Рэмбо под солнцем Кевира - Конрад Граф

— Сколько же мы не виделись, Махди?

— И не говори, баба, — сокрушенно помотал головой валяльщик. — Годы, как вода. И силы еще есть, да к чему их приложишь? Ох, баба, как меняются времена!..

Али понял Махди и не стал оттягивать время. Ради денег Махди и сейчас перейдет хоть десять границ по горным тропам.

— Времена меняются, люди остаются, — сказал он, прихлебывая чай. — Я рад, что ты жив-здоров и ничуть не изменился. Кого видишь из старых друзей?

Ага-Махди помолчал, собираясь с мыслями. Сейчас такое время, когда лучше не видеть никого. И чтобы тебя поменьше видели.

— Али, — сказал он, — ты помог, когда мне было совсем плохо, я всегда помогу тебе. Скажи сразу, кого бы ты хотел видеть?

— Фуада.

— Когда?

— Сегодня.

— Ты его увидишь, если только он в Куме.

— Найди его в Тегеране, Ширазе, Мешхеде, где хочешь, и привези сюда. Я должен его видеть.

Ага-Махди придвинулся к Али поближе и наклонился к нему.

— Скажи, Али, времена могут снова измениться?

— Все в руках Аллаха, Махди.

Ага-Махди вздохнул и провел пальцами по лицу.

— Поистине Аллах велик и всемогущ. Где бы ты хотел встретиться с Фуадом?

На Священной площади у ворот мечети в полдень. Если не придет он, приходи сам.

Али вынул из кармана и положил на кошму два золотых пехлеви.

— Это тебе на такси, Махди. И не жадничай — получишь еще. Ага-Махди быстро накрыл ладонью деньги и уперся единственным глазом в поднимающегося Али.

— Я найду его под землей, Али.

— Ты мне еще понадобишься, Махди, может, я попрошу тебя о чем-нибудь. Но может случиться и так, что к тебе придет араб из Каира. Ты сделаешь для него все, что сделал бы для меня. Ты хорошо понял, Махди?

— Аллах свидетель, я отдам за тебя последний глаз, Али.

— А я найду тебе тогда до конца дней твоих трех поводырей. Да продлит Аллах годы твоей жизни!

Рэмбо медленно ходил по базару, угощаясь халвой, сладкими лепешками с орехами, вяленым инжиром, и не сводил глаз с мастерской Махди. Время шло, но Али не появлялся. Рэмбо уже стало плохо от всех этих восточных сладостей и от дуга, который он поглощал в неимоверном количестве. Наконец Али вышел и направился в сторону городского парка. Рэмбо, с трудом отбившись от торговца, который никак не хотел отпускать его без куска брынзы, стал протискиваться сквозь толпу.

Он увидел Али у древнего надгробного камня, испещренного замысловатой арабской вязью, и подошел к нему.

— Он найдет его, — сказал Али, не отрывая взгляда от камня. — И поможет тебе, если будет нужда.

— Зачем мне его помощь? — не понял Рэмбо.

— Просто скажешь ему, что ты араб из Каира, — закончил Али и медленно пошел по тропинке.

Рэмбо шел рядом и хмурился. Через два дня он должен быть почти за триста миль отсюда — в Тебесе, в самом сердце Деште-Кевира; Али должен собрать в Тегеране шахских сторонников, чтобы устроить беспорядок у посольства в нужный момент, да еще найти своего отца, а они все играют в паломников и шпионов. Он хотел высказать Али все, но вместо это проворчал:

— Не нравится мне все это. Али улыбнулся.

— Почему же? Все идет хорошо, Камаль. Ведь это Восток!

Глава 4

Приближался полуденный намаз. Толпы паломников стали заполнять Священную площадь, вливаться узким ручейком во внутренний дворик мечети. Али стоял у левой колонны ворот и внимательно разглядывал расставленный тут же под парусиновым навесом бронзовый и медный товар чеканщика — кувшины, чаши, блюда, подсвечники. В былые времена они всегда встречались с Фуадом здесь — у левой колонны, рядом с открытой лавкой чеканщика.

С минарета раздался резкий высокий голос муэдзина, призывающий правоверных к молитве. Толпа рухнула на колени. Опускаясь на молитвенный коврик, Али задел локтем соседа и невольно скосил глаза: рядом был Фуад.

Али никогда еще не молился так истово и горячо. Именно сейчас, в эти минуты, он понял, что его ждет удача, что он найдет своего отца, и они с Камалем освободят и спасут Тома Пери. Он не мог объяснить себе, откуда вдруг пришла к нему эта уверенность, что породило ее, но он плечом касался плеча Фуада и через силу сдерживал в себе охватившую его радость. Ведь Фуад мог и не прийти. Но он пришел! И если он сейчас здесь, значит, он с Али!

— Иди за мной, — тихо сказал по-арабски Фуад, поднялся и пошел в сторону городского парка.

Али оглянулся, увидел недалеко от себя Камаля и, улыбнувшись, кивнул ему.

В дальнем конце парка стояла старая чайхана. К ней и направился Фуад. Но когда Али ускорил шаги и вошел в чайхану, то увидел, что Фуад уже выходит из нее с другой стороны. Он догнал его за густыми кустами жимолости и барбариса, в зарослях фисташника.

— За нами следят, — тихо проговорил Фуад и прислушался. — Кто?

Но Фуад приложил палец к губам и вытянул шею, пытаясь что-то рассмотреть сквозь кусты.

— Кажется, афганец, — сказал он тихо. — А может, араб. Я заметил его еще у мечети.

Али чуть не рассмеялся. Он раздвинул кусты и негромко позвал:

— Камаль, где ты?

— Я здесь.

Али и Фуад от неожиданности вздрогнули и обернулись — Рэмбо стоял сзади и спокойно смотрел на них, испытывая полное удовлетворение. Если уж этот Фуад так быстро вычислил его в городе, то в лесу, даже если в нем всего три дерева, ему, Рэмбо, нет равных.

— Это Камаль, — представил Али, — араб из Каира. Мы приехали с ним посетить святые места.

— Где бы мы могли поговорить? — спросил Фуад, не обращая внимания на слова Али. — Где вы остановились?

— В гостинице "Бахар". У нас отдельный номер, — уточнил Али.

— Прекрасно! В этот караван-сарай можно привести верблюда, и никто не заметит. Пошли?

Они обогнули заросли, чайхану и через парк вышли к гостинице.

— Скажи, Фуад, за тобой может быть слежка? — спросил Али.

— Нет. Абдолла-хан мне полностью доверяет и считает, что я ему доверяю тоже. Ему нельзя терять мое доверие. Проще убить меня.

— Но ведь сейчас ты все же заметил за собой слежку? Фуад улыбнулся.

— Видишь ли, Али, твой товарищ делал все для того, чтобы на него обратили внимание. Он таращил глаза то на меня, то на тебя, то озирался вокруг, будто за ним гонятся. А потом пошел за нами следом. Честно говоря, я даже не понял, что ему от нас надо. Извините, Камаль, я не хотел вас обидеть, — он взял Рэмбо за локоть и легонько сжал его. — Не обижаетесь?

— Но ведь и в роще вы вели себя, как малолетние скауты, — сказал Рэмбо.

— Сдаюсь! — засмеялся Фуад. — Значит, мы в расчете.

Ему сразу же понравился этот простодушный "араб из Каира" с английским акцентом. Рэмбо тоже понравилась искренность Фуада. Ну, а что касается Али, то ему было приятно, что его друзья быстро нашли между собой общий язык. Так они и вошли в обитель покоя и комфорта — веселой компанией праздных молодых людей, "уповающих на Аллаха".

Когда было съедено по челоу-кебабу и по хорошему куску брынзы, когда был выпит кувшин холодного дуга и обговорены все новости Старого и Нового света, наступила пауза. Та пауза, которая всегда отделяет пустую малозначительную беседу от того разговора, ради которого и собирается застолье. В эту паузу каждый уступает другому возможность начать разговор первым. И здесь уж все зависит от степени взаимного доверия.

Рэмбо никогда не был дипломатом, поэтому чувствовал, что его время не наступило — он выйдет на сцену тогда, когда у актеров кончатся все реплики и настанет момент действовать.

Фуад не считал себя вправе начинать с вопросов — это могло сразу же вызвать подозрительность. А ему хотелось сохранить ту искренность в отношениях, которая только что зародилась, и растерять которую было бы непозволительно.

И Али почувствовал, что пока не начнет он, пауза будет длиться до бесконечности. Ему ничего не оставалось, как начать разговор первым.

— Фуад, — сказал он, тщательно подбирая слова, — мы не виделись с тобой два года. И каких года! За это время в стране произошли такие события, что…

— Не знаешь, кому верить, а кому — нет? — перебил его Фуад. — Я не обижаюсь на тебя, Али. Ты, конечно, прав. Раньше я служил шаху, теперь — его злейшему врагу аятолле. Ты тоже раньше служил шаху, но я не знаю, кому ты служишь сейчас. Судя по тому, что ты приехал с американцем, можно предположите, что теперь ты служишь Штатам?

Рэмбо напрягся до предела. Он держал в руке стакан с дугом и так сжал его, что костяшки его пальцев побелели.

— Фуад, — мягко сказал Али, — откуда ты взял, что Камаль — американец?

Фуад грустно улыбнулся.

— Вот ты мне уже и не доверяешь. Почему же я должен доверять тебе? — Фуад, продолжая улыбаться, посмотрел на Рэмбо. — Рэмбо, скажи моему другу, кто ты.

Стакан в руке Рэмбо хрустнул, и он осторожно отпустил его. На белую скатерть потекла белая струйка дуга. Выпуклые глаза Али, казалось, вылезут из орбит. Он переводил взгляд с одного своего друга на другого и ничего не мог понять. Удивлению его не было предела. Фуад тихо засмеялся.