Матушка-Метелица. Рождественская сказка - Ирина Югансон

Утром Хозяйка решила кашу посолить, да соли в солонке оказалось на донышке.

– Эй, бедокурки, где соль? Вы её случайно не рассыпали? А то ведь и рассориться недолго.

– Не, не рассыпали. Сами не знаем, куда она девалась. Хотели горбушку погрызть, а соли и нет почти.

– Прямо загадка какая-то… Ладно, сходите-ка, девицы в погреб, наберите в солонку соли из бочонка.

А девецам того и надо – что им теперь щепотками отсыпать, когда из полного бочонка хоть горстьми греби, никто и не заметит.

И едва Метелица за порог, Бася со Стасей развязали мешочек и пошли посыпать солью все углы, а всего больше под порог сыпанули.

После этого стала Метелица меньше грустить. Даже улыбаться начала. Снова вспомнила про вышивку и уже не кидала её, не комкала, не пыталась порвать нитки, а сидела задумчивая над пяльцами и узор под её руками то сверкал ледяным серебром, то мягко светился пёстрым луговым разнотравьем. И всё чаще ложились новые стежки на шёлковое полотно.

– Матушка-Метелица, а Матушка-Метелица!

– Ну, что вам ещё?

– А можно, мы по лесу пройдёмся, погуляем?

– Да гуляйте на здоровье, только чтоб в дом до темноты явились!

Бросили девочки уголёк в снег, тот покружился, попрыгал вокруг них, словно вырвавшийся на волю щенок, а потом покатился вперёд, расстилая среди сугробов ровную дорожку, только путь он на этот раз торил не к знакомому болоту, а через тёмный ельник, через светлый березняк, через речушку всю льдом скованную, по мостику горбатому, прямо туда, где кончалась зима и началось лето.

– Ну, теперь бы только нам никто не встретился.

Но едва Бася собралась вынуть холщовый мешочек из-за пазухи, как навстречу показался Леший.

– День добрый, пан Леший!

Леший зыркнул на них недобрым глазом и было мимо прошёл, потом резко обернулся:

– Вот что я скажу вам, паненки, если ещё раз моя Ядвига пожалуется мне, что вы грубо с ней говорили, плохо вам придётся. А если ваша Хозяйка снова будет ей угрожать, я не то что Поляну, я лес от неё закрою. Так ей и передайте!

И пошёл, было, дальше, но вдруг не выдержал и с яростной насмешкой добавил:

– Слышал я, замуж пани Метелица собирается? Не за Водяного ли? Впрочем, совет им да любовь!

И теперь уже не оглядываясь, устремился по своим делам.

Изумлённые девочки стояли не зная, что на такие слова ответить.

– Бась, что это он?

– Шут его знает, только, честно, не пойму я, что Матушка-Метелица в нём нашла, о ком так убивается?

– Грубый, злой и глупый.

– Ну что, станем соль сыпать, или да ну его, пусть цацкается со своей Ядвигой?

– А вот всем им назло, давай всё солить, раз уж мы здесь!

– Ух, я посолю! Я всё посолю, куда только руки дотянутся, так он меня разозлил!

– Может, и его надо было солью посыпать?

– Пани Зося скажет, что надо, так и посыплем.

И они не поленились обойти всю поляну, заглянуть под каждый кустик, и всюду щедро сыпануть солью.

Когда шли обратно, им по дороге опять попался Леший.

– А, Бася и Стася, старые знакомые? Ну, как вам у нас здесь живётся? Никто не обижает?

Девочки удивлённо переглянулись.

– Хорошо живётся, и не обидел пока никто.

– Спасибо вам за тот пирог с черникой.

– Да на здоровье, племяшки!

– Домовому от нас привет передавайте.

– Что-то я ведь сказать вам хотел, да не вспомню никак. А жаль, что-то ведь важное было… И вообще, я словно шёл куда-то и забыл, куда шёл…

Вы ко мне в гости то хоть разок загляните, а то домой вернётесь, больше мы и не увидимся.

И тут откуда-то прозвучал сладенький голосок:

– Милый, коханый (любимый), где же ты, я жду!

Он скривился, словно что-то гадкое в рот попало.

– Радость моя, ну долго ты?

– Иду, сейчас иду!

И нехотя пошёл к дому.

– Бась, что это с ним?

– Не знаю, Стась, уж не наша ли соль сработала?

– Всё может статься.

– А он ничего, нормальный мужик.

– И глаза у него хорошие, добрые глаза.

– А всё-таки пошёл к этой.

–Значит, мало мы соли насыпали, надо снова её добывать.

– Надо будет, так и пуд наберём.

– Пуд мы не дотащим.

– Это мы то с тобой не дотащим? На горбушке допрём, а всё здесь по-своему повернём!

Дома Матушка-Метелица встретила их вопросом:

– Ну, как погуляли, кого повстречали.

– Пана Лешего повстречали.

– Ну и как он, пан Леший, весел да счастлив?

– Не похож он на счастливого и не больно весел

– Как-так? – У него там любовь великая, а он на счастливого не похож?

Ещё два дня промелькнуло, но ничего не менялось. На третий зазвонил колоколец на двери:

– Эй, Хозяйка, гостей принимаешь?

У порога стояли сёстры Кикиморы, а с ними пани Зося.

– Давненько вы ко мне не захаживали, а уж пани Зося и не упомнить, когда была здесь последний раз.

Ну, прошу за стол, гости дорогие! Постелю я ради такого случая новую скатерть – уж три года как вышила, а на стол стелить так и не довелось. – Матушка-Метелица махнула рукой и на стол легла скатёрка льняная – вся так и сияет голубым серебром, каждый стежок, словно льдинка морозная. Провела над скатертью ладонью – вспыхнула та летним жарким разнотравьем.

– Ишь, красота какая, на такую и закуски жалко выставлять.

– Для таких гостей ничего не жаль.

И словно сами собой на столе стали появляться пироги да колбасы, да караси жареные.

– Что ж, мы ведь тоже не с пустыми руками – и Кикиморы достали из воздуха бутылку пузатую зеленого лесного стекла (такое стекло варилось на маленьких, затерянных в лесу фабричках-гутах – стекольных заводиках). – А вы, ребятня, на нашу клюковку глаз не косите, рановато вам ещё, для вас мы морсику принесли – ох и кислятина! – И на столе появился голубой кувшин с крышечкой, а на крышечке лягушка глиняная, словно живая.

Посидели за столом часок, посидели другой, потолковали обо всём, песни попели, вроде и уходить пора.

Тут пани Зося и говорит:

– А теперь, Хозяюшка моя милая, скажу я, чего ради в гости к тебе пришла. Ты ведь ещё не забыла, что время здесь, в Нижнем мире по законам сказки течёт? А сказки, они разные бывают, бывают добрые, а бывают и не очень, и кончаются одни радостно, а другие… В общем, так выходит, что стоит сейчас наша сказочка на развилке – куда она дальше пойдёт, как сложится, никто не знает. И перед тобой, Матушка-Метелица, две дороги легли – одна из них трудная да каменистая, с неё всё время свернуть тянет, надежде наивной не поверив, обиде или отчаянию поддавшись…

– К чему это ты ведёшь, пани Зося? Что-то ты загадками говорить стала, трудно мне тебя понять.

– А ты не гадай, ты дальше слушай. – А другая дорога ровная да гладкая – руки опусти, да и бреди себе, словно неживая, вперёд не глядя и назад не оборачиваясь.

– Если вы о Лешем пришли говорить, то