Что такое Багинот - Светлана Багдерина

– Нет, не кажется!!! – взорвался маг. – Не кажется!!! Только болвану может казаться то, что происходит на самом деле!!! И что ты имел в виду?! Что я – болван, да?! Да, я болван!!!..

– Может, надо было идти не за набалдашником, а за наконечником? – неуверенно предположил Иванушка, хотел добавить еще что-то, но, перехватив прожигающий белесую муть горящий взор старика, благоразумно прикусил язык.

Сам Адалет мог утверждать, что он болван, по сто три раза на дню. Но если бы кто-то поимел неосторожность поддержать его в этой мысли, это была бы последняя неосторожность в его жизни.

В жизни в качестве человека разумного,[14] по крайней мере.

Туман, похожий теперь на выпотрошенное кочковатое ватное одеяло, укутывал их со всех сторон, скрывая от них звуки долины, но даже ему не под силу было скрыть от долины звуки чародея. «Кабучи», «карачи», «чучундлы», «начкачкаки» и иже с ними, осколки давно забытого секретного языка магов, разносились по летаргически застывшей долине как огненные шары, будоража ее недобрый сон и отпугивая возможных желающих получить сказочное вознаграждение от багинотской короны за установление в местных горах и долах хорошей погоды.

Не закрывая ни на мгновение рта, волшебник призвал в руку посох, чудом втиснул между ругательствами заклинание ориентирования на местности, и яростно ткнул пальцем в сторону, уже указанную наконечником.

– Туда, – прорычал он, глотая проклятия в адрес тупого тумана, дурацких гор, трусливых проводников, мокрых сапог, идиотского ручья, зловредного дождя, вынудившего их спешиться, Масдая, за свои семьсот семьдесят семь лет так и не научившегося летать в погоду нелетную…

Шедший впереди отряг вдруг вскинул топоры и молниеносно кинулся вперед.

– Олаф?..

С оружием наготове лукоморцы бросились за ним.

– Там кто-то… Хель и преисподняя!!!..

– Олаф?..

– Кабуча!.. То есть, кобыла! Шла она за нами, что ли?

– А за кем ей еще ходить, бедному животному? – сочувственно проворковала царевна, поглаживая теплую черную морду, и пальцем поманила Адалета. – Эй, товарищ с натертыми ногами! Карета подана!

Рука мага непроизвольно и с сомнением потянулась в его же маговы тылы, довольно быстро вернулась, и безнадежно махнула.

– Веди сюда.

С помощью юного конунга волшебник неуклюже взгромоздился в пропитавшееся влагой седло и закряхтел с видом великомученика на костре, тщась устроить поудобнее часть тела, сурово пострадавшую во время утреннего перехода. Посох в ожидании возобновлении марша завис справа от него, невозмутимо указывая куда-то в серую мглу.

– Ну, пошла, – придя к выводу, что ноги донимают его всё же больше, раздумал слезать и ворчливо буркнул чародей.

Олаф взял лошадь под уздцы, лукоморский авангард выдвинулся вперед, почти за грань видимости, и отряд тронулся в путь, терпеливо указываемый ажурной костью.

Адалет время от времени отрывисто корректировал курс.

– Прямо… прямо… левее… правее…

Минут через пять Серафима встревоженно потянула носом.

Удушливый дух гнилой сырости и тлена, проходившей в гамме ароматов лишь второстепенной нотой на фоне других запахов, неожиданно усилился и теперь настойчиво и нагло лез в ноздри, перебивая все остальные – мокрой земли, травы, цветов, соседней фермы…

Что-то сдохло? Или у них тут кладбище неподалеку? Или бойня? Или, не приведи проводник, топь? Хелов багинотец…

Ощущение промозглого холода усилилось.

Царевна передернула плечами, тронула за локоть супруга и поделилась опасениями.

– Как бы в болото не вляпаться.

– Уг-гу… – согласился тот, без остановки прощупывая настороженным взглядом мутную белесую мглу.

– Осторожнее надо.

– Уг…

– Смотри, смотри!.. – вдруг обрадованно воскликнула и не дала ему договорить Сенька. – Туман редеет!

– Где? А, точно!..

Клубы цвета и запаха очень давно прокисшего молока нежданно расступились, от ветра ли, или по какой иной причине, и сквозь открывшееся окошко метрах в двадцати слева на мгновение стала видна дорога.

– Адалет! Олаф! Скорей туда!..

– Идите на голос!..

И не дожидаясь, пока арьергард догонит их, лукоморцы бросились вперед, пока каприз природы или вышних сил не закрыли так щедро подаренный торный путь к теплу и отдыху.

– Серафима?..

– Иван?..

– Вы куда?! Направо надо, направо!..

– Какая муха их укусила… – рассерженно пробормотал Олаф. – Куда вот они?! Без меня-то?!

Беспомощно оглянувшись на остановившуюся вдруг кобылу и стоически удерживающегося в седле мага, он рыкнул неразборчиво, но гневно что-то отряжское себе под нос, дернул поводья и перешел с шага на трусцу.

Кобыла сделала шаг и остановилась снова, будто приросла к топкой земле.

– Иван? Серафима? – взволнованно выкрикнул конунг так, что эхо, преодолев пространство и простор, отразилось от оставшейся далеко за спиной скальной стены.

В ответ – тишина…

Не теряя больше времени, отряг бросил буксируемый груз, выхватил из-за спины второй топор и рысью, способной посрамить любого скакуна, бросился в том направлении, где полминуты назад исчезли его друзья.

– Ну, иди же ты, скотина глупая, иди! – волшебник негодующе перехватил посох правой рукой и ударил отчаянно хлюпнувшими сапогами в конские бока.

Эффект это произвело самый неожиданный.

Флегматично до сих пор стоявшая лошадь дико заржала, взбрыкнула, в несколько гигантских скачков настигла застывшего внезапно в неподвижной растерянности Олафа, ловко обогнула его и скрылась в тумане – только хвост мелькнул. Ласточкой вылетевший из седла при последнем маневре Адалет самортизировал о грудь юного конунга, и оба они кубарем, в сплетении рук, ног, топоров и плащей повалились на землю. Ругаясь, как сто тысяч колдунов, старик ухватился за посох, попытался встать, наступил на подол и растянулся в грязи, вскользь заехав Олафу локтем в глаз.

– Ой…

Это был первый звук, услышанный из уст отряга с тех пор, как он кинулся вслед за пропавшими, но такие мелочи мага-хранителя сейчас не волновали.

– Помоги мне встать, не лежи просто так!!!

Словно очнувшись от смурного сна, отряг зашевелился, затряс исступленно головой, защупал лихорадочно и бестолково по траве руками в поисках оружия, но первое, на что он наткнулся, был маг.

– Встать помоги!!! – гаркнул Адалет так, что остатки ступора вмиг покинули замутненный мозг молодого воина, и тот вскочил, готовый к бою – топор в одной руке, чародей – в другой.

Вывернувшись из оставшегося в железной хватке Олафа плаща, старик торопливо выкрикнул заклинание, и посох, выскользнувши из его руки, ткнул наконечником куда-то вперед и влево.

– Они там! – выкрикнул маг, выхватил из воздуха посох и, зажав его подмышкой подобно копью, бросился в указанную им же сторону. Отряг, ревя во всё горло боевой клич своего рода и размахивая топорами, сломя голову кинулся за ним.

Впрочем, спринт их завершился быстро. Всего в нескольких метрах от места их падения туман внезапно потемнел, будто вода в аквариуме с испуганной каракатицей, и в ноздри ударила подобно кулаку великана волна непереносимого зловония. Отвратительный смрад – гниль, настоянная на плесени – не хуже любой скалы остановил людей и заставил отшатнуться и беспомощно спрятать лица в одежде. Не отнимая эталона благовоний – пропитанного грязью и конским потом рукава – от носа, Адалет вскинул посох в направлении наползающей тьмы, и ослепительная струя света разрезала черную мглу, словно сжигая ее, превращая в бесформенные угольно-черные хлопья.

– Хель и преисподняя…

Всего в десятке метров от них показалась потерянная так недавно и так давно дорога. На ближней обочине которой, рядом друг с другом, всё еще сжимая в руках бесполезное оружие, недвижимо лежали лукоморцы. А над ними, метрах в двух, висело черное, как смоль, облако размером с крестьянский дом. От него к беспомощным телам тянулись, извиваясь и колышась на отсутствующем ветру, тонкие нитевидные щупальца.

– Кабуча!!!!!!!

Рев Адалета, свист вылетевшего из посоха огненного шара и нечленораздельный, но полный ужаса и ярости вопль бросающегося в атаку конунга слились в один протяжный оглушительный вой, заставивший содрогнуться даже летучего кровопийцу.

Рассекая со свистом топорами зловонный воздух, Олаф несся на врага как выпущенный из катапульты булыжник, но шар волшебника обогнал его и с шипением погрузился в раздутое брюхо жуткого бесформенного существа. Щупальца его дрогнули и замерли.

– Ага, не нравится!!!

Шар за шаром покидали раскалившийся набалдашник пылающего пронзительно-желтым светом посоха, и один за другим беспощадными снарядами пронзали отшатнувшуюся и скукожившуюся тварь.

– Мьёлнир!!!.. Мьёлнир!!!..