Магия напрокат и прочие гадости (СИ) - Бегоулова Татьяна

К обеду я тщательно подготовилась. Служанка, которую мне прислали взамен совсем слегшей Уфины, была не так словоохотлива и меня побаивалась. Но я все-таки разговорила её, и выяснила еще одну деталь: в этом мире не было цвета траура. То есть мне, как вдове, совершенно не нужно носить черные платья. Это хорошо, потому что черный мне совсем не идет. Так что я по обыкновению заплела волосы в косу, а вот платье выбрала соответствующее моему новому положению. Изумрудного цвета, с пышной юбкой и небольшим декольте. Вот что Тирайо успел, так это обеспечить меня хоть каким-то гардеробом. Но с этим я тоже позже разберусь. Даже и не предполагала, что быть госпожой так хлопотно.

Адвальдо ждал меня в столовой. Стол был накрыт на двоих и мне на мгновение стало неловко — вдруг он все не так поймёт? Я просто хотела поговорить без свидетелей и только. Но мужчина чуть улыбнулся мне и помог занять место за столом, а сам уселся напротив. Я представления не имею о том, как вести светские разговоры, поэтому предоставила инициативу Адвальдо.

— Как вы переносите трагедию, Ольга? Если вам необходима помощь целителя, то…

— Благодарю, Адвальдо, но в этом нет никакой необходимости. Я не настолько впечатлительна, как моя служанка Уфина. Мне не свойственны истерики.

— Это хорошо. Элевенира сказала, что вы хотите обсудить что-то?

— Да. Я обратилась к Домиану, но он сказал, что помочь можете только вы. Мне необходимо получить доступ к магии дома. Тирайо не успел этого сделать.

Адвальдо не торопился с ответом и мне стало страшно. А что, если все совсем не так, как сказал Домиан и я не являюсь полноправной хозяйкой?

— Разумеется, Ольга. Предлагаю сразу после обеда заняться этим, — я чуть заметно выдохнула.

— Адвальдо, насколько вы были близки с Тирайо? — кажется, самое время попробовать разговорить молодого Сандини.

— Близки? Вовсе нет. Мы общались в основном по делам нашей компании. Задушевных разговоров не вели. И признаюсь, для меня было полной неожиданностью его приглашение на свадебную церемонию.

— Не только для вас, — я все-таки не удержалась. И тут же заметила любопытство в глазах Адвальдо.

— Я думал, вы оба одинаково желали этого. Тирайо пленился вашей красотой, а вам была необходима его помощь. Разве не так?

Ах, вот как это видится со стороны. Ну, что же, при желании покупку девушки можно и благотворительностью назвать.

— Адвальдо, я думаю, мы не поймём друг друга. В моем мире считается дикостью продавать и покупать людей. Это серьезное преступление. А здесь об аукционе говорят как о чем-то обыденном, будто в этом нет ничего ужасного.

— Вы ошибаетесь, Ольга, — от голоса Адвальдо у меня мурашки пробежали. Его задели мои слова и он не скрывал недовольство.

— Аукцион проводится только в Междумирье. В Касанаре людей не продают и не покупают. Мне сложно объяснить, вы выросли в мире, лишенном магии и о Междумирье поэтому вам ничего неизвестно. Междумирье не подчиняется никому и общепринятые законы морали там не действуют. Да, наши люди иногда участвуют в аукционе, как покупатели. Но именно с добрыми намерениями. У нас нет наложниц, рабов. Любой житель нашего мира с сочувствием отнесется к тому, кто был продан на аукционе. А Тирайо не только выкупил вас, но и наделил своей магией, взял вас в жены.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ради каких-то своих целей, не так ли? Скажите, Адвальдо, что Тирайо мешало жениться на любой женщине Касанара? Ведь он знатен, богат и думаю, влиятелен. Почему именно иномирянка с аукциона?

Адвальдо едва сдерживал раздражение. Это хорошо было заметно по его лицу.

— Ольга, давайте лучше разберемся с доступом к магии дома. Семейные тайны Тирайо подождут.

Мы поднялись на второй этаж и свернули в крыло, в котором все двери оказались на замке. Самая последняя дверь в коридоре открылась, стоило Адвальдо поднести ладонь к витиеватой закорючке изображенной в верхнем правом углу двери.

— Что это за знак?

— Магические руны. Они реагируют как опознаватели магии.

— Значит, у вас есть доступ ко всем магическим замкам этого дома?

— Разумеется. Я единственный родственник Тирайо, и если бы с ним что-то случилось, кто-то должен иметь доступ.

В комнате не было никакой мебели, окна плотно зашторены темными гардинами. Прямо посередине комнаты был установлен какой-то непонятный куб из материала, похожим на пластик. И на нем тоже я увидела витиеватую закорючку. Адвальдо снова приложил ладонь и куб вдруг раскрылся, словно бутон вот такой причудливой формы. А внутри куба оказался огромный кристалл, размером с футбольный мяч, только ромбовидной формы. И внутри этого куба кипело что-то ярко-зеленое.

— Это магия особняка. Нужно просто дать ей почувствовать твою магию.

— И как это сделать? — я рассматривала кристалл как чудо-чудное. Но прикасаться к нему совершенно не хотелось.

— Тирайо, что, совсем ничего не объяснял? — молодой Сандини нахмурился и кажется, что-то ему очень не понравилось.

— Совсем. Я даже о доступе узнала от Уфины.

Мне показалось, что одна и та же мысль пришла нам с Адвальдо в голову одновременно. А что, если Тирайо и не собирался давать мне доступ? Что, если он намеревался держать меня взаперти?

Сандини мотнул головой, словно прогоняя непрошенные мысли. Конечно, разве его дядя способен на такое? А мне вот кажется, что вполне был способен.

— Хорошо, Ольга. Ты чувствуешь магию внутри?

Я покачала головой. Многообещающее начало.

— Тогда я должен попробовать её расшевелить.

Он без предупреждения взял меня за руку и сжал её в своих ладонях. Я снова покрылась мурашками, и что-то подсказывало мне, что магия тут вообще не при чем.

— Сконцентрируйся на ощущениях. Ты должна почувствовать поток магии.

Я много чего чувствовала, но не магию. Ладони Адвальдо были горячими, в то время как мои — просто ледышки. Я всегда ходила с холодными руками, за что в детдоме мальчишки дразнили меня «лягушачьи лапки». Тепло от его рук приятно растекалось по телу.

— Странно, но твоя магия не откликается на мою. Обычно родственники хорошо друг друга чувствуют магически. И если дядя передал тебе свою магию, то она должна отзываться. Хотя с учетом твоей иномирности возможно и другое. Давай попробуем так.

Он вдруг обнял меня со спины, прижав к себе, а его ладонь легла на солнечное сплетение. Дыхание перехватило то ли от наглости Адвальдо, то ли от его близости. Он уже и на ты перешёл.

И вдруг внутри слабо кольнуло, едва заметно. И руки Адвальдо тут же отстранились, вызвав вздох облегчения и разочарования одновременно.

— Отозвалась, хоть и очень неохотно. Теперь протяни руку над кристаллом.

Я послушно поднесла ладонь, которую сверху тут же накрыл Адвальдо своей ладонью.

— Я помогу направить магию. Чувствуешь её на кончиках пальцев?

— Как-то не особо. Чуть покалывает, то ли чешется.

— Это и есть. Мысленно представь, что из ладони к кристаллу тянется ниточка.

Я честно попыталась. Но ничего не происходило.

— Да что такое с твоей магией!

Адвальдо снова прижал к себе. От волнения меня бросило в жар, ладони мгновенно вспотели и я увидела несколько искр, которые сорвались с кончиков моих пальцев и исчезли на поверхности кристалла. Одна искра, самая первая была ярко-зеленой, а вот остальные темно-синими. Силы будто вытекли из меня вместе с этими искрами. Как в тумане я услышала голос Адвальдо:

— Ольга, ты ничего мне не хочешь рассказать о своей магии?

Глава 8.1

Если бы можно было пропустить траурную церемонию, я бы это сделала. Но госпожа Сандини обязана присутствовать. Если честно, я очень надеялась, что мне не придется смотреть на тело Тирайо, но и тут мое желание ничего не значило. Я просто запаслась терпением, чтобы пережить предстоящую церемонию.

Все домочадцы и два десятка приглашенных собрались в семейной усыпальнице Сандини. Я думала, что это будет обычный склеп с могильными плитами и надгробиями. Но ошиблась. Довольно просторное помещение, располагающееся позади особняка и за хозяйственными постройками. В центре статуя той же Светлокрылой Амалии, за ней стена с рядом ниш, в которых находились темные сферы размером с крупное яблоко. Возле самой статуи и был установлен саркофаг с телом Тирайо. А рядом располагалось несколько рядов скамеек, чтобы все желающие проститься с усопшим могли присесть.