Не смей меня целовать - Дарья Михайловна Сорокина

— С животными нельзя! — рыкнул мужик с самой зверской роже на свете, когда Тео шагнул в неказистое двухэтажное помещение, в котором несло чем-то липким и сшибающим с ног. А уши резал звон кружек и громкий гогот. Это мы-то с Шорохом животные? У нас хотя бы всё зубы на весте, и носы не сломаны в трёх местах, а глаза не налиты кровью.

— Лили, пусти нас, — заискивала шиншилла. — Я тебе выручку за неделю сделаю этим вечером.

Лили? Эту машину для убийств зовут Лили?!

— Тебя пущу, а псину твою и вонючку нет.

— Тео будет себя хорошо вести в этот раз, ляжет спать и ни грамма спиртного, я прослежу.

Детина задумчиво почесал щетину, а я разглядела у него на плече татуировку. Лилия. Как мило.

— Ну не знаю, Шор. Говорят, после скунсов вонь стоит месяцами. Вы клиентов всех распугаете мне.

Вонь? От меня? Да в этом заведении стоит такой смрад хоть ножом режь!

— Это не скунс, а перевёртыш. Девушка, — уточнил извращенец с фирменной гадкой улыбочкой на губах.

— Так пусть превратится. Глядишь и скидку вам сделаю.

— Без проблем.

Нет. Нет. Нет. ТЕО СТОЙ!

Холод на коже и десятки сальных взглядов. Извращенец накинул мне куртку на плечи и развернул к себе. Поздно. Клиентура Лили успела насмотреться. Чёрт, надеюсь, это стоило того и нам действительно сделают хорошую скидку.

— Пять процентов.

ЧТО?! Всего пять? Убью Тео. Вот только перестану опять считать удары его сердца и сразу же убью…

— Лили, не жмись, — торговался Шорох.

— Какое зрелище — такая и скидка. Мы с ребятами не успели ничего разглядеть. Правда, ведь? — кривоносый крикнул своему сброду и получил утвердительные крики.

— Пять процентов сойдёт, — выдавил из себя Тео. — Заплати ему, а мы в номер.

— Второй этаж, шестая комната слева. Повеселитесь, ребятки, — напутствовал Лили, сняв с пояса один из ключей и бросив его черноглазой морде. Шорох тем временем вытащил из рюкзака кошель и перепрыгнул на плечо детине. Будь я головорезом, отняла бы у зверька деньги и выгнала нас на улицу. Но эти двое выглядели лучшими друзьями. Сумасшедший мир… И Тео… Придурок.

Извращенец довёл меня до номера, заботливо одёргивая куртку. Чего уж там. Все уже увидели больше чем надо. Радует одно — в пьяном угаре эта шайка всё забудет к утру.

— Советую, лечь спать, — Тео кивнул на одноместную кровать в углу, а сам опустился на ковёр. — Через час у Лили соберётся весь город. Драки, музыка. Ты точно не уснёшь.

— Ты мне одежду обещал.

— Предлагаешь оставить тебя здесь одну и идти за покупками? Думаешь, эта хлипкая дверь сдержит порывы парочки возбуждённых пьянчуг, когда они увидят, что я ушёл? Или хочешь ещё раз спуститься в зал и попытать удачу?

— Нет.

— Тогда утром, — отрезал парень.

— Хорошо. А ты остановишь, если кто-то придёт?

— Никто не придёт, — Тео лёг на ковёр и подложил под голову рюкзак. — А если придёт, то у местного лекаря прибавится работы.

По телу разливалось приятное тепло. Защищает, драться за меня будет. Как бы сильно я ни злилась на похитителя, ему удалось одной просто фразой заставить меня думать о другом… О неправильном, о том, что вызывает в сердце мучительное томление. Бред же!

Подошла к кровати. Жёлтые, застиранные тряпки, комковата подушка, а матрас…

— Тео, можно тебя на минутку?

Недовольное кряхтение, но парень подошёл ко мне, не выпуская из рук свою ношу. И чего он так трясётся за неё? Деньги-то он Шороху отдал.

— Ну что?

Показала пальцем на изъеденную паразитами ткань, где из крошечных дырочек выглядывали личинки и мерзкого вида жуки.

— И? Поменяться местами хочешь? Хорошо, иди на пол, меня это соседство не смущает.

— Тео…

Закатил глаза. Стянул простыню, критически осмотрел, а затем протянул мне.

— Завернись и отдай куртку.

Быстро обмоталась, стараясь не думать о том, что на ней могли остаться жучки.

Одеяло и подушку чёрная морда решил не брать, в них тоже кто-то подозрительно шевелился, или мне уже это мерещилось.

— Идём.

— Куда?

— На пол, — Тео постелил куртку и лёг рядом. — Неуверен, что вся это кишащая компания не переползёт к нам, но, надеюсь, к этому времени мы уже уснём.

От мысли спать рядом с ним мгновенно стало не по себе, учитывая, что одна шиншилла совсем недавно говорила, что-то про импринтинг. А для меня это словечко сродни с… да нет же! Мы же люди. А к Тео я приставать начала из-за подскочившего либидо. Так же они объяснили мне это?

— Ты уляжешься, а?

— Что такое импринтинг?

— Серьёзно? Ты же вроде в ветеринарке училась, — насмешливо спросил Тео.

— Мы ведь не о половом запечатлении у животных? — во рту аж пересохло, а парень вдруг стал чересчур серьёзным.

— А что если о нём?

— Бред.

— Вот и я так считаю, ещё вопросы? — не дождавшись, Тео перекатился на другой бок.

— А ты бы какую скидку дал?

Извращенец снова развернулся ко мне, наградив очень странным взглядом.

— Точно не пять процентов, — в чёрных глазах промелькнуло что-то мучительное и даже злое. На кого злится? На меня?

— А сколько?

Его рука осторожно легла мне на затылок и прижала мою голову себе к груди так, что я больше не видела охваченного внезапным смятением лица.

— Спи.

— Ответь!

— Пожалуйста, Аня. Просто спи. Ладно? И прости меня.

— За что?

— А не за что?

— Прощаю. Но больше так не делай, — попыталась улыбнуться, чувствуя, как ком к горлу подступил от неприятного предчувствия.

— Сделаю хуже, Аня. Скажи… ты же чувствуешь Это?

— То, что ты бредом обозвал?

— Да.

— На что Это похоже?

— На желание спуститься и перегрызть глотки всем, кто видел тебя без одежды. Двадцать семь человек. Я запомнил каждого, — признался Тео, а у меня снова защемило в груди.

— Можем проверить, спустись к ним голым, и я сравню ощущения.

Беззвучный смешок, а затем вымученное:

— Аня…

— Что?

Не ответил. Уснул. Взял и уснул! И что мне делать после всех этих признаний? А ещё на первом этаже началось что-то невообразимое. Толпа пьянчуг скандировала одно единственное слово:

— Шорох! Шорох! Шорох!

Что же шиншилла там такое творит? Растолкать Тео и сводить посмотреть.

Крик, визг, улюлюканье.

А ещё сквозь дверь просачивается аппетитный запах жирного и жареного.

— Кто хочет бросить вызов нашему крошке Шору? — проревел Лили.

Оставаться в комнате! Не думать о еде, не думать о веселье, творящемся внизу, не думать о Тео, который убьёт меня и всех посетителей.

— Шорох, Шорох, Шорох!

Чем дольше я лежала, тем сильнее