Журнал «Вокруг Света» №04 за 1991 год - Вокруг Света

Добыча гнезд саланган — прибыльное дело. В Гонконге они идут по тысяче долларов за фунт, и цена продолжает расти. Ведущий специалист по гнездам, профессор Китайского университета в Гонконге Юнь Чен Конг считает, что в Китае «ласточкины гнезда» употребляют в пищу уже полторы тысячи лет. По данным профессора, раскопки времен династии Тан на северо-западе острова Калимантан позволяют предположить, что импорт деликатеса начался еще в 700 году до нашей эры. В начале правления династии Мин (1368—1644 гг.) евнух Чен Хо семь раз возглавлял экспедиции императорского флота в Юго-Восточную Азию. Среди прочих инструкций император наказал ему привезти рецепт местной диеты и заморские ингредиенты для нее. Маршрут экспедиции пролегал через все известные ныне места сбора гнезд, и, вполне вероятно, евнух прихватил с собой несколько штук в качестве образцов. Некоторые специалисты поддерживают «иностранную» версию проникновения «ласточкиных гнезд» в Китай, но документальных источников пока не обнаружено. Профессор Конг считает, что собственные «плантации» гнезд в Китае были истощены еще до того, как их начали ввозить из Юго-Восточной Азии.

К середине XVII века съедобные гнезда уже считались ходовым товаром. В конце XVIII века более 55 тысяч килограммов (4 миллиона гнезд) ежегодно проходило через яванский порт Батавия (нынешняя Джакарта). Сегодня Гонконг потребляет более 60 процентов всего «урожая» гнезд — около 100 тонн на сумму 25 миллионов долларов в год. На втором месте — китайские общины в Северной Америке — около 30 тонн. При этом США не импортируют гнезда в сыром виде, опасаясь проникновения вредных бактерий. Весь поступающий на местный рынок товар прежде проходит обработку сульфитным раствором и отделяется от нечистот.

Большинство деликатесов приобретается для домашнего приготовления, но в гонконгских ресторанах можно заказать суп, сваренный из них, по цене 50 долларов за порцию. Обычно гнезда готовят в курином бульоне. Есть и более изысканные рецепты, например, «Феникс, глотающий ласточку» — отваренный дважды в фарфоровой посуде цыпленок с начинкой из гнезд.

Охотники из Тигровой пещеры собирают два вида гнезд — белые, из чистой слюны серых саланган, и черные, от больших саланган, которые используют при строительстве свои перья. Считается, что питательные свойства черных гнезд ниже, соответственно меньше их стоимость. Так называемые красные гнезда пользующиеся высокой репутацией у шеф-поваров, полагающих, что они окрашены кровью птиц, на самом деле имеют такой цвет из-за окислов железа в скальной породе.

Но вряд ли у охотников из Тигровой пещеры есть время задумываться о причинах популярности их добыли. Процесс сбора требует умения /л отваги. Однажды Эрику довелось наблюдать, как Ип и Сахат связали из лианы канат длиной 28 метров. При свете факелов они долго искали место, куда его можно было прикрепить. Затем спустились по нему вниз в глубокую темную расщелину.

Кто же первым изобрел всю эту конструкцию из бамбука и лиан? По словам Сахата, древнего «Эдисона» звали Ток Та Па. Работая в одиночку, он заколачивал в расщелины породы колышки и по ним забирался наверх. Своим остававшимся внизу спутникам Ток Та Па строго-настрого наказывал не открывать рта, даже если они увидят, что он вот-вот упадет. Суеверный мудрец считал, что человеческая речь может разозлить пещерных духов, и они сбросят его вниз.

Охотники за гнездами рассказывают истории о людях, превращавших свое тело в мост, чтобы преодолеть пропасть, способных обходиться во мраке без света, о привидениях и злых духах, которые боятся только магического трезубца — рады. «Но чудес больше нет, — говорит Сахат. — Нет и таких людей, как Ток Та Па. Сегодня приходится рассчитывать только на собственные силы и более тщательно строить леса, потому что в пещерах по-прежнему обитает целый сонм духов».

Сахат не советует сидеть на узле из лиан, скрепляющих леса. Для чужака это всего лишь клубок волокон, которыми беспорядочно связаны бамбуковые шесты. Но для Сахата — это Хуа Дао, священное место, где живет Бог и которое он защищает. «Нельзя также рубить старые лианы, потому что они освящены духами наших предков», — предупреждает он.

Ип посмеивается над историями старших. «При чем здесь духи. Просто у наших предшественников хорошо работали мозги, вот они и построили эти леса...» — «Как бы им удалось залезть наверх без помощи богов?» — парирует задетый богохульствами Сахат.

Правда, Ип относится к этому более практично. Он советует оставлять все волнения внизу. «Наверху надо думать только о собственной безопасности и о том, что тебе надо делать. Многие поплатились жизнью, размышляя на посторонние темы».

...Постепенно Эрик научился концентрироваться и стал совершенствовать технику лазания. Его движения стали более легкими и изящными. Он начал забывать о грозящей опасности и даже получал удовольствие от восхождения. Главное — определить прочность бамбука, за который собираешься уцепиться. Некоторые шесты от старости рассыпаются в прах. Люди разбивались насмерть, доверившись старому гнилью. «Бамбук надо прежде похлопать, — советуют охотники. — Если он звучит как картон, оставьте его. Он уже потерял свою крепость. А если поет в ответ, значит, все в порядке. И никогда не хватайтесь только за один стебель, всегда беритесь за три или четыре одновременно».

Во время своей первой экспедиции в пещеру Эрик совершал восхождения «вольным стилем». Но, вернувшись туда во второй раз, он уже использовал альпинистское снаряжение, дававшее ему определенное преимущество перед профессиональными охотниками-тайцами. Однажды он наткнулся на целую колонию серых саланган, но не осмелился оторвать хотя бы одно гнездо голыми руками. Дело в том, что, по существующему поверью, гнезда можно срезать только священной радой. Нарушить эту традицию — значит украсть гнездо у пещерных духов и тем самым разозлить их. Если охотник обнаружил, что забыл захватить с собой раду, он должен немедленно спуститься вниз. Это знак того, что боги не благоволят ему и сегодня работу лучше прекратить.

Ип с его чувством юмора и опытом пещерной охоты оказался незаменимым спутником в путешествиях по подземелью. Вместе с Эриком они отправлялись исследовать другие пещеры. При этом Ип всегда играл роль вожака. С хитрой ухмылкой он водил фотографа по подземным залам, они спускались с головокружительной высоты по лианам и пробирались по длинным извилистым галереям с удушливым запахом.

Однажды для того, чтобы попасть в пещеру Тамяй, им пришлось преодолеть довольно узкий тоннель, где Эрик пережил несколько неприятных минут. Блестевшие в темноте глаза летучих мышей наводили ужас, а ноги больно кусали красные муравьи. Руки скользили по покрытой густой черной слизью породе. Ип сказал, что слизь — это слезы скал. Хлопанье крыльев летучих мышей было единственным живым звуком в этой мертвой вселенной.

Впоследствии Эрик рассказывал, что ему с трудом удалось преодолеть клаустрофобию. Большую часть пути, учитывая собственные крупные габариты и висящие на нем фотопринадлежности, ему пришлось ползти по-пластунски, извиваясь, словно змея, постоянно рискуя съехать вниз. К счастью, все закончилось благополучно. Недаром сами охотники называют этот участок «Рапо», что означает «заново рожденный».

Обычно саланганы строят свои гнезда на вертикальной стене прд самым потолком большой пещеры или неглубокой ниши. Птицы гнездятся целыми группами, численность которых зависит от наличия свободного места на скале. Когда охотники не могут сами добраться до гнезд, они укрепляют раду и факел на бамбуковом шесте.

Приходится только поражаться тому, где гнездятся птицы. Порой их колонии находятся глубоко под землей, за несколько километров от входа в пещеру. Тем не менее саланганы безошибочно находят свои гнезда в темных лабиринтах подземелья.

Способность ориентироваться в темноте отличает саланган от их сородичей — стрижей, не способных к эхолокации. Издавая серию громких коротких щелчков, напоминающих звук погремушки, птицы летают во мраке пещер. Днем, в поисках пищи, они могут улетать далеко от своих гнезд и возвращаться глубокой ночью. Помимо саланган, способностью к эхолокации среди пернатых обладают только гуахаро, обитающие в тропиках Америки.

В отличие от летучих мышей система акустической ориентации саланган рудиментарна. Она не столь чувствительна, чтобы птицы могли замечать свою добычу — насекомых, но в то же время позволяет сканировать контуры большой твердой поверхности, например стены пещеры. Тем не менее довольно часто саланганы натыкаются в пещерах на людей.

После десятичасового рабочего дня охотники возвращаются в лагерь и развешивают набитые гнездами сумки на высоких шестах. Затем они рассаживаются на циновках. Их сгорбленные измазанные грязью фигуры и остановившийся, безучастный взгляд выдают смертельную усталость.