История Русской армии. Часть 4. 1915–1917 гг. - Антон Керсновский

Что бы тут сделала кавалерия, да еще с таким вождем, как граф Келлер!.. Но генерал Лечицкий упустил драгоценную возможность использовать стратегически свою конницу и дал III конному корпусу пассивную задачу обеспечивать левый фланг армии и всего Юго-Западного фронта. Энергичный граф Келлер пытался на свой риск форсировать Прут и взять сильно укрепленную неприятельскую позицию. Однако предприятие это не увенчалось успехом и стоило напрасных потерь. Один лишь Текинский полк кинулся в шашки у Юркоуц. Текинцами взято 822 пленных. Их водил в атаки ротмистр Ураз-сердар – сын знаменитого Тыкма-сердара, воевавшего со Скобелевым. Командир полка полковник Зыков за эту атаку получил святого Георгия 3-й степени.

В боях 29-го, 30-го и 31 мая довершился разгром южной группы армии Пфланцера. В наших руках осталось 39 000 пленных и полсотни пушек.

Штаб Юго-Западного фронта, как мы видели, сразу не мог дать себе отчета ни в размерах одержанной его армиями победы, ни в степени разгрома неприятеля. Количество пленных, захваченных четырьмя армиями генерала Брусилова, составило в конце первых суток – 24 мая – 41 000 человек. 26 мая их уже было 72 000, к 28 числу – уже 108 000 и к 30 – 115 000, с тем чтобы вечером 1 июня перевалить за 150000!

IV австро-венгерская армия эрцгерцога Иосифа Фердинанда на Волыни и VII армия генерала Пфланцер Балтина в Буковине были совершенно истреблены. I, II и Южная германская – сильно потрясены. Никакой Макензен не смел бы и мечтать о подобных результатах за одну всего неделю!

Луцкий прорыв обещал полную и близкую победу. Его надлежало немедленно развить – искрошить и сокрушить надломленные неприятельские армии и молниеносным ударом 8-й и 11-й армий от Луцка и Сопанова на Раву Русскую – во фланг и в тыл всему неприятельскому расположению – вывести из строя потрясенную и заколебавшуюся Австро-Венгрию!

Наступил полководческий момент. Но полководца в Ставке не было!

30 мая генерал Алексеев отдал, правда, директиву, в которой указывал армиям Юго-Западного фронта наносить удар на Раву Русскую – в тыл Львовскому району. Сделал он это в своей излюбленной форме советов, уговоров, намеков и недомолвок (что Суворов так образно называл нихтбештимтсагерством), Брусилов и Клембовский могли такую директиву только принять к сведению, отнюдь не к исполнению.

Для того чтоб требовать от армий Юго-Западного фронта производства широких стратегических операций, надо было прежде всего развязать этим армиям руки. Этого Алексеев как раз и не догадался сделать. Директива 30 мая отнюдь не отменяла предыдущие. Главный удар, очевидно, оставлялся за армиями Западного фронта, и в этом случае Юго-Западному фронту невозможно было задаваться самостоятельной широкой операцией, для которой к тому же не было предоставлено необходимых средств. Раз по-прежнему во главу угла ставился удар Эверта на Вильну либо Барановичи, то Брусилову оставалось лишь вести вспомогательный удар на Ковель.

Повторилось то же, что за два года до того в Галиции – при наступлении на Львов. И тогда, как и теперь, изменившаяся стратегическая обстановка требовала полководческого решения. И тогда и теперь генерал Алексеев, нащупывая и чувствуя это решение, не сумел провести его в жизнь – не смог ясно, четко и чеканно его сформулировать, отменив первоначальные, оказавшиеся нежизнеспособными директивы. И Рузский продолжал ломить на лишенный значения Львов, и Брусилов продолжал долбить потерявший ценность Ковель. И оба раза Австро-Венгрия спасла свою вооруженную силу. Русской армии не хватало головы.

К 1 июня по всему Юго-Западному фронту шли упорные и успешные для нас бои. Генерал Брусилов рассчитывал добиться решительных результатов в 8-й армии и направил в ее центр подошедший с Северного фронта V Сибирский корпус генерала Воронова[62], на смену выведенному в резерв ХЬ корпусу. Однако удобный момент на Волыни был уже пропущен – неиспользованные возможности Луцкой победы мстили за себя.

Противник усиливался здесь с каждым часом. С необычайной быстротой из Пикардии на Волынь был переброшен 10-й германский армейский корпус генерала Лютвица, ставший ядром неприятельского сопротивления. Словно из-под земли выросли: группа генерала фон Бернгарди, подкрепившая в ковельском направлении левый фланг IV австро-венгерской армии, группа фон дер Марвица, подкрепившая центр ее, и группа генерала Фалькенгайна[63] 2-го, подкрепившая правый фланг IV армии и левый фланг I армии. 8 германских дивизий уже стояло перед фронтом Каледина, 8 других ожидалось в скором будущем, и, наконец, 8 австро-венгерских дивизий было вызвано с Итальянского фронта в Галицию.

2 июня Бернгарди[64] отразил V Сибирский корпус от Порицка, и, начиная со следующего дня, 8-й армии пришлось отбиваться от яростных контратак 18 австро-германских дивизий, по большей части свежих. Началось восьмидневное жестокое оборонительное сражение у Киселина нашей 8-й армии генерала Каледина с группой войск Линзингена.

На нашем правом фланге атаки Гауэра, Фата и 2-го австро-венгерского корпуса (выделенного из IV армии) были отражены ХЬУ! и XXX армейскими корпусами. В центре – на реке Стоходе – V Сибирский и XXXIX армейский корпуса сдержали яростный натиск Бернгарди и фон дер Марвица, а выдвинутый в боевую линию ХЬ корпус отразил IV австро-венгерскую армию (корпуса 10-й и Шурмая[65]), которой вместо отрешенного после Лупка эрцгерцога Иосифа Фердинанда командовал карпатский мясник генерал Терстянский[66]. Ставкой отмечена лихая конная атака белорусских гусар 3 июня, изрубивших 1-й и 11-й полки венгерского гонведа. Самый напряженный характер бои приняли на стыке 8-й и 11-й армий, где левофланговый VIII корпус Каледина и правофланговый ХЬУ корпус Сахарова с трудом сдерживали бешено рвавшуюся группу Фалькенгайна. Генерал Каледин пал духом. Ему мерещилась катастрофа, он видел себя опрокинутым, отрезанным от тыла. Генералу Брусилову приходилось все время его подбадривать.

Главнокомандующий Юго-Западным фронтом направил в 8-ю армию только что подошедший XXIII корпус, восстановивший положение в ее центре, в XXXIX корпусе, тогда как подходивший I армейский корпус должен был сменить на Стоходе истощенный отражением Бернгарди V Сибирский. К 10 июня положение в 8-й армии могло считаться совершенно окрепшим. Потери 8-й армии в оборонительном сражении у Киселина должны превышать 40 000 человек. По сообщениям австро-германцев, неприятелем с 3-го по 13 июня у нас взято пленными 75 офицеров, 11512 нижних чинов, 2 орудия и 20 пулеметов, что очень немного, принимая во внимание размер и ярость боев. За тот же период мы взяли 150 офицеров, 6600 нижних чинов, 2 орудия и 32 пулемета. Потери неприятеля должны составлять около 35 000 человек.

В то время как армия Каледина отражала в Киселинском сражении натиск группы войск Линзингена, три другие армии Юго-Западного фронта продолжали наступление. В 11-й армии генерал Сахаров нанес сильный удар армиям Пухалло и Бем Ермолли, ударив своим центром в их стык.

2 июня XXXII армейский корпус в геройском бою форсировал Пляшевку, овладев Берестечком, а брошенная преследовать врага Заамурская конная дивизия на плечах его расстроенного 18-го корпуса ворвалась в Радзивиллов. Тем временем XVII корпус овладел Почаевом и Почаевской Лаврой, оттеснив левый фланг II австро-венгерской армии за линию границы и завершив тем самым славное для нашего оружия сражение под Берестечком.

Удар нанесла 101-я пехотная дивизия генерала Гильчевского[67]. 404-й пехотный Камышинский полк под ураганным огнем бросился в Пляшевку и перешел ее по горло в воде. 6-я рота его, попав в глубокое место, вся утонула. Командир полка, ветеран Шипки полковник Татаров был сражен пулей в сердце, успев крикнуть: Умираю! Камышинцы, вперед! Бешеным ударом Камышинский полк опрокинул три полка неприятеля, взял на штыках Берестечко и захватил в плен 75 офицеров, 3164 нижних чина, 3 орудия и 8 пулеметов. Трофеями Заамурской конной дивизии генерала Розалион-Сошальского[68] было 10 офицеров, 800 нижних чинов и батарея в 4 пушки. XVII корпус в почаевских боях захватил 6000 пленных и 4 орудия. Всего в сражении под Берестечком нами захвачено до 12000 пленных и 11 орудий.

В последовавшие дни левофланговый VII армейский корпус овладел Черным лесом, тогда как на правом фланге ХЬУ корпус ввязался в тяжелые бои 8-й армии у Киселина. 7-я армия, к которой отошел левый фланг 11-й армии – XVIII и VI армейские корпуса – отразила, как мы уже видели, своими ставшими центральными XXII и XVI корпусами яростное наступление графа Ботмера и рядом коротких ударов нанесла Южной германской армии чувствительное поражение у Гниловод и Бобулинцев.

Наконец, 9-я армия развивала свой блестящий успех у Доброноуц, громя расстроенные войска Пфланцера. 5 июня XI корпус занял Черновицы. Генерал Лечицкий остановил свою ударную группу (войска ХЫ, XII и XI корпусов) на линии Прута, готовясь к перемене операционного направления на восток – на Коломею и Станиславов. Преследовать бежавшую южную группу VII австро-венгерской армии (11-й корпус и отряд Паппа) был отправлен только Сводный корпус генерала Промтова[69] (82-я и 103-я пехотные дивизии) и III конный корпус графа Келлера. 10 июня генерал Промтов занял Сучаву, а граф Келлер – Кымполунг. При занятии Черновиц захвачено 1500 пленных и 10 орудий, 6 июня у Кучур Маре – еще 600 пленных и 2 пушки. Трофеями 10 июня у Кымполунга было 60 офицеров, 3500 нижних чинов и 11 пулеметов. У Сучавы взято 27 офицеров, 1235 нижних чинов и 27 пулеметов. 15 июня терцы взяли в пешем строю 2 пушки.