Развод. Я не вернусь - Галина Осень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Говори уже, перенесу как-нибудь.
– Как ты…. – начала было Мария, в очередной раз поражаясь его догадливости, но сразу же перешла к делу. – Мне просто уже всё надоело! – в сердцах воскликнула она. – Хочу уже всё зачеркнуть и забыть! А тут, оказывается, ещё чёрт знает сколько по судам таскаться!
– Не таскайся, – предложил Поливанов. – У тебя есть адвокат, он и будет этим заниматься.
Опять наступила тишина. Машино раздражение улеглось. Действительно, чего это она парится. Есть адвокат. Мария опять покосилась на Поливанова. Вот так исподтишка наблюдать за ним доставляло ей немалое удовольствие. Может, Поливанов почувствовал её взгляд, но он, не поворачиваясь к ней, слегка улыбнулся.
– Маш, у меня к тебе есть предложение, только прошу, не кидайся сразу тапками, а подумай хотя бы секунду.
– Тимур, ты обалдел?! Когда это я тапками кидалась, не подумав?! – возмутилась и тут же прикусила язык.
За время развода она чаще всего и выглядела, как истеричная блондинка, а не как взрослая женщина. И именно Поливанову чаще всего приходилось унимать её слёзы и сопли.
– Говори! – повторила она фразу адвоката.
Тот покосился на неё и с лёгкой улыбкой продолжил:
– Дело такое, Маш, у моих родителей –юбилей – сорок лет совместной жизни.
– Рубиновая свадьба, – понимающе кивнула Мария.
– Да, рубиновая свадьба. Я не могу пойти один. Понимаешь, как-то по глупости ляпнул что у меня есть любимая женщина и будет непонятно, если я в такой день приду без неё.
– А зачем ляпнул? – укорила Маша, которая не имела привычки врать и была прямолинейная, как стрела.
– Да просто достали уже с женитьбой, знакомствами, девицами… Вот и ляпнул, чтобы перестали таскать меня на званые обеды и ужины. Но, как говорится, слово не воробей… Сам сказал, сам теперь должен выкручиваться. Я же не думал в тот момент, что через три месяца на их юбилее эту любимую женщину надо будет предъявить! – Поливанов горестно вздохнул, хитро косясь на Марию.
Она рассмеялась.
– Я даже сопротивляться не буду. Помогу. Я должна тебе гораздо больше за развод и этот раздел. Но с условием: никаких демонстративных действий с «любимой женщиной».
– Понял! Принял! Маша, ты чудо! Я позвоню тебе перед поездкой.
В порыве чувств Тимур наклонился к ней прямо на ходу и чмокнул в щёку. Маша и дёрнуться не успела. Это был первый случай поцелуя между ними, пусть и дружески-шутливого. Машу вмиг обнесло пылающим жаром. Щёки вспыхнули малиновым цветом, глаза заблестели и грудь судорожно дёрнулась в прерывистом вздохе. «Да, чтоб тебе, Поливанов!». Нельзя! Никак нельзя показывать этому мужчине свои тайные желания и чувства! Надо сделать вид, что ничего особенного не произошло.
Маша легко улыбнулась в ответ и задорно прощебетала:
– Я чудо, а ты волшебник. Да мы вообще – парочка сказочников!
Теперь улыбались оба, но в машине вместо недавнего спокойствия разливалось горячее напряжение. Благо они уже подъехали к посёлку, где жила Мария.
– Спасибо, Тимур, дальше я сама, можешь не заезжать. Мы недалеко от поста живём, дойду.
– Точно дойдёшь?
– Точно-точно! – успокоила Мария. – Тут все друг друга знают.
Тимур всё же внимательно осмотрел местность и удовлетворившись шлагбаумом и охраной, развернул машину в сторону города. С облегчением выдохнув, Мария направилась к дому, но уже на подходе замедлила шаг.
На дорожке к дому, подложив под попу чемоданчик и прислонившись спиной к забору, сидела бывшая свекровь. И, видимо, давненько. За пять лет брака Мария видела мать мужа от силы несколько раз: на свадьбе, на каком-то дне рождения и один раз свекровь жила у них три дня, проходя медицинское обследование.
Жили родители бывшего мужа в райцентре недалеко от города. В жизнь сына не лезли. Помощи не просили и сами не оказывали: просто не из чего было. Оба уже пенсионеры. Никаких конфликтов, как и дружбы у Марии со свекровью не было, просто потому что редко виделись. И, здрассте… Что она тут делает?
– Здравствуйте, Зинаида Павловна? – с вопросом в голосе приветствовала бывшую родственницу Маша.
Свекровь, которая к этому времени уже поднялась, отёрла пот с лица и пожаловалась:
– Жара, духота, хорошо хоть ветерок иногда обдувает. Красиво тут у вас, Маша. Пригласишь? А то уже часа два тут парюсь.
– Проходите, конечно, – отмерла Мария, открывая ключом калитку и пропуская свекровь в ограду.
Та небрежно подхватила небольшой чемоданчик и потащила его за собой.
– Это я твои вещи собрала. Вдруг, думаю, понадобятся, а они у нас валяются.
– Вещи? – тормозила Мария. Когда это она успела оставить у свекрови вещи?
– Ну, да, вы же с Ромкой у нас пару раз бывали, вот, кое-что оставили. У тебя есть, где умыться?
– Да, конечно, вот туалет, ванная. Там есть чистое бельё.
Свекровь задержалась в ванной. Маша успела чай поставить, ужин разогреть. Что-то ей подсказывало, что обратно в город она сегодня женщину не отправит.
Наконец, Зинаида Павловна освободила ванную, и Маша тоже освежилась, наскоро приняв душ.
– Так что вас привело ко мне, Зинаида Павловна? Вы же знаете, что мы с Романом развелись? Или он не говорил вам?
– Говорил, – тяжело вздохнула женщина и выдала: – Всё можно исправить, кроме смерти.
– Это вы к чему?
– К тому, – назидательно ответила свекровь. – Развод – ваша ошибка, но её можно исправить. Слава богу, не смерть.
– Простите, а Роман сказал вам, почему мы развелись? – напряглась Мария.
– Всё, как всегда: глупость одного и упрямство другого. Оба виноваты, что семья разрушилась. Оба и должны её обратно собрать.
– Ну, знаете! – вскинулась Мария. – Как легко у вас получается: глупость, упрямство! А я не согласна! Не глупость, а наглость. Не упрямство, а справедливость. Можете больше ничего не говорить, я не желаю вас слушать!
В кухне повисла звенящая тишина, и свекровь примирительно заявила:
– Ладно, ладно, не кипятись. Я с миром к тебе. Я на твоей стороне, хоть Ромка и сын мне. Давай поговорим после ужина, ты мне место пока определи поспать. Устала я сегодня.
