Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы - Михаил Крюков

Animato

Окончательно остановившись, он ещё несколько секунд полежал, прислушиваясь к ощущениям, затем встал, разглядывая себя, и краем глаза уловив движение, поднял голову. Размахивая молотками и кирками, к нему бежали оранжевые жилеты и, судя по лицам и выкрикам, явно не с желанием узнать, как здоровье. Олег метнулся в обратную сторону, довольно быстро оторвавшись от ревнителей железнодорожного порядка. Перепрыгивая многочисленные рельсы, выскочил сквозь кустарник на заасфальтированную дорожку, и, не сбавляя хода, повернул за угол какого-то невысокого здания. За углом по дорожке прямо на него шли те самые дружелюбные милиционеры с собакой.

Presto

– Молодой человек, ваши документы! – ещё не дойдя до него, бросил сержант.

Снова прыжок через кусты и быстро вперёд, не разбирая дороги. Оказалось, что быстро перебирать ногами всё-таки можно, когда очень нужно. Сзади засвистело, затопало и залаяло. Олег рванул на пешеходный мост через пути, снова в сторону частного сектора. Молодые милиционеры не отставали. Ворвавшись в перемежающиеся широкие и узкие улочки среди заборов, Скворцов почувствовал, что сейчас он уйдёт. Видимо, понял это не он один, так как, оглянувшись, Олег увидел совсем рядом полуоткрытую влажную пасть спущенной с поводка овчарки. Не раздумывая, одним движением, он перемахнул ближайший забор. Милицейский свисток не умолкал, останавливаться было нельзя. Уроки полосы препятствий пошли впрок, и Олег перепрыгивал забор за забором, двигаясь по участкам параллельно улицам. Оказалось, что люди тут живут разные и по-разному смотрят на жизнь и на соседей. Разнообразие заборов включало в себя и хилые штакетники, и сетку-рабицу, и кирпичные двухметровые сооружения, и, что обиднее всего, пару раз колючую проволоку поверх забора. Кроме этого, большинство хозяев старалось держать хоть какую-то живность для охраны. От маленьких, но громких Кабыздохов, падающих в обморок от вываливающегося с забора на будку Олега, до больших и молчаливых кавказцев, от которых спасала та же неожиданность и скорость. Но пару раз таки пришлось стряхивать настырных с ноги. Олег мчался, оставляя за собой дикий тарарам из хриплого и звонкого многоголосого лая, криков хозяев и удаляющегося милицейского свистка. Шум по всему району поднялся такой, что определить его местоположение было просто невозможно. Преодолев ещё несколько заборов, Олег выскочил на улицу и, оглядевшись по сторонам, в наступивших сумерках, побежал снова по направлению к вокзалу под удивлёнными взглядами аборигенов, вышедшими за свои калитки поглядеть, что же случилось.

Andante

Зайдя из темноты улицы в ярко освещённый холл вокзального отделения связи, Скворцов отметил, что очереди к кабинкам небольшие, и направился к окошку кассира для размена денег. Пересекая просторное помещение по диагонали, он заметил какие-то странные взгляды людей, находящихся вокруг. На него смотрели. Кто украдкой, а кто и просто в упор. На подходе к кассе говорливая очередь из десятка человек сразу притихла и как-то очень слаженно подалась на шаг назад.

Олег достал из кармана два рубля и протянул их кассирше за стойкой. На блюдце для мелочи упало несколько капель крови.

– Разменяйте на жетоны на все, – Олег смотрел кассирше в глаза, и та тоже, не отводя от него испуганного взгляда, высыпала на стойку рядом с блюдцем горсть мелочи.

Олег уже уверенно без очереди прошёл в кабинку и набрал номер.

– Але, мам, привет, что случилось?– и задержал дыхание.

– Сынок, ты?! Это ты? – забил шорох помех родной голос.

– Да я, я! Телеграмму твою получил, что случилось?

– Ничего не случилось. Ты почему не пишешь и не звонишь? Ты заболел? У тебя неприятности? Тебя в город не выпускают?

– Мам, точно ничего не случилось?

– Да нет же, у нас все нормально. Ты почему, свинтус этакий, не позвонил за два месяца ни разу, ни строчки не написал, отец волнуется, сестра скучает, ждёт, все время из ящика газеты перетряхивает, письма твои ищет. Ну разве так можно?!

– Ну не два, а чуть больше одного. И пишу я, пишу, просто большое письмо получается, некогда закончить, вот на днях закончу и сразу отправлю, – успокоившись, на ходу придумывал Олег и тут же дал себе слово на неделе написать листа три.

– Как у вас погода, ты не мёрзнешь? У нас дожди уже два дня и холодно.

– Не, нормально, у нас жара стояла всё время, но, значит, скоро и у нас похолодает, – Олег держал трубку тремя пальцами, на отлёте, стараясь, чтобы кровь не капала на яркие немецкие лохмотья.

– Ты там одевайся потеплее, слышишь.

– Ага, конечно, не волнуйся, – Олег поёжился, вспомнив любовь старшины к форме номер раз «трусы в сапоги» до первых белых мух.

– Папа спрашивает, как учёба?

– Да без проблем, пока лекции в основном, начитка, всё нормально.

– Смотри, не запускай!

– Конечно. Ну, давай Наташку ещё на пару слов.

Олег поболтал с сестрой, вернее послушал её безостановочный трёп на тему школы, учителей, подружек и всего остального, периодически подбрасывая монетки в щелкающий автомат, и попрощавшись со всеми, повесил трубку.

Открыв дверь кабинки, оглянулся на тёмные лужицу на полу и, стараясь не встречаться ни с кем взглядом, быстро вышел на совсем уже тёмную улицу.

Prestissimo

Обежав по дуге район, опасаясь новой встречи с неудовлетворёнными милиционерами-собаководами, Олег, осмотрясь, выбежал к забору такого родного и безопасного училища, и быстро перепрыгнул домой, мягко присев на газон возле аллеи с туями. Привстав, сделал шаг и…

– Товарищ курсант, ко мне! – из-за темноты дерева вышел майор Гладкий, помощник дежурного по училищу, старший преподаватель кафедры физподготовки, бегун, гимнаст, большой сторонник уставных порядков и известный охотник за самовольщиками.

«А вот это уже перебор», – подумал Скворцов. И тут вдруг все психологическое напряжение сегодняшнего дня, дикая усталость, антипатия к майору и чувство внезапной безысходности, когда уже, казалось бы, все закончилось, выплеснули из спокойного и вежливого Олега невозможное:

– Да пош-шёл ты…! – неожиданно для самого себя, с чувством сказал Олег и, отвернув лицо, сразу стартанул в сторону.

Он тут же пожалел о своих словах, потому что, во-первых, майор их, вроде бы, не заслуживал, а во-вторых, теперь догнать Олега стало для него не просто службой, как он её понимал, а делом принципа. Хотя, странное дело, после высказанного, Олегу стало как-то легче и веселее бежать.

«Зря я сегодня так с утра на футболе выкладывался», – думал он, – настраивая дыхание. Курилка, лазарет, казармы, ещё курилка, спортплощадки, всё пролетало мимо со скоростью поезда. Майор был зол, но в сапогах, Олег был заряжен на победу, но уставший. Он петлял и прыгал через лавочки, пытаясь усложнить майору задачу, майор не отставал, но и не приближался. Когда они пробегали мимо полосы препятствий, у Олега мелькнула в голове дикая мысль забежать за стенку и подставить майору подножку, но остатки здравого смысла пересилили адреналиновый кураж. Автопарк, столовая, продсклады, учебный корпус, тир, Олег бежал по самому большому периметру, стараясь держаться в тени, но силы уже уходили окончательно, без надежды на третье дыхание. Необходимо было что-то решать. Скворцов сделал резкий зигзаг и понёсся через освещённый, но пустой плац по направлению к сияющему всеми окнами трёхэтажному зданию казарм. На первом этаже было открыто одно окно, в него и влетел в прыжке Олег. Без остановок пробежав сквозь проходы своего курса и, выбежав на лестницу, в несколько прыжков поднялся на третий этаж к пятикурсникам, заскочил в кубрик, залетел под ряд кроватей и затих, пытаясь унять дыхание и оглушительно бьющееся об доски пола сердце.

Piano

Через некоторое время – Олег так и не понял – пять минут или полчаса, прозвучало: «Дежурный по курсу, на выход!»

– Товарищ майор, за время моего дежурства происшествий не случилось!

– К вам сейчас кто-то заходил в спортивной форме?

– Никак нет!

– Если найду, пойдёте на гауптвахту, товарищ курсант, – и хромовые сапоги медленно зашагали по центральному проходу, останавливаясь, приседая, и снова медленно шагая, поскрипывали, проходя до конца кубрика. Олег перестал дышать и двигаться. Замер.

Конечно, ему повезло. На пятом курсе порядок был ещё тот. Одеяла с кроватей свисали до пола, под кроватями валялись чемоданы и сумки, и майору, чтоб просмотреть оба кубрика, пришлось бы всё это везде отодвигать и оттягивать. Кроме того, он уже наверняка снял запал на предыдущих двух этажах и сейчас просто дорабатывал до конца. После того, как майор вышел, Олег полежал ещё минут пять, осторожно покинул своё в буквальном смысле слова убежище, кивнул «Спасибо» дневальному и, тихо спустившись на первый этаж, зашёл в свою казарму уже в одних трусах, держа костюм подмышкой.