Танцовщица по найму - Мира Канта

Девушка непонимающе смотрела на полицейского, собирая растерявшиеся в голове слова.

– Но, я ничего не делала. Меня не могло быть в ресторане, потому что я спала дома. Мама Джоти, подтверди! – женщина тоже принялась что-то объяснять суровому мужчине, однако, тот не желал слушать. Похоже, что вместо сердца у него тоже была каменная глыба. Он, больше не говоря не слова, ухватил Амиту за локоть и вывел на улицу, толкнув в урчащий автомобиль. Джоти плакала, пыталась остановить полицейского, но сил ее было слишком мало, чтобы чем-то помочь своей любимице. Амиту увозили в неизвестность, в тюрьму и только усталая женщина да долгий дождь провожали ее.

– Стой смирно, – привезший Амиту полицейский грубо одернул ее руку, чуть не оторвав край сари, не снятого девушкой после занятий танцами. Надо сказать, что вид для полицейского участка был у нее очень неподходящий, слишком нарядный и праздничный. Смотревшие на нее задержанные присвистывали и выражались в таком духе, что им привели на развлечение артистку. Подначивали, чтобы Амита начала их веселить, а не стояла столбом как неродная. Сердце несчастной сжималось от страха после таких фраз, она не знала, чего ждать ей теперь от судьбы, и будет ли по силам ей доказать свою правоту, ведь на самом деле она совершенно ни в чем не виновата.

Только строгому полицейскому, доставившему мнимую преступницу в участок, похоже, было все равно. Он что-то записал в журнал, поставил свою подпись и вышел. Амиту передали другому полицейскому. По внешности он был моложе первого и гораздо приятнее. Ему можно было дать лет 25. Глаза его еще не потеряли огонек заинтересованности жизнью, губы умели искренне улыбаться, а душа по-прежнему хотела мечтать. Амите этот полицейский понравился, и она попыталась объяснить ему всю историю. Однако, несмотря на мелькнувший в нем интерес, полицейский сделал вид, что ему не до того. Наверное, в этом заключалась его роль здесь – роль равнодушного, до крайности не сентиментального человека. Иногда, чтобы добиться положения на работе, симпатии у людей, нужно претворяться кем-то иным, чем ты есть на самом деле.

– Эй, Индра! Давай, скорее, посади эту красавицу в камеру и пойдем пить кофе, а то мозг совсем отказывается соображать, – сопровождающего Амиту парня окликнул напарник. Теперь она знала его имя и с двойным усердием принялась обращаться к нему, пытаясь сказать, что попала сюда по ошибке. Но, чем больше она старалась привлечь внимание, тем хуже делала себе же – молодой полицейский категорически старался изобразить безразличие, о чем свидетельствовало его молчание. Амиту оставили в камере с несколькими девушками вульгарного вида, которые косились на новенькую, одетую в национальную одежду. Сегодня в современной Индии сари девушки надевали довольно редко, да и то по праздникам. Блюсти традиции было делом старых женщин, умудренных, а может и не особо, кто их разберет!

– Как тебя зовут, принцесса, – с долей иронии спросила одна из девушек в камере.

Амита молчала.

– С бала наверно пришла, прекрасного принца-то нашла? Бежит, поди, выручать тебя из темницы! – на такую колючую шутку, считавшуюся остроумной, другие узницы рассмеялись громко и излишне демонстративно. Амита смотрела на них и думала, что быть похожей на них – это, пожалуй, большее горе, чем лишиться дома, семьи, потому что они даже не понимают, насколько жалки и вульгарны. Впрочем, и сама она представляла собой весьма жалкое зрелище, да еще этот Индра как нарочно показывал себя выше всех. Как же он неприятен в своей наигранности, как примитивно его желание быть кем-то другим, но не самим собой. Пусть же играет свои роли, она больше ни о чем не будет говорить с ним или просить. Лучше сгинуть здесь навсегда, чем снова адресовать искренние слова неодушевленному изваянию.

Однако уже на следующее утро решимость Амиты быть стойкой, не просить о помощи, не заговаривать и тому подобное, улетучилась как дым папиросы начальника охраны, который, казалось, не был более озабочен ничем, кроме стопки газет и кружки с неизвестного рода напитком. Теперь Амита молилась, чтобы к ней пришел хотя бы Индра. И он действительно пришел. Когда с момента ареста Амиты прошло три дня, ее сокамерниц выпустили на свободу за деньги и девушка осталась одна. В четвертую ночь Амиту разбудило собственное имя, произносимое кем-то вслух. Девушка от неожиданности подскочила и стала с беспокойством озираться вокруг. Оказалось, что возле нее на корточках сидит Индра. Сегодня он дежурил в отделении и, вероятно, решил воспользоваться моментом, чтобы поговорить с ней. Только разговаривать он не стал, а просто протянул свою широкую ладонь девушке. Ей было страшно, но вместе с тем, хотелось выбраться отсюда, поэтому, она, не думая ни о чем, протянула руку полицейскому. Он провел ее по узкому, плохо освещенному коридору, совсем иному, нежели тот, где она шла раньше. Спустя десять минут перед ними оказалась металлическая дверь, которую Индра с легкостью открыл. Амите открылось свободное пространство стоянки, где в дневные часы работники полиции паркуют свои автомобили. От широты места у только что выбравшейся из маленького пространства арестантки закружилась голова. Она оперлась на другую руку Индры и их лица оказались близко друг к другу. И, невольно подняв глаза на полицейского, Амита увидела в них совсем не равнодушие, а понимание и еще что-то, не столь явное, но пульсирующее во взгляде. Некоторое время девушка не решалась сдвинуться с места. Страх того, что с ней просто играют и это ловушка, словно цемент прилепил ноги к земле. Она обернулась на Индру и тот слегка кивнул. Но прежде чем проститься, он вложил в руку Амиты листок, прочесть который она смогла уже дома, сидя рядом с любимой Джоти. Пальцы Амиты дрожали от волнения, а потому послание удалось открыть и прочесть не сразу. Голос тоже предательски срывался от прерывистого дыхания, тем не менее, собравшись с духом, девушка прочла вслух:

«Амита! Дело по твоему обвинению прекращено. Если ты спросишь, почему или не захочешь спрашивать, я все равно отвечу, потому что хочу, чтобы ты знала. Это я внес за тебя залог. Ты мне ничего не должна, можешь не волноваться. Единственное, что в твоих силах, – это продолжать танцевать, потому что у тебя настоящий талант. По крайней мере, так говорит мой отец, который берет у тебя уроки танцев. Жаль, что я не смог посмотреть на тебя в танце, но я верю ему. И в тебя тоже верю. Именно поэтому прими мой совет – уезжай из Маджхупура как можно скорее, ведь здесь Калидас не даст тебе покоя, и вряд ли кто-то еще будет выкупать тебя, ведь меня не будет рядом. Завтра я перевожусь в другой город, буду работать в новом отделении полиции. Если ты захочешь найти меня, то сохрани мой номер – он в конце письма. Индра».