Дикий Огонь (СИ) - Смирнова Екатерина Александровна

Де Лантор-младший прыгал бы от радости. Темная Императрица не только убийца, колдунья, наркоманка и спит с собственным братом, она еще и демонолог. Какую роскошную пропаганду можно состряпать.

Мир подернулся красной пеленой, расплылся. Стало муторно и тревожно. И все исчезло.

Солнце светило над головой Императрицы. Серое солнце.

Серая дорога, серое небо, серый бесконечный лес. Серое платье на ней, серые руки стягивают пояс. В Междумирье нет цветов.

Серая фигура с блестящими глазами, с лицом, изуродованным шрамом.

- Радомат.

Голос звучал глухо, словно его источник накрыли чугунным тазом.

- Фаирасис, - почтительно поприветствовала она демона.

А это не придет в голову даже де Лантору: Констанс умудрилась заиметь друга на Той стороне. Если, конечно, вообще возможно дружить с демоном.

Почему именно Радомат и что это значит, Констанс не спрашивала. Надо же, всего тридцать лет на свете, а уже обзавелась таким количеством имен.

- Что привело тебя сюда, Радомат? Говори быстро, пока Страж не явился.

Высокий худой силуэт, облаченный в тогу, острые уши, блестящий ряд острых зубов. Живая иллюстрация основного вывода, сделанного Констанс о мире: монстры крайне мало отличаются от людей.

- Мне было видение, когда я закрывала брешь. Странное видение о том, как головы падают с небес и горит город. И про человека, падающего с башни, а следом за ним летела сломанная корона. Я хочу понять, что оно означает.

Демон помолчал, переминаясь с ноги на ногу. За деревьями что-то двигалось. Констанс показалось, будто она слышит голодное шипение.

- Будущее туманно, а вестники его не ходят прямыми путями, Радомат. Не стоит воспринимать видения буквально. Возможно все, что ты видела, всего лишь символ.

- То есть, головы не полетят и никто ниоткуда не грохнется?

Демон пожал плечами.

- Увы, тут я тебе не отвечу. Может, это всего лишь означает конец чей-то власти в вашем мире. А может быть, и нет.

- Вы же видите будущее.

- Не всегда, Радомат. Не полно. Не точно. И не твое.

В лишенном цветов мире что-то переменилось. Резко и зло подул ветер. Твари за деревьями бросились врассыпную, их силуэты мелькнули и исчезли вдалеке. Констанс рухнула на землю. В небесах показался длинный, похожий на дракона из сказок, силуэт.

Страж. Страж границы между мирами, следящий, чтобы такие, как она, не шастали здесь, когда им вздумается. Прошлый раз ты еле сбежала от него живой и наивно решила, что, если приходить и уходить быстро, тварь тебя не почует. Что ж, ты была не права.

Констанс перестала дышать. Тварь рыскала в небе, шипела, принюхивалась. Лофт знала, что Страж не видит, только слышит. Слышит все, даже биение сердца.

Надо сотворить заклинание, но она не успеет. Не успеет даже поднять руку, монстр сожрет ее в мгновение ока, как сжирал всех тех глупцов, что осмеливались заглянуть в Междумирье. Но, если лежать пластом, ее точно найдут и сожрут. Значит, осторожно. Очень осторожно…

Медленно, по миллиметру, Констанс согнула пальцы. Сложила их в причудливую фигуру. Осталось проговорить заклинание, и серый мир исчезнет, она снова окажется в своем кабинете. Три слова. Всего лишь три слова…

Тварь дернулась и с визгом ринулась к ней.

Лофт перекатилась, спасаясь от клацнувших у самого уха зубов. Ну вот и все, теперь спасения нет, ты доигралась с потусторонней силой. Вот и конец Темной Императрицы.

Тварь уставилась на нее, и тут из-за спины раздался вопль.

Фаирасис орал, отвлекая Стража на себя. Монстр развернулся и с воем кинулся на звук. Свет, да она действительно подружилась с демоном.

Надо уходить. Уходить и бросить демона, который за каким-то Шамором ради человека, да к тому же далеко не лучшего, решил пожертвовать собой, на растерзание.

Лофт глубоко вздохнула и послала болевое заклинание. Самое сильное из тех, которые она знала.

Страж дико завизжал, воздух вокруг него заклубился. Лофт сложила пальцы и вонзила иглу боли в то, что должно было быть головой. Демон благодарно взглянул на нее и растворился в воздухе. Под верещание твари Констанс сделала пасс рукой и пропала. Голову пронзила страшная боль, колени ударились о пол.

Несостоявшийся корм твари из потустороннего мира поднялся и протер глаза. Из носа хлестала кровь.

***

Болотце стоило все-таки проверить лично. Редко бреши открываются вновь, и все же такое случается. Особенно, когда один из запечатывающих их колдунов вдруг падает на землю.

У болота радостно орали бравую песню. Ту самую, про Альберта. При виде Императрицы отряд вскочил и заткнулся с достойной восхищения скоростью. Похоже, топь никого больше не засасывает.

- Похабных песен не петь, высеку, - предупредила Констанс. – При неистовом желании разрешается петь похабные песни про меня, ибо сила и могущество мои столь велики, что стихосложению их не поколебать. Но не про членов императорской семьи.

- Про вас мы ни в жизнь не будем, Ваша Светлость, - открестился Норман. – Светом клянусь.

- Тогда придумай про Иерама. И для боевого духа полезно, и талант не пропадет.

Норман радостно заржал.

- А у меня есть! Шел по полю Иерам, а в руке держал стакан!