Оазисы (СИ) - Александр Цзи

Невесты закивали.

Кроме Кассии. Она равнодушно смотрела на остатки приусадебного сада, в котором валялись обломки странного сооружения, похожего на лодку с двумя парами коротких крыльев. Алан вспомнил, что, по словам Рене, в Хоу-Вердене летали на воздушных машинах. Не это ли одна из тех машин? И спросить некого…

И что же на уме у Кассии?

— Значит, решено, — подытожил Эмиль. — Едем в Санти!

Глава 4. Рыцарь Дебрей

По единогласному решению Пилигримов и невест караван заночевал в неглубокой лощине в пяти километрах к северо-востоку от сожженного Оазиса. Никого не привлекала идея разбивать лагерь ближе. Из лощины Хоу Вердена видно не было, но по небу всё ещё ползли черные клубы дыма. Ужин прошел в тягостном молчании, и лишь когда ночная тьма накрыла лагерь звездным куполом, Алана прорвало.

— Их надо покарать! — заявил он, дождавшись, когда невесты уйдут в шатер.

— Кого? — спросил Эмиль.

Он сидел вдали от костра, отсветы пламени играли на его одежде и позолоченной гарде, лицо же скрывалось во тьме.

Алана покоробил вопрос. Что значит — кого? Как будто неясно, о ком речь!

— Этих… Рыцарей!

— А ты знаешь, кто это, Алан? Или знаешь, где они?

— Нет… Но их можно поискать!

— В Дебрях? — Эмиль покачал головой и издал короткий смешок.

Наступило молчание. Тэн выстругивал что-то из ветки кривым ножом, Димитрий кряхтел, поудобнее устраиваясь возле огня, Матиас лежал на спине, вперив взгляд в небо.

Алан засопел. Разумеется, он понимает, что искать неведомых Рыцарей в безграничных Дебрях — дело сложное… Если не сказать, невозможное… Но попытаться-то хотя бы можно? Нельзя оставлять чудовищное злодейство просто так! И почему Эмиль так равнодушен?

— Нужно подумать, — сказал Алан твердо. — И попробовать… Они убили тысячи людей, значит, могут убивать еще…

— В том-то и дело, мальчик, — влез в разговор Димитрий. — Они могут убивать. Поэтому я сегодня вряд ли засну спокойно. Зная, что в Дебрях есть не только Твари, но и монстры похлеще!

— И у них есть оружие, — добавил Матиас, не меняя позы. — Как минимум взрывчатка. Ведь как-то они разворотили Черную границу! Что мы можем им противопоставить? Лук и стрелы? Шпаги?

Пока Алан, весь пылая, думал, чем ответить на эти аргументы, Эмиль произнес:

— Самое плохое в этой ситуации то, что Рыцари — это Пилигримы. Они пришли в Хоу-Верден по Дебрям. Они не боятся Тварей. Тот мальчишка говорил, что у них нет лиц… Я еще тогда подумал, что на них, должно быть, маски… Они могут прийти к нам как друзья, и мы не заподозрим в них Рыцарей…

— Да черта с два они подойдут к нам как друзья! — зарычал Димитрий. — Я воткну свой клинок в каждого, кто появится в ночи!

— Если это тот самый клинок, — ухмыльнулся Матиас, — что ты обнажаешь в борделях, то на месте Рыцарей я бы обошел это место за сотню километров!

Димитрий заржал, а Тэн сказал:

— Эмиль, надо дежурить по два! Никого не пускать!

— Хм, — проговорил Матиас. — А если они враждебны только к Оседлым? Или у них счеты конкретно с Хоу Верденом? Если они не станут на нас нападать? Мы так и будем шарахаться от каждого Пилигрима? Что-то мне такая перспектива не по нутру.

— Они сожгли целый Оазис! — рявкнул Алан с испугавшими его самого интонациями. — Они безумцы! Ты смог бы преломить хлеб с ними?

Матиас сел. Красные всполохи костра высветили эбеновое лицо.

— Ты прав. Кем бы они ни были, они — сумасшедшие, и дружить с ними не стоит. К тому же с нами невесты. Они-то Оседлые.

Эмиль поднялся на ноги и велел:

— Дежурим по двое. Оружие держим под рукой. Будьте готовы ко всему. Сначала будем дежурить я и Тэн. Потом Димитрий и Матиас. Потом Алан и я. Мне в любом случае плохо спится под утро… Старость…

Алан, Матиас и Димитрий поплелись в шатер. Алан был недоволен результатами разговора, но спорить больше не тянуло. Слишком многое им пришлось пережить сегодня.

— На старость жаловаться стал, — пробормотал Димитрий, заворачиваясь в спальный мешок. — Мне бы такую энергию в его возрасте…

— Дело не в этом, Димитрий, — мягко сказал Матиас. — Просто наш лидер тоже растерян…

***

Алан думал, что не заснет, однако горный воздух и молодой организм вкупе с усталостью взяли своё. Он провалился в сон, не донеся головы до седла, которое Пилигримы использовали в качестве подушки.

В следующее мгновение, как ему показалось, кто-то потряс его за плечо. В темноте шатра разглядеть что-либо было сложно.

— Это я, — раздался голос Эмиля. — Третья смена подошла.

Отчаянно зевая, Алан выбрался из шатра. Холод набросился на него, изгоняя остатки сна. Алан закутался в плащ.

Светили звезды, горный хребет на юго-востоке уже отчетливо выделялся на фоне посветлевшего неба.

— Принеси-ка хворост, Алан. Эти двое весельчаков сожги весь запас, а новый принести не удосужились. Погреемся немного перед восходом. Только не отходи далеко.

Алан собрал хворост и принес к костру. Работа согрела его, кровь побежала по жилам живее, изо рта вылетал пар и растворялся в прозрачном воздухе. В мире разливалась благословенная тишина. Трудно вообразить, что где-то бродят неведомые и необъяснимо жестокие Рыцари Дебрей.

Вскоре затрещал огонь, и сразу стало веселее.

Пилигримы уселись рядом перед костром. Некоторое время оба молчали, грея руки у огня.

— Знаешь, Алан, — заговорил Эмиль, — иногда смерть приходит слишком неожиданно. Когда ты не готов… И ты понимаешь, что многого не сделал, что многого не успел. Да и не ценил время и саму жизнь… Вчера мы увидели очень много смертей, и я снова задумался: правильно ли живу? Ценю ли отпущенное мне время?

— Ну, наверное, ценишь, — пробормотал Алан. Он не ожидал подобной сентиментальности от Эмиля.

Тот усмехнулся.

— Уже почти тридцать лет я брожу по Дебрям и нигде не нахожу покоя… Ни один Оазис не стал мне домом…

— Дом Пилигрима — весь мир, — осторожно напомнил Алан.

— Да… А когда-то у меня была семья и был сын.

Алан подскочил на месте. Он ушам своим не верил.

— Что?!!

— Именно так. Я серьезно подумывал завязать с жизнью Пилигрима и осесть. Тот Оазис называется Индренис, что значит “Радуга”. И люди, населяющие его, были удивительными, яркими, как радуга. И Уджвала была самой удивительной и самой яркой. Она умела изгонять дурные мысли, и мне рядом с ней всегда было хорошо. Если бы она не умерла при родах, я бы не сидел тут, возле костра, в диких горах!

— А что сын? — спросил Алан.

— Когда Уджвала умерла, я