Рождение богов I. Иллюстрированный роман - Алекс Кимен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С определением во времени дело обстояло гораздо хуже. Однажды на привале Алексей решил, что уже способен вести осмысленный разговор на эту тему, и подсел к наворачивающему чечевичную похлебку Энею.
Красноречиво дополняя исковерканные слова выразительными жестами и устрашающими гримасами, он начал расспрашивать:
– Скажи, Энеас, а как называется река, по которой мы плывем?
– Танаис.
Название было смутно знакомым, и Леша напрягся, закрыв глаза и пытаясь вспомнить русское название реки. Оно вертелось на языке, но на память не приходило.
– Может, ты также знаешь, как называется место, где меня схватили, или название притока, который впадает в том месте в… Танаис?
– Нет, я не знаю, – выковыривая пальцем зернышко из зубов, промычал мальчик.
– А какой сейчас год?
Энеас, особо не задумываясь, ответил:
– Не очень урожайный. Вот в прошлом году был хороший урожай олив, даже цены упали на два обола за медимн. А сейчас засуха, дождей давно нет.
– Хм… Как у вас отличают один год от другого?
– А зачем их отличать? Они же одинаковые!
Алексей удивленно поднял брови и поскреб затылок. В памяти вертелся рассказ учительницы о том, что время в древней Греции считали по Олимпийским играм. Он даже помнил некоторые заученные в далеком детстве исторические даты. К Элладе относились целых три: первые Олимпийские игры – 776 г. до н. э., Марафонская битва – 490 г. до н. э. и Фермопилы – 480 г. до н. э. И Леша очень надеялся, что этого хватит, чтобы достаточно точно определиться, в какой год он угодил.
– Когда же были последние Олимпийские игры?
– Почти три года назад.
– А сколько раз они уже проводились?
Энеас изумленно посмотрел на него:
– А разве они были не всегда?
– Но проводились же они когда-то впервые? – с сомнением спросил Леша.
Энеас глубоко задумался. С минуту он сидел, глядя в небо и шевеля губами.
– Клянусь богами, ты задаешь очень странные вопросы, Алексиус! Возможно, они когда-то и проводились впервые, но это было в стародавние времена. Может, жрецы в Дельфах знают ответ, а мне он не известен. Да и не все ли равно? Пока Гелиос пересекает в своей колеснице небесную твердь, а Гея рождает благодатную ниву, были и будут Олимпийские игры в Элладе!
«Приехали…» – Леша тихонько ругнулся и попытался зайти с другого конца.
– А когда была Марафонская битва? – с надеждой спросил он.
Энеас его не понял. Алексей давно убедился, что русские названия эллинских городов, рек, морей, предметов и даже имена звучат совсем иначе, чем на древнегреческом. Так что он не очень удивился и уже без особой надежды попытался пересказать историю о зарождении марафонского бега. К его изумлению, Энеас закивал и сказал, что это событие произошло до его рождения, точнее определиться по времени он не смог.
Алексей понял, что его знаний греческого еще совершенно недостаточно, и решил отложить расспросы. Однако Никомед был вовсе не готов отложить свои. Чем дальше Леша продвигался в изучении аттического диалекта, тем больше Никомед старался выпытать у него, откуда он взялся с такими странными вещами на берегу всеми богами забытой реки. Алексей долго не мог решить, что же рассказать изнывающему от любопытства эллину. Наконец он решил, что не стоит откладывать свой рассказ, потому что Никомед может разочароваться в его глупости и отобрать учителя.
Целый день Леша тихонько сидел на палубе, придумывая правдоподобную легенду, и не обращал внимания на вертевшегося возле него Энеаса. Наконец, сказка для любопытствующих была готова. Чем проще – тем лучше. Алексей, исходя из этого принципа, тем же вечером поведал Никомеду о своих злоключениях. Его греческий был еще весьма далек от совершенства, поэтому он был краток, но выразителен.
Свою поучительную историю Леша закончил примерно так:
– … И боги прокляли мой великий народ, ниспослав ужасную кару. Небо извергало пламя, земля разверзлась под ногами, смерть была всюду. Могучий вихрь подхватил меня и забросил в то место, где вы встретили меня. Еще в детстве жрец подарил мне могущественный талисман, который и спас меня от смерти. Так что, боюсь, я единственный из моего народа, кто избежал гибели.
Никомед долго молчал, глядя на танцующие языки костра.
Видимо, Лешин рассказ произвел на него впечатление, неожиданно он встрепенулся:
– Где же этот талисман? Я хочу взглянуть на него.
– Он исчез, – тихо ответил Алексей. – Теперь я беззащитен…
Они еще немного помолчали. Лицо молодого эллина приняло озабоченное выражение.
– Ты проклят богами… – полувопросительно, полуутвердительно проговорил он. – Жаль, я хотел оставить тебя.
Изобразив огорчение, Леша опустил голову.
– Тебе не стоит рассказывать другим эту историю. Надеюсь, твое проклятие не коснется нас, – с плохо скрываемым беспокойством добавил Никомед, потом быстро поднялся и отошел от Алексея.
– Надеюсь, – тихо прошептал Леша, глядя ему вслед.
4
Чужой мир. Это невозможно постичь, можно только почувствовать. На первый взгляд, все то же самое: прохладный ветерок треплет давно нечесаные волосы; плеск волн, искрящихся в лучах заката; пронзительный крик чаек… Но невозможно передать эту непостижимую пустоту, тяжело сжимающую сердце. Уже почти нет боли, почти нет тоски, и даже улыбка матери почти стерлась из памяти, погребена под навалившимися событиями. И неизвестно, где ты, когда ты и куда ты. Невыразимо страшно и одиноко…
На протяжении всего путешествия Алексей был словно подвешен в пустоте, с огромным трудом отыскивая нити реальности, связывающие его с вроде бы знакомым ему миром. И каждый раз, обнаружив что-то привычное, радовался как ребенок. Босфор и Дарданеллы Леша вычислил логическим путем, хотя никогда не был в этих местах. Впрочем, долго сомневаться не приходилось. Он был практически уверен в какой части света очутился. Так что переход по проливам лишь подтвердил его догадки. Леша никогда не думал, что будет так радоваться одному только факту четкого осознания, где он находится.
Крупных городов рядом с проливами он не заметил. Было лишь небольшое поселение, который эллины даже не посетили. Это, как и многие другие мелочи, на которые Леша обращал внимание, утвердило его в мысли, что он оказался значительно раньше предполагаемого времени. Видимо, Рим только начинал копить силы для стремительного рывка, а значит, его задача не допустить этого.
Леше еще осталось понять, сколько лет отделяет его от Александра Македонского. Энеас совершенно не разбирался в текущей геополитической обстановке. Однако неторопливое путешествие через Гелеспонт подарило Алексею отличную идею. Он даже расстроился, что не додумался
