Свадебное путешествие (СИ) - Крыжановская Елена Владимировна "Зелена Крыж"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ровно без пяти девять, Джордано спустился по верёвке из окна своей комнаты. Почти тотчас же из соседнего окна плавно съехал круглый мешок с фруктами, а следом сам Розанчик соскользнул вниз, в ночной сад. Правда, в девять часов ещё светлые сумерки и на главной аллее горели жёлто-оранжевые фонари, но приключение началось.
Вдвоём с Розанчиком они добрались до площадки наверху лестницы возле Палаццо Питти.
— Их ещё нет, — раздосадовано заметил Джордано.
— Нас нет не "ещё", а "уже", — отозвался из-за соседнего дерева голос Виолы. Две тени появились с разных концов площадки.
Розанчик непроизвольно вздрогнул:
— Вы, ребята, совсем как ночные грабители с большой дороги! Где вы взяли эту одежду?
Граф и графиня были одеты в тёмные брюки клёш, тельняшки, синие куртки. Гиацинт к тому же достал где-то чёрную широкополую шляпу, закрывавшую пол-лица, а Виола повязала шейную косынку как маску, и виднелись только глаза.
— Кошелёк или жизнь?!
— Потрясающе! С вами можно идти грабить ювелирные лавки на Понте Веккио! Только не сегодня, — поспешно добавил Джордано, заметив, как в темноте блеснули глаза у Розанчика.
— Так, где вы взяли одежду?
Гиацинт подёргал борта куртки:
— Это мой выходной костюм. Такие вещи я беру с собой в любую поездку.
— С недавнего времени, я тоже, — поддержала Виола. — А вот вы на кого похожи, господа?
Джордано и Розанчик напялили на себя самую старую потрёпанную одежду, которая нашлась в замке. Но вся она была с облезлым золотым шитьём и порванными венецианскими кружевами. Джордано смущенно улыбнулся:
— Если вы похожи на настоящих разбойников, вернее, на пиратов, то мы — на бродяг-дилетантов, изгнанных из приличной семьи.
Гиацинт со снисходительной усмешкой подтвердил:
— Похожи. Что ж, идёмте штурмовать Бельведер, принцы-нищие…
Взбираясь в сумерках на холм, продираясь сквозь заросли кустов самшита и кизильника в надежде срезать путь, вместо того, чтоб идти по дорожкам, компания наконец вышла к стене форта.
Сложенный из необработанного камня, с зубчатыми стенами высотой метров десять, старинный наблюдательный пост Флоренции выглядел внушительно. Настоящий замок! Искатели приключений прошли ещё немного вдоль стены.
С северной стороны форта обнаружилась лестница. Ее, правда, закрывали ворота, но Джордано извлёк ключ, и ворота с диким скрежещущим визгом открылись, впуская ночных гостей. Поднявшись на смотровую площадку, поросшую мягкой травой, они оставили вещи и принялись собирать ветки для костра.
С одной стороны расстилался ночной город, с другой — южные предместья Флоренции, редкие домики, утопающие в черных сейчас кипарисах. Вскоре на площадке перед фортом с "городской" стороны затрещал костёрчик. Наколов дольки пиццы на прутья, друзья разогрели ужин. Уселись вокруг огня на принесённые одеяла.
Над ними раскинулся шатёр безлунного неба, проколотого в очень многих местах дырочками звёзд. Флоренция светилась огнями. Гиацинт через плечо глянул на город внизу. Где-то там, на другом берегу Арно`, горят огни оперного театра имени Джузеппе Верди. И в нём сейчас идёт эта дурацкая "Травиата". Не будь её — не было бы и этого пикника ночью под звёздами.
Граф снова повернулся к костру. Лица ребят и Виолы казались полупрозрачными в отблесках огня, а глаза горели словно маленькие костры. Как они счастливы! Может, это их первая ночь "на воле". Гиацинт бросил пустой прутик в огонь, вытянулся на одеяле, заложив руки за голову, и смотрел в небо. Через некоторое время, слыша счастливый смех друзей, он сказал, обращаясь к Джордано:
— Граф Георгин, можно я спрошу у вас одну вещь?
— Чего так официально? — весело удивился Джордано, грызя яблоко.
— Потому, что это глупость. Обещай, что не вызовешь меня на дуэль.
— Обещаю.
— Скажи, ты много лет мечтал устроить этот ночной поход?
Джордано немного помолчал. Потом сказал оч-чень вежливо:
— Дорогой граф Ориенталь… А не пошёл бы ты к чёрту со своим ясновидением?
Гиацинт тихо засмеялся:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Так и знал, — он сел, обхватив руками колени.
Джордано сказал, глядя в огонь:
— Ты угадал, я почти семнадцать лет живу здесь рядом, но ни разу не мог сделать то, что хочу: зажечь костёр и посидеть в Бельведере ночью. Смотреть на город и мечтать обо всём на свете. Тебе это кажется глупым?
— Вовсе нет. Рад, что твоё желание исполнилось.
Они снова замолчали. Пекли на огне яблоки, ели их ещё горячими и смотрели на город, казавшийся таким далёким.
Джордано пристально посмотрел на Гиацинта.
— Что? — спросил тот, не оборачиваясь.
— Нет, ну это наглость! — Джордано возмущенно стукнул себя по колену. — Почему ты чувствуешь мой взгляд?
— Потому что ты смотришь. Так что?
— А ты не обидишься?
Граф усмехнулся:
— Начинается… Решил отомстить?
— Вроде того. А ты точно не обидишься?
— Не точно. Смотря, что спросишь.
— Правда, что ты ещё в детстве странствовал с цыганами и бродячими актёрами?
Гиацинт удивлённо поднял бровь:
— Откуда сведения?
— От Фиалки. Она рассказывала мне в Ливорно про твои юные годы.
Граф поднял лицо к небу:
— Послал Бог свояченицу, нечего сказать. Монахиня называется! Она-то откуда знает?
— От Пассифлоры, — ответила Виола. — Я слышала об этом ещё до нашей свадьбы.
— Тогда ясно…
— Ну, это правда? — спросил Розанчик.
— Да, правда, правда.
Джордано склонил голову набок, разглядывая друга:
— Но ты ведь, это… граф, наследник рода и всё такое…
— Ну и что?
— Да ничего, меня это, в общем, не удивляет. Но я хочу спросить, что говорили твои родители? Они всегда разрешали тебе поступать по-своему?
Гиацинт пожал плечами:
— Как сказать. По-разному было.
— И они пытались когда-нибудь тебя удержать?
Он помолчал, глядя на искры, летящие над костром:
— Пытались. Один раз…
— И что? — тихо спросил Джордано.
— Я перестал их спрашивать.
— И что было?
— Ост и Вест-Индия. Я ушёл на одном из кораблей отца. Там служил очень хороший боцман по прозвищу Баобаб…
Виола затаённо улыбнулась:
— И ты был у него юнгой?
— Да, меня приняли в команду. Хотя ругались, конечно, сначала. — Он усмехнулся: — Происхождение моё их не устраивало. И возраст.
— А сколько лет тебе было тогда? — осторожно поинтересовался Джордано. Остальные хранили молчание, но слушали очень внимательно.
Гиацинт медленно, с паузой, ответил:
— Лет сколько? Сначала — семь, потом — девять.
— Как это?
— Когда вернулся, стало девять.
— Два года! А как же дома? Родители? — вместе воскликнули Джордано и Розанчик.
— Ждали. Они знали, где я.
— Твой отец, наверное, о-очень разозлился…
— Нет. Обрадовался, — серьёзно ответил Гиацинт.
Розанчик удивлённо раскрыл рот:
— И… ничего?
Его друг рассмеялся:
— Однажды он уже пробовал "разозлиться", как ты это себе представлял. Если б получилось, я бы не вернулся. А в тот раз мы поговорили как двое мужчин и, видимо, поняли друг друга.
— И что понял ты? — Виола сидела напротив, уткнувшись подбородком в колени. Огонь разделял их.
— Я — что родителей надо беречь… Потом эта мысль не раз оправдывала себя.
Они снова замолчали, думая каждый о своём. Угли костра потрескивали и рассыпали огненные искры. Виола обошла огонь и села рядом с мужем. Обняла его за шею и склонила голову ему на плечо.
— Хочешь спать, солнышко?
— Нет, — ответила она. — Я просто хочу сидеть тут.
— С чего бы это? Вроде, не холодно, темноты ты не боишься, летучих мышей тоже, спать не хочешь… Не понимаю.
— И не поймёшь, — Виола крепче обняла его. Потом нашла брошенную им в траве шляпу, и пристроила, как подушку для себя. — Я просто так… — Жена снова улеглась к нему на плечо.
17.