ и древнерусское угълъ.

Позднее в русском слове первый «ер» дал гласный полного образования о, а второй (в конечной позиции), как и в других русских словах, исчез. Таким образом, искомым соответствием латинскому слову angulus оказалось русское угол. Правильно ли решена наша задача? Теперь мы можем посмотреть ответ. Где? В любом латинско-русском словаре. Открываем страницу с нужным нам словом и находим ответ: angulus — угол. Задача решена верно!

Закономерные соответствия и случайные совпадения

Далеко не все слова, одинаково или почти одинаково звучащие в двух родственных языках, отражают древние фонетические соответствия. В одних случаях мы сталкиваемся с простым совпадением в звучании двух слов. Вряд ли, например, кто-нибудь станет серьёзно доказывать, что латинское слово rana [рá:на] ‘лягушка’ имеет общее происхождение с русским словом рана. Полное звуковое совпадение этих слов — всего лишь результат случая.

Правда, пример со словами rana и рана не совсем показателен, так как слова эти имеют слишком далёкие друг от друга значения и едва ли кому-нибудь придёт в голову мысль о сравнении их между собой. Другое дело, когда значение таких слов будет очень близким или даже одинаковым.

Так, японское слово soku [сóку] и немецкое Socke [зóке] означают ‘носок’; ацтекское[43] mati [мати] ‘знать’, а древнеиндийское mati [мати] — ‘память, знание’. Однако всё это не более чем простые совпадения. Правда, последние примеры взяты из заведомо неродственных языков. Но от подобных совпадений не «застрахованы» и слова в исконно родственных языках.

Например, немецкий глагол habe [хá:бе] означает ‘имею’. То же самое значение и у латинского глагола habeo [хáбео:]. В форме повелительного наклонения эти глаголы орфографически совпадают даже полностью: habe! ‘имей!’. Казалось бы, у нас есть все основания для того, чтобы сопоставить эти слова друг с другом и говорить об общности их происхождения. Но на самом деле такой вывод был бы ошибочным.

В результате фонетических изменений, происшедших в германских языках, латинскому с [к] в немецком языке стало соответствовать h [x]:

Латинский языкНемецкий язык collum [кóллум] Hals [хальс] ‘шея’ caput [кáпут] Haupt [хáупт] ‘голова’ cervus [кéрвус] Hirsch [хирш] ‘олень’ cornu [кóрну] Horn [хорн] ‘рог’ culmus [кýльмус] Halm [хальм] ‘стебель, соломина’

Здесь перед нами не случайные единичные совпадения, а закономерная система соответствий между начальными звуками приведённых латинских и немецких слов, в чем также можно убедиться, заглянув в таблицу соответствий. В этой таблице нет места для сопоставления немецкого habe с латинским habeo. Но зато полным фонетическим соответствием немецкому habe будет латинское capio [кáпио:] ‘беру’, хотя значение этого слова, на первый взгляд, не совсем подходит для сравнения. Однако значения глаголов «беру» и «имею» очень часто бывают тесно между собой связаны, так как глагол «имею» выражает результат действия глагола «беру»[44].